Сказка

Глава двадцать третья

Tempus est Umbra in Mente[224]. Туманная история. Кла. Записка. Посевы. 1

Когда я был первокурсником в Хиллвью, я изучал латынь . Я сделал это, потому что изучение мертвого языка показалось мне классной идеей, и потому что мой папа сказал мне, что моя мама изучала ее в той же школе, у той же учительницы, мисс Янг. Он сказал, что мама думала, что она крутая. К тому времени, когда подошла моя очередь, мисс Янг, которая преподавала французский, а также латынь, была уже немолода, но все еще крута. В классе нас было всего восемь человек, и когда я был второкурсником, второго курса латыни не было, потому что мисс Янг ушла на пенсию, и эта часть языковой программы средней школы Хиллвью была закрыта.

В наш первый день в классе мисс Янг спросила, знаем ли мы какие-нибудь латинские фразы. Карла Йоханссон подняла руку и сказала carpe diem, что означало «лови момент». Никто больше не предлагал, поэтому я поднял руку и произнес фразу, которую слышал от своего дяди Боба, обычно, когда ему нужно было куда-то идти: tempus fugit, что означает «время летит». Мисс Янг кивнула, и когда никто больше не предложил, она дала нам еще немного, например, ad hoc, de facto и bona fide. Когда занятия закончились, она перезвонила мне, сказала, что хорошо помнит мою маму и сожалеет, что я потерял ее такой молодой. Я поблагодарил ее. Никаких слез, только не после шести лет, но у меня комок в горле.

— Tempus fugit — это хорошо, — сказала она, — но время не всегда летит, как знают все, кому когда-либо приходилось чего-то ждать. Я думаю, что tempus est umbra in mente — лучший вариант. В грубом переводе это означает, что время — это тень в сознании.

Я часто думал об этом в Дип Малине. Поскольку мы были погребены, единственным способом отличить ночь от дня было то, что при дневном свете – где–то при дневном свете, а не в нашем мерзком мире — ночные солдаты появлялись реже, их голубые ауры уменьшались, когда они появлялись, и их человеческие лица становились более заметными. По большей части это были несчастные лица. Уставшие. изможденные. Я задавался вопросом, не заключили ли эти существа, когда еще были людьми, какую-то дьявольскую сделку, о которой они сожалели теперь, когда было слишком поздно отказываться от нее. Может быть, не Аарон и некоторые другие, конечно, не Господь Всевышний, но остальные? Может быть. Или, может быть, я просто видел то, что хотел увидеть.

Я думал, что в течение моей первой недели в подземелье я примерно контролировал время, но после этого я потерял счет. Я думаю, что нас возили на стадион на игру каждые пять или шесть дней, но по большей части это были просто тренировки, а не кровавые игры. Единственным исключением был случай, когда Янно (извините, что продолжаю бросаться в вас этими именами, но вы должны помнить, что кроме меня было тридцать заключенных) слишком сильно замахнулся своей боевой палкой на Эрис. Она пригнулась. Он промахнулся на милю и вывихнул плечо. Это меня не удивило. Янно, как и большинство моих товарищей, с самого начала никогда не был тем, кого можно было бы назвать типом Дуэйна Джонсона[225], и то, что он большую часть времени был заперт в камере, не совсем его укрепило. Я упражнялся в своей камере; мало кто из других делал это.

Другой заключенный, Фрид, вылечил плечо Янно, когда нас вернули в раздевалку. Он велел Яну не двигаться, схватил его за локоть и дернул. Я услышал лязг, когда плечо Янно вернулось на место.

— Это было хорошо, — сказал я, когда нас сопровождали обратно в Малин.

Фрид пожал плечами. — Раньше я был врачом. В Цитадели. Много лет назад.

Только годы — это было не то слово, которое он использовал. Я знаю, что говорил это раньше, ты знаешь, что я говорил это раньше, но мне нужно объяснить – по крайней мере, попытаться, – почему у меня никогда ничего не укладывается в голове. Я всегда слышал «годы», но когда я задавал вопросы об Эмписе и использовалось это слово, казалось, что оно означает разные вещи для разных людей. Я получил картину истории Империи по мере того, как проходили недели (использованные намеренно), но так и не получил последовательной временной шкалы.

На папиных собраниях анонимных алкоголиков новичкам советовали вынуть вату из ушей и засунуть ее в рот; учитесь слушать, чтобы вы могли слушать, чтобы учиться, говорят они. Иногда я задавал вопросы, но в основном держал уши открытыми, а рот закрытым. Они разговаривали (потому что больше делать было нечего), они спорили о том, когда случилось то-то и то-то (или случилось ли это вообще), они рассказывали истории, которые им рассказывали их родители, бабушки и дедушки. Начала формироваться картинка, туманная, но лучше, чем никакой картинки вообще.

Когда-то, давным-давно, монархия была настоящей монархией с настоящей армией, насколько я понял, даже с флотом. Примерно такой, я полагаю, была Англия во времена Джеймса[226], Чарльза[227] и Генриха со всеми женами[228]. Эти древние короли Империи – я не могу сказать, была ли когда–либо верховная королева, это одна из многих вещей, которых я не знаю, -предположительно, были избраны высшими богами. Их правление было непререкаемым. Их самих чуть ли не считали богами, и, насколько я знал, так оно и было. Неужели так трудно поверить, что короли (и, возможно, члены их семьи) могли левитировать, поражать врагов насмерть косым взглядом или исцелять болезни прикосновением в стране, где жили русалки и великаны?

В какой-то момент Галлиены стали правящей семьей. По словам моих товарищей по заключению, это было – как вы уже догадались – много лет назад. Но с течением времени, я предполагаю, что, может быть, через пять или шесть поколений, Галлиены начали ослаблять королевскую хватку. Во времена, предшествовавшие серому, Империя была монархией только номинально: королевская семья по-прежнему имела большое значение, но уже не была главной и конечным звеном. Была утрачена Цитадель. Док Фрид сказал мне, что ее руководит Совет из семи человек, и членов совета избирали. Он говорил о Цитадели так, как будто это был большой важный город, но у меня сложилась картина маленького и богатого городка, который процветал благодаря торговле между Приморьем и Лилимаром. Возможно, другие города или княжества, такие как Деск и Уллум (по крайней мере, до того, как Уллум стал религиозным центром), были примерно такими же, у каждого была своя специализация, жители каждого просто занимались своими делами.

Заключенные, большинство из которых стали моими друзьями – осложненными их верой в то, что я был или мог быть каким–то волшебным принцем — знали лишь немного о Лилимаре и дворце, не потому, что это был большой секрет, а потому, что у них были свои собственные жизни и города, о которых нужно было заботиться. Они платили дань королю Яну (на самом деле они думали, что он был королем Джемом, похожим на то, что намазывают на хлеб), потому что требуемые суммы были разумными, и потому что армия – к тому времени значительно сокращенная и переименованная в королевскую гвардию – охраняла дороги и мосты. Уважением пользовались также некоторые парни, которых Том называл верховыми шерифами, а Аммит -владельцами (именно эти слова я слышал). Жители Эмписа тоже отдавали дань уважения, потому что Ян был — та-да! – король и потому, что люди склонны делать то, чего требует традиция. Вероятно, они немного поворчали, как всегда делают люди, когда речь заходит об уплате налогов, а потом забыли об этом, пока снова не наступало 15 апреля – время уплаты налога.

А как же магия, спросите вы? Солнечные часы? Ночные солдаты? Здания, которые иногда, казалось, меняли свои очертания? Они принимали это как должное. Если вам это кажется странным, представьте путешественника во времени из 1910 года, перенесшегося в 2010 год и обнаружившего мир, где люди летали по небу на гигантских металлических птицах и ездили на автомобилях, способных развивать скорость девяносто миль в час. Мир, где все разгуливали с мощными компьютерами в карманах. Или представьте себе парня, который видел всего несколько немых черно-белых фильмов, сидящего в первом ряду кинотеатра IMAX и смотрящего «Аватар» в 3D.

Ты привыкаешь к удивительному, вот и все. Русалки и IMAX, гиганты и сотовые телефоны. Если это в твоем мире, ты идешь с этим. Это замечательно, правда? Только взгляни на это с другой стороны, и это в некотором роде ужасно. Думаешь, Гогмагог страшный? Наш мир зависит от потенциально смертельных запасов ядерного оружия, и если это не черная магия, то я не знаю, что это такое. 2

В Империи короли приходили и уходили. Насколько я знал, законсервированные тела Галлиенов хранились в одном из огромных серых зданий, мимо которых мы с Радар проходили, следуя за инициалами мистера Боудича к солнечным часам. Король Ян был помазан с соблюдением обычных ритуалов. Булт утверждал, что здесь замешана священная чаша, сделанная из золота.

Джека настаивал, что женой Яна была королева Клара или, может быть, Кара, но большинство других настаивали, что ее звали Кора, и что она Яну была троюродной сестрой или что-то в этом роде. Никто из моих товарищей, казалось, не знал, сколько у них было детей; некоторые говорили, что четверо, некоторые говорили, что восемь, а Аммит клялся, что их было десять.

— Эти двое, должно быть, трахались, как королевские кролики, — сказал он. Согласно тому, что я узнал от лошади одной принцессы, все они были неправы – их было семеро. Пять девочек и два мальчика. И вот тут история показалась мне интересной, можно даже сказать, актуальной, хотя и оставалась невыносимо туманной.

Король Ян заболел. Его сын Роберт, который всегда был любимцем, а также старшим из двух мальчиков, ждал своего часа, готовый испить из священной чаши. (Я представил себе выгравированных бабочек по краю.). Элден, младший брат, был просто забыт... за исключением Лии, которая его боготворила.

— Судя по всему, он был уродливым хромающим ублюдком, — сказал Домми однажды вечером. – и косолапый, а обе ноги.

— Я слышал, что и бородавчатый тоже, — сказал Ока.

— Горб у него на спине, — сказал Фремми.

— Слышал, что это была шишка у него на шее, — сказал Стакс.

Мне было интересно, даже поучительно, что они говорили об Элдене – уродливом, хромающем, почти забытом принце – и Флайт Киллере как о двух разных людях. Или как гусеница, которая превращается в бабочку. Я полагал, что по крайней мере часть королевской гвардии тоже трансформировалась. В ночных солдатах.

Элден ревновал к своему брату, и ревность переросла в ненависть. Все они, казалось, были согласны с этим пунктом, а почему бы и нет? Это была классическая история соперничества братьев и сестер, которая была бы уместна в любой сказке. Я знал, что хорошие истории не всегда правдивы или не совсем правдивы, но эта была достаточно правдоподобной, поскольку человеческая природа такова, какова она есть. Элден решил занять королевский трон, либо силой, либо хитростью, и отомстить своей семье. Если Эмпис в целом тоже пострадет, так тому и быть.

Серый цвет появился до или после того, как Элден стал Флайт Киллером? Некоторые из моих товарищей говорили раньше, но я думаю, что это было после. Я думаю, он каким-то образом принес это. В одном я уверен, так это в том, как он получил свое новое имя.