Сказка

Глава четырнадцатая

Лия и Фалада. Помоги ей. Встреча в дороге. Волчата. Две Луны. 1

Мы проговорили всего час, ,больше говорил я, и этого было достаточно, чтобы я убедился, что она не обычная фермерша. Это, наверное, звучит снобистски, как будто я не верю, что девушки с фермы могут быть умными, или хорошенькими, или даже красивыми. Я не имею в виду ничего из этого. Я уверен, что где-то в нашем большом круглом мире есть даже фермерские девушки, которые умеют практиковать чревовещание. Было что-то еще, нечто большее. У нее была определенная уверенность, такой вид, как будто она привыкла, чтобы люди – а не только батраки – выполняли ее приказы. И после первых колебаний, вероятно, вызванного моим внезапным появлением, она не выказала абсолютно никакого страха.

Мне, наверное, не нужно говорить вам, что мне потребовался всего час, чтобы влюбиться в нее по уши, потому что вы, вероятно, уже знали это. Вот как проходят эти истории, не так ли? Только для меня это была не история, это была моя жизнь. Это также была удача Чарли Рида: влюбиться в девушку, которая была не только старше, но и чьи губы я никогда не мог поцеловать. Хотя я был бы рад поцеловать шрам на том месте, где должны были быть губы, что должно было бы сказать вам, как мне было плохо. Еще одна вещь, которую я знал, это то, что рот или не рот, она не предназначена для таких, как я. Она была больше, чем просто девочка, кормящая гусей. Гораздо больше.

Кроме того, сколько романтики можно создать, когда красивой девушке приходится разговаривать с влюбленным Ромео через лошадь?

Но это то, что мы создали. 2

Рядом с садом была беседка. Мы сели внутри за маленький круглый столик. Пара рабочих вышла из кукурузы и направилась в амбар с полными корзинами, так что я предположил, что здесь лето, а не начало октября. Лошадь щипала траву неподалеку. Седая девушка с сильно деформированным лицом принесла поднос и поставила его на стол. На нем были две матерчатые салфетки, стакан и два кувшина, один большой, а другой размером с те крошечные кувшинчики, которые подают в закусочных. В большом было что-то похожее на лимонад. В маленьком содержалось желтый глюк, который мог быть пюре из тыквы. Девушка-гусь жестом велела мне налить из большого кувшина и выпить. Я так и сделал, испытывая некоторое смущение. Потому что у меня был рот, которым я мог пить.

— Вкусно, – сказал я, и это была правильная смесь сладкого и терпкого.

Серая девочка все еще стояла за плечом девочки-гусыни. Она указала на желтый глюк в маленьком кувшинчике.

Девушка-гусь кивнула, но ее ноздри раздулись во вздохе, а шрам, который должен был быть ртом, немного опустился. Служанка достала стеклянную трубку из кармана платья, такого же серого, как и ее кожа. Она наклонилась, намереваясь засунуть его в глюк, но девушка-гусь взяла тюбик и положила его на стол вместо этого. Она посмотрела на служанку, кивнула и сложила руки вместе, как бы произнося намасте[149]. Девушка кивнула в ответ и ушла.

Когда она ушла, девочка-гусь похлопала в ладоши, призывая лошадь. Она подошла и свесила голову через перила, между нами, все еще пережевывая свой последний кусок.

— Я Фалада, — сказала лошадь, но ее рот не двигался так, как двигается манекен, сидящий на колене чревовещателя; она просто продолжала жевать. Я понятия не имел, почему девушка продолжает эту шараду с подбрасыванием голоса. — Мою хозяйку зовут Лия.

Позже я узнал правильное написание благодаря Доре, но тогда я услышал имя Лея, как в «Звездных войнах». Это казалось достаточно разумным после всего, что произошло. Я уже встречал версию Румпельштильцхена и старую женщину, которая жила не в башмаке, а под знаком такового; я сам был версией Джека-Мальчика с Бобовым стеблем, и разве «Звездные войны» не просто еще одна сказка, хотя и с отличными спецэффектами?

— Приятно познакомиться с вами обоими, — сказал я. Из всех странных вещей, которые произошли со мной в тот день (еще более странные вещи были впереди), это было во многих отношениях самым странным – или, может быть, я имею в виду самым сюрреалистичным. Я не знал, на кого из них смотреть, и в итоге стал вертеться взад-вперед, как человек, наблюдающий за теннисным матчем.

— Тебя послал Адриан?

— Да, но я знал его как Говарда. Он был Адрианом... раньше. Как давно вы его не видели?

Лия обдумала это, сдвинув брови. Даже ее хмурый взгляд был симпатичным (впредь я постараюсь воздерживаться от подобных замечаний, но это будет нелегко). Затем она подняла глаза.

— Я была намного моложе, — сказал Фалада. — Адриан тоже был моложе. С ним была собака, не больше щенка. Она бегала повсюду. У щенка было странное имя.

— Радар.

— Да.

Лия кивнула; лошадь просто продолжала жевать, выглядя незаинтересованной во всем происходящем вокруг.

— Адриан умер? Я думаю, что если ты здесь и носишь его пояс и оружие, то это так.

— Да.

— Значит, он решил не поворачивать солнечные часы еще раз? Если так, то он поступил мудро.

— Да. Он это сделал. — Я отпил немного лимонада, затем поставил стакан и наклонился вперед. — Я здесь из-за Радар. Она уже старая, и я хочу отвести ее к этим солнечным часам и посмотреть, смогу ли я... — Я задумался и вспомнил еще одну научно-фантастическую сказку под названием «Бегство Логана»[150]. — И посмотрим, смогу ли я продлить ее жизнь. У меня есть вопросы...

— Расскажи мне свою историю, — попросил Фалада. — Я могу ответить на ваши вопросы позже, если мне это покажется нужным.

Позвольте мне остановиться здесь и сказать, что я получил кое-какую информацию от Лии через Фаладу, но она получила от меня гораздо больше. В ней было что-то такое, как будто она привыкла, чтобы ей повиновались... но это не было подлостью или издевательством. Есть люди – хорошо воспитанные люди, – которые, кажется, понимают, что обязаны быть приятными и вежливыми, и это обязательство вдвойне, если они не обязаны им быть. Но приятные или нет, они обычно получают то, что хотят.

Поскольку я хотел вернуться в дом Доры до наступления темноты (я понятия не имел, что может выйти из этого леса после наступления темноты), я в основном придерживался своей миссии. Я рассказал ей о том, как я познакомился с мистером Боудичем, как я заботился о нем и как мы стали друзьями. Я рассказал ей о золоте и объяснил, что на данный момент у меня достаточно, но со временем мне может понадобиться больше, чтобы сохранить колодец, ведущий в этот мир, в тайне от людей, которые могут злоупотребить им. Я не стал утруждать себя добавлением, что теперь, когда мистер Хайнрих мертв, мне придется найти способ конвертировать золото в наличные.

— Потому что позже, через много лет, все равно придется платить налоги, и они довольно высоки. Вы знаете, что такое налоги?

— О да, — сказал Фалада.

— Но сейчас меня беспокоит Радар. Солнечные часы находятся в городе, верно?

-— Да. Если вы пойдете туда, вы должны вести себя очень тихо и следовать указаниям Адриана. И ты никогда, никогда не должен ходить туда ночью. Ты — один из целого народа.

— Целые люди?

Она потянулась через стол, чтобы коснуться моего лба, одной щеки, носа и рта. Ее пальцы были легкими, прикосновение мимолетным, но еще больше этих ударов прошло через меня.

— Целый, — сказал Фалада. — Не серый. Не избалованный.

— Что случилось? — спросил я. — Это был Г…

На этот раз ее прикосновение не было легким; она хлопнула ладонью по моему рту достаточно сильно, чтобы мои губы прижались к зубам. Она покачала головой.

— Никогда не произноси его имени, чтобы не ускорить его пробуждение. — Она приложила руку к горлу, прикоснувшись пальцами к челюсти с правой стороны.

— Ты устала, — сказал я. — То, что ты делаешь, чтобы разговаривать, должно быть трудным.

Она кивнула.

— Я пойду. Может быть, мы сможем еще поговорить завтра.

Я начал вставать, но она жестом велела мне остаться. В этом не было никаких сомнений относительно команды. Она подняла палец в жесте, который Радар поняла бы: садись.

Она опустила стеклянную пробирку в желтый глюк, затем поднесла указательный палец правой руки к красному пятну – единственному изъяну на ее прекрасной коже. Я увидел, что все ее ногти, кроме одного на этом пальце, были коротко подстрижены. Она вдавливала ноготь в пятно до тех пор, пока ноготь не исчез. Она потянула. Плоть открылась, и струйка крови потекла от нее к линии подбородка. Она вставила соломинку в проделанное ею маленькое отверстие, и ее щеки ввалились, когда она всасывала все, что принимала за пищу. Половина желтой жидкости в маленьком кувшинчике исчезла, чего мне хватило бы на один глоток. Ее горло дернулось не один раз, а несколько. Должно быть, на вкус это было так же противно, как и выглядело, потому что она давилась им. Она вытащила соломинку из того, что было бы трахеотомическим разрезом, если бы она была у нее в горле. Дыра тут же исчезла, но пятно выглядело еще злее, чем когда-либо. Он проклинал ее красоту.

— Этого действительно было достаточно? — В моем голосе звучал ужас. Я ничего не мог с этим поделать. — Ты почти ничего не выпила!

Она устало кивнула. "

— Открытие болезненное, а вкус неприятный после стольких лет одних и тех же блюд. Иногда я думаю, что предпочла бы умереть с голоду, но в определенных кругах это доставило бы слишком много удовольствия. — Она наклонила голову влево, в ту сторону, откуда я пришел, и в ту сторону, где лежал город.

— Прости, — сказал я. — Если бы я мог что-нибудь сделать...

Она кивнула, что поняла (конечно, люди захотят что-то сделать для нее, они будут сражаться друг с другом, чтобы быть первыми в очереди) и снова сделала жест намасте. Затем она взяла одну из салфеток и промокнула струйку крови. Я слышал о проклятиях – в сборниках рассказов их полно, – но это был первый раз, когда я видел их в действии.

— Следуйте по его меткам, — сказал Фалада. — Не заблудись, или ночные солдаты схватят тебя. И Радар. — Это, должно быть, было нелегко для нее, потому что оно вышло раярским, заставив меня вспомнить восторженное приветствие Доры в ее адрес. — Солнечные часы находятся на площади стадиона, в задней части дворца. Вы можете добиться своего, если будете действовать быстро и тихо. Что касается золота, о котором ты говоришь, то оно находится внутри. Получить его было бы гораздо опаснее.

— Лия, ты когда-то жила в этом дворце?

— Давно, — сказал Фалада.

— Ты что... — Мне пришлось заставить себя произнести это, хотя ответ казался мне очевидным. — Ты принцесса? — спросил я.

Она склонила голову.

— Так оно и было. Лия теперь говорит о себе – через Фаладу – в третьем лице. – Самая маленькая принцесса из всех, потому что у нее было четыре сестры, которые были старше, и два брата -принцы, если хочешь. Ее сестры мертвы – Друзилла, Елена, Джойлин и Фалада, моя тезка. Роберт мертв, потому что она видела его бедное раздавленное тело. Элден, который всегда был добр к ней, мертв. Ее мать и отец тоже мертвы. Мало кто из ее семьи остался.

Я молчал, пытаясь осознать чудовищность такой трагедии. Я потерял свою мать, и это было достаточно плохо.

— Вы должны увидеть дядю моей хозяйки. Он живет в кирпичном доме недалеко от Прибрежной дороги. Он расскажет вам больше. Теперь моя госпожа очень устала. Она желает вам доброго дня и счастливого пути. Ты должен остаться на ночь с Дорой.