Дюжина и Ледяной лес

Глава 41

– Это вы? – срывающимся голосом выдавила Дюжина. – Вы истребили Поа?

– Ах, Поа… – Виктория мельком глянула на стрелу и вновь сосредоточилась на пленнице. – Досадное недоразумение, не более. Я собиралась рассказать тебе чуть позже, когда ты начнешь трезво оценивать ситуацию.

С губ Дюжины сорвался затравленный вопль:

– Нет!

– Ну и напугала ты меня, явившись на заимку, – чуть ли не виновато сообщила Виктория. – Думала, ты что-то разнюхала и решила отомстить. Впрочем, я напрасно тревожилась: не в нашей натуре действовать исподтишка.

Забыв про страх и боль, Дюжина боролась с веревками, движимая единственным желанием – вцепиться Виктории в глотку.

Охотница бесстрастно наблюдала за ее потугами.

– Успокойся. Понимаю, ты потрясена: той ночью мы изменили весь ход твоей жизни, но изменили к лучшему. Когда-нибудь ты это оценишь. Какая радость в том, чтобы прозябать в захолустье и пахать, не разгибая спины? – Виктория презрительно фыркнула. – Мы спасли тебя от посредственности.

– Вы убили всех! – Обливаясь слезами, Дюжина не оставляла попыток высвободиться. – Всех, кого я любила! Всех, кого знала! Моей сестренке едва стукнуло семь. А потом спрятались за предрассудками, возложили вину на пещерный клан! Ради этого вы столько лет оттачивали мастерство? За это вас должны уважать? – Девочка буквально выплюнула презрительно последнее слово. – Вы… отвратительное чудовище! Монстр!

Виктория поджала губы.

– Похоже, кое-кто не торопится пополнить наши ряды, – протянул Моргрен, возникший позади оружейницы.

– Еще пополнит, не сомневайся, – мрачно заверила та.

– Решать не тебе, а Мороку, – напомнил собеседник.

– Не опрокинь твои дуболомы ящик со стрелами, вербовка бы удалась, – огрызнулась Виктория. – Ей известно про Поа.

– Зачем? – сдавленно прохрипела Дюжина. – Зачем вы это сделали?

Фиолетовые глаза гоблина безучастно скользнули по ней, будто не замечая.

– Так пожелал наш владыка. Думаешь, твоя деревня единственная?

Девочку словно ударили под дых. Сколько еще деревень пали жертвой этих чудовищ?

– Чем больше насилия, жестокости и разрушений, тем могущественнее его власть. – Моргрен криво ухмыльнулся. – Он не ошибся, выбрав в союзники нас, Виктория. – Он неодобрительно покосился на пленницу. – Зато ты, судя по всему, переоценила свою подопечную.

С самым непроницаемым видом Охотница пожала плечами, не отводя взгляда от Дюжины.

– Мы заваливаем тоннели. Как только появится Морок, план вступит в новую фазу.

Виктория решительно поднялась с места. Лицо ее исказило отвратительное, садистское предвкушение.

– Пусть начнет с Семерки и Дюжины, – отрезала она. – А после займется Охотниками.

– Полностью согласен, – кивнул Моргрен.

Двое гоблинов переступили порог зала, волоча под руки тоненькую обмякшую фигурку с копной рыжих непокорных волос. Еще до того, как та встрепенулась, Дюжина безошибочно угадала в пленнице Семерку. Взгляды девочек встретились. Хотя голова и сердце разрывались от боли, Дюжина испытала прилив эмоций. Все, что она выстрадала вместе с отрядом, было ради этой хрупкой, осунувшейся девочки, которая относилась к ней тепло по поводу и без. Разве стоило оно того? Определенно стоило.

Семерку обуревали те же чувства. Надежда, радость и отчаяние промелькнули на ее лице, как облака на измученном бурей небе.

– Т-ты и п-правда здесь. – Слабый голосок Семерки заглушил окрик Моргрена, требовавшего принести стул.

Конвоиры поспешно поставили стул рядом с креслом Дюжины и привязали к нему Семерку. Ее лицо было бледным как мел, голубые глаза ввалились, щеки были покрыты синяками, разбитая губа кровоточила. Она была слаба, как котенок, и дрожала. Дюжина заподозрила, что ее почти не кормили. Праведный гнев вспыхнул в ее груди.

– Да, я здесь, – прошептала она. – Я пыталась тебя спасти, но в итоге все испортила.

– Нет, – возразила Семерка, – н-ничего т-ты не и-испортила. Откуда т-тебе…

– Молчать! – Моргрен стянул перчатку, на кончиках пальцев вспыхнул бледный огонек. Гоблин алчно взирал на свои руки, точно отказывался до конца поверить. Виктория с опаской наблюдала за его манипуляциями.

– Владыка сдержал слово, – бормотал Моргрен. – Скоро магия моего народа возродится, мы отвоюем прежние территории и с лихвой компенсируем десятилетия позора. – Он глянул на Семерку и хищно оскалился, обнажив острые клыки. – Начнем, пожалуй, с пещер. Им давно полагается принадлежать нам по праву. Лично я отправлюсь в Сверкающий грот и выковыряю все камушки из его стен. – К вящему ужасу Дюжины, он извлек из кармана ее лунный камень. – Это лишь малая толика богатств, которые вот-вот станут моими.

Гоблин опустил сферу на подлокотник пустого кресла. Забрезжив, она осветила оскверненный зал. Дюжиной овладела грусть пополам с раскаянием. Подарок Семерки спас ее от Игрекса, не раз выручал из беды. А теперь его отняли.

– Этому н-не бывать. – Худенькие плечи Семерки тряслись от негодования. – Никогда.

– Скоро мы выясним, правду ты говоришь или выдаешь желаемое за действительное, – осклабился гоблин. – Провидица!

– Истина – штука неуловимая, Моргрен. Я могу добыть лишь то, что таится в ее сознании и грезах, – донесся с порога жуткий монотонный голос.

Волосы на затылке Дюжины встали дыбом. Ее захлестнула волна первобытного страха, какой одолевает ребенка, посреди ночи заслышавшего вой волков.

Гоблины в испуге шарахнулись, даже Виктория содрогнулась. Моргрен же и бровью не повел и мазнул по Семерке взглядом, в котором светилось злорадное торжество.

– Как всегда, вовремя, – промурлыкал он.