Дюжина и Ледяной лес

Глава 31

Обернувшись, Дюжина без удивления отметила, что отряд не оставляет следов. Холод стоял зверский, благо хоть ветра не было. Словно тугой обруч снова стянул ей грудь, волосы на затылке зашевелились. Шестой что-то прошептал ей, но девочка не слышала ни его слов, ни биения собственного сердца, ни испуганного писка Хрума.

Паника нарастала. Собрав волю в кулак, Дюжина сосредоточилась на Проныре. Тот двигался медленно, чуть отклонившись назад, точно боролся с невидимым ветром.

Внезапно все прекратилось. Проныра выпрямился и одарил спутников лучезарной улыбкой. Звуки вернулись, гнетущее давление растворилось без следа. Облегчение было неописуемым.

Они очутились на поляне, обрамленной девятью деревьями-великанами. Мощные стволы стояли почти вплотную, практически соприкасаясь друг с другом, густые кроны, сомкнувшись, образовали непроницаемый навес. От рощи веяло чем-то потусторонним, неподвластным времени. Ощущение, что за ними наблюдают, усилилось.

Кружок серебристого мерцания скользнул по ровным стволам, высветив поистине царственные лики: пять женских и четыре мужских. Поджав губы, исполины взирали на отряд из-под насупленных бровей.

Проныра поманил всех к дереву с мужским ликом. Дюжина подняла лунный камень повыше. Все молча уставились на величественный дуб.

– Тот самый Патриарх? – догадался Шестой.

Проныра кивнул.

– Рискованно, – проворчал Пес, оглядываясь. Шерсть на его загривке стояла дыбом, мышцы застыли в напряжении.

– Мне… мне уже доводилось беседовать с ним, – шепнул Проныра.

– Думаешь, нам от этого легче? – фыркнул Пятак.

– Он наш единственный шанс отыскать Семерку, – возразил Шестой. – Мы проделали такой огромный путь, нельзя отступать, не попытавшись.

Дюжина одобрительно кивнула. Они обязаны попытаться, ради Семерки.

Кора дуба складывалась в длинные неопрятные лохмы и огромные кустистые усы. Ветвистые брови были пышными, но лицо было худым и изможденным, как у древнего старика. Скулы и нос – острые как бритва, а глубоко посаженные глаза едва различались под выступающим лбом. Казалось, Патриарх давно и безнадежно болен.

– Он всегда так отвратительно выглядит? – шепотом осведомилась Дюжина.

Проныра вздрогнул, побледнел и, опасливо покосившись на дуб, сердито зыркнул на девочку. Запоздало вспомнилось предостережение мокси: никаких оскорблений. Сглотнув, она жестами заверила проводника, что впредь такого не повторится.

Повернувшись к дереву, Проныра нараспев затянул:

– Дуб-Патриарх, великий древесный дух, девятый хранитель леса, скиталец Ледяных пустошей, страж вечности и хранитель равновесия, во имя предков заклинаю тебя, пробудись!

Мокси девять раз повторил эту фразу, и с каждым новым повторением напряжение на поляне росло.

Неожиданно, да так, что Пятак вскрикнул, дуб открыл глаза, рот растянулся, с дребезжанием втягивая воздух.

Патриарх пробудился.