Сказка

Глава двенадцатая

Кристофер Полли. Рассыпанное золото. Не очень приятно. Подготовка. 1

Я не могу вспомнить, что я чувствовал в тот момент. Однако я помню, что я подумал: «Румпельштильцхен целится мне в затылок.»

— Что там внизу? — спросил он.

— Что?

— Ты слышал меня. Ты был в этой дыре долгое время, я уже начал думать, что ты погиб, так что же там внизу?

Теперь пришла другая мысль: Он не знает. Никто не знает.

— Насосное оборудование -. Это было первое, что пришло мне в голову.

— Насосное оборудование? Насосное оборудование? Вот в чем дело, ха-ха?

— Да. В противном случае все затопит на заднем дворе, когда пойдет дождь. И вода потечет на улицу. — Мозги включились в работу. — Оно старое. Я проверял, не нужно ли мне пригласить сюда кого-нибудь из города, чтобы посмотреть на него. Вы знаете кого-нибудь из Водного Депар…

— Чушь собачья. Ха-ха. Что там на самом деле внизу? Там, внизу, есть золото?

— Нет. Просто механизмы.

— Не оборачивайся, малыш, это было бы неразумно. Нисколько. Ты спустился туда с огромным револьвером, ха-ха, чтобы проверить водяной насос?

— Крысы, — сказал я. Во рту у меня было очень сухо. — Я подумал, что там могут быть крысы.

— Чушь собачья, полная чушь. Что это там такое? Насосное оборудование? Не двигайся, просто посмотри направо.

Я посмотрел и увидел разлагающийся труп большого таракана, которого застрелил мистер Боудич. Осталось не так уж много.

Даже такая глупая выдумка, которая пришла мне в голову, меня подвела, поэтому я сказал, что не знаю, а человеку, которого я считал Румпельштильцхеном, на самом деле было все равно. Он не сводил глаз с меня.

— Не бери в голову. А сейчас давайте проверим сейф старика. Может быть, мы проверим насосное оборудование позже. В дом, малыш. И если ты будешь издавать хоть какой-нибудь шум по дороге, я снесу тебе голову. Но сначала я хочу, чтобы ты отстегнул стреляющее железо, партнер, ха-ха, и бросил его.

Я начал наклоняться, намереваясь развязать узлы, удерживающие стяжки. Пистолет снова уперся мне в голову, и сильно.

— Разве я говорил тебе наклониться? Нет. Просто расстегни ремень.

Я расстегнул его. Кобура ударилась о мое колено и перевернулась. Пистолет выпал на пол сарая.

— Теперь ты можешь снова застегнуть ремень. Хороший ремень, ха-ха.

(На этом этапе я собираюсь прекратить большую часть ха-ха-ха дерьма, потому что он говорил это все время, как своего рода словесную пунктуацию. Просто позвольте мне добавить, что это было очень похоже на Румпельштильцхена. То есть жутковато.)

— А теперь повернись.

Я повернулся, и он повернулся вместе со мной. Мы были как фигурки в музыкальной шкатулке.

— Помедленнее, парень. Медленно.

Я вышел из сарая. Он шел со мной. В другом мире было пасмурно, но здесь было солнечно. Я мог видеть наши тени, его с вытянутой рукой с пистолетом в его руке у моего темени. Мои мозги сумели переключиться с низкой передачи на вторую, но я был далек от третьей. Меня обложили мешками с песком, хорошо и пристойно.

Мы поднялись по ступенькам заднего крыльца. Я отпер дверь, и мы вошли на кухню. Я помню, как думал обо всех тех случаях, когда я был здесь, никогда не подозревая, как скоро я войду в последний раз. Потому что он собирался убить меня.

Вот только он не мог. Я не мог позволить ему. Я подумал о том, что люди узнают о колодце миров, и понял, что не могу ему этого позволить. Я подумал о городских копах, команде спецназа полиции штата или армейских парнях, наводнивших маленький дворик обувщицы, сорвавших ее перекрещивающиеся веревки и оставивших ее обувь в грязи, напугав ее, и понял, что не могу этого позволить. Я подумал о тех парнях, которые ворвались бы в заброшенный город и разбудили то, что там спало, и понял, что не могу этого позволить. Только я не мог его остановить. Это была шутка надо мной.

Ха-ха. 2

Мы поднялись по лестнице на второй этаж, я впереди, а Румпель-гребаный-ходулочник[135] за мной. Я подумал о том, чтобы внезапно сделать выпад назад на полпути вверх и сбить его с ног, но не стал пытаться. Это могло бы сработать, но, вероятнее, что я был бы мертв, если бы моя попытка не удалась. Если бы Радар была здесь, она бы попыталась напасть на Румпеля, старая или нет, и, скорее всего, была бы уже мертва.

— В спальню, парень. Ту, в которой сейф.

Я вошел в спальню мистера Боудича.

— Ты убил мистера Хайнриха, верно?

— Что? Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал. Они поймали парня, который это сделал.

Я не стал развивать эту тему. Я знал, он знал, и он знал, что я знал. Я знал и другие вещи. Во-первых, если я заявлю, что не знаю код от сейфа, и буду упорствовать, он убьет меня. Номер два был вариацией номера один.

— Открой шкаф, малыш.

Я открыла шкаф. Пустая кобура хлопала по моему бедру. Я оказался никаким стрелком.

— Теперь открой сейф.

— Если я это сделаю, ты убьешь меня.

Наступила минута молчания, пока он переваривал эту самоочевидную истину. Потом он сказал:

— Нет, я не буду. Я просто свяжу тебя, ха-ха.

Ха-ха был совершенно прав, потому что как он собирался этого добиться? Миссис Ричленд сказала, что он был маленьким мужчиной, ее роста, что означало примерно пять футов четыре дюйма. Я был на фут выше, и атлетическое телосложение благодаря работе по дому и езде на велосипеде. Связать меня без сообщника, который бы ему помогал, было невозможно.

— Ты сделаешь это? Правда? — Я заставил свой голос дрожать, что, поверьте мне, не было проблемой.

— Да! А теперь открой сейф!

— Ты обещаешь?

— Верно, старина бобо. А теперь открой его, или я всажу пулю тебе в колено, и ты никогда больше не станцуешь танго, ха-ха.

— Ладно. Только при условии, что ты действительно пообещаешь не убивать меня.

— Уже спросили и ответили, как говорят в суде. Открой сейф!

Наряду со всем остальным, ради чего я должен был жить, я не мог допустить, чтобы этот мелодичный голос был последним, что я услышал. Я просто не мог.

— Хорошо.

Я опустился на колени перед сейфом. Я думал, что он собирается убить меня, и я не могу позволить ему убить меня, и я не позволю ему убить меня.

Из-за Радар.

Из-за женщины-обувщицы.

И из-за мистера Боудича, который взвалил на меня ношу, потому что больше просто некому было нести.

Я успокоился.

— Здесь довольно много золота, — сказал я. — Я не знаю, где он его взял, но это потрясающе. Он годами оплачивал им свои счета.

— Прекрати болтать и открой сейф! — Затем, как будто он ничего не мог с собой поделать: -Сколько?

— Чувак, я не знаю. Может быть на миллион долларов. Оно в таком тяжелом ведре, что я даже не могу его поднять.

Я понятия не имел, как поменяться ролями с этим маленьким ублюдком. Если бы мы были лицом к лицу, может быть. Не с дулом пистолета менее чем в дюйме от моего затылка. Но как только я добрался до университетского уровня в спорте, которым занимался, я научился отключать свои мозги во время игры и позволять своему телу брать верх. Я должен был сделать это сейчас. Другого выхода не было. Иногда в футбольных матчах, когда мы отставали, особенно на выездных играх, где сотни людей насмехались над нами, я сосредотачивался на квотербеке[136] соперника и говорил себе, что он мерзкий сукин сын, и я собираюсь не просто уволить его, но и расплющить его на хрен. Это срабатывало, если парень был шоуменом, который показывал вам свое злорадное лицо после большой игры, и сейчас это сработало. У него был злорадный голос, и у меня не было проблем с его ненавистью.

— Хватит тянуть время, старый боб, старый боб, старый мешок с песком. Открой сейф, или ты никогда больше не будешь ходить прямо.

Больше походило на то, чтобы вообще никогда не буду ходить.

Я повернул комбинационный диск в одну сторону... затем в другую... затем снова в первую сторону. Три номера введены, остался один. Я рискнул оглянуться через плечо и увидел узкое лицо – почти лицо хорька – под бейсбольной кепкой «Уайт Сокс» в стиле ретро с высокой тульей и красным кружком, где должна была быть буква «О» в «Сокс».

— Можно мне немного?

Он издал хихикающий смешок. Противный.

— Открой его! Перестань смотреть на меня и открой его!

Я набрал комбинацию до последнего номера. Я потянул за ручку. Я не мог видеть, как он смотрит через мое плечо, но я чувствовал его запах: кислый пот, тот, который почти въедается в кожу человека, который долго не мылся.

Сейф распахнулся. Я не колебался, потому что тот, кто колеблется, проигрывает. Я схватила ведро за край и опрокинула его между своих раздвинутых колен. Золотые шарики хлынули наружу и разбежались по полу во всех направлениях. В тот же миг я нырнул в шкаф. Он выстрелил, звук был не намного громче, чем от петарды среднего размера. Я почувствовал, как пуля прошла между моим плечом и ухом. Подол одного из старомодных пиджаков мистера Боудича дернулся, когда пуля прошла сквозь него.

У мистера Боудича было много обуви; Дора бы позавидовала. Я схватил броган[137], перекатился на бок и бросил его. Он пригнулся. Я бросил другой. Он снова пригнулся, но ботинок попала ему в грудь. Он попятился на золотые шарики, которые все еще катились из ведра, и земля ушла у него из-под ног. Он тяжело рухнул, растопырив ноги, но удержал пистолет. Он был намного меньше, чем револьвер 45-го калибра мистера Боудича, что, вероятно, объясняло низкий децибелный лай.

Я не пытался встать на ноги, просто присел на корточки и развернулся от бедер вниз. Я пролетел над катящимся золотом, как Супермен, и приземлился на него сверху. Я был большим, он -маленьким. Воздух вышел из него с хлюпающим звуком. Его глаза были выпучены. Его губы были красными и блестели от слюны.

— Отвали... от... меня! — Затрудненный, запыхавшийся шепот.

Я схватил его за руку, державшую пистолет, промахнулся и схватил снова, прежде чем он успел поднести пистолет к моему лицу. Пистолет выстрелил во второй раз. Я не знаю, куда попала эта пуля, и мне было все равно, потому что она не попала в меня. Его запястье было скользким от пота, поэтому я сжал его изо всех сил и вывернул. Раздался щелчок. Он издал пронзительный вопль. Пистолет выпал из его руки и ударился об пол. Я поднял его и направил на противника.

Он снова издал этот пронзительный крик и прикрыл лицо здоровой рукой, как будто это могло остановить пулю. Другой просто плюхнулся на свое сломанное запястье, которое уже начало распухать.

— Нет, не надо! Пожалуйста, не стреляйте в меня! Пожалуйста!

Ни одного гребаного ха-ха. 3

Я полагаю, к этому моменту у вас, возможно, сложилось довольно хорошее представление о юном Чарли Риде – что-то вроде героя одного из тех приключенческих романов YA[138]. Я тот ребенок, который был рядом со своим отцом, когда он пил, убирал его рвоту, молился о его выздоровлении (на коленях!) и действительно получил то, о чем молился. Я тот парень, который спас старика, когда тот упал с лестницы, пытаясь прочистить водосточные желоба. Ребенок, который навещал его в больнице, а потом заботился о нем, когда он вернулся домой. Который влюбился в верную собаку старика, а верная собака влюбилась в него. Я пристегнул пистолет 45-го калибра и смело прошел по темному коридору (не говоря уже о гигантской дикой природе в нем) и вышел в другой мир, где подружился со старушкой с поврежденным лицом, которая собирала обувь. Я тот парень, который одолел убийцу мистера Генриха, ловко рассыпав золотые шарики по всему полу, чтобы он потерял равновесие и упал. Черт возьми, я даже играл в двух университетских видах спорта! Сильный и высокий, без прыщей! Идеально, правда?