Сказка

Глава двадцать шестая

Туннель и Станция. Царапание. Дом на колесах. Красная Молли. Приветственная вечеринка. Материнское горе.1

Я думаю, что туннель был длиной чуть более полутора миль от комнаты почетных гостей до того места, где мы наконец вышли, но в то время, когда нас вел только один фонарь, казалось, что он тянется вечно. Он всегда вел вверх, время от времени встречались короткие лестничные пролеты – шесть ступеней в одном, восемь — в другом, четыре — в третьем. Затем он круто повернул направо, и там было еще несколько ступенек, на этот раз более длинный пролет. К тому времени Мерф уже не мог поддерживать Фрида, поэтому Аммит нес его. Когда я добрался до вершины, я остановился, чтобы отдышаться, и Аммит догнал меня. И дышит совсем не тяжело, будь он проклят.

— Фрид говорит, что он знает, куда это выходит, — сказал Аммит. — Скажи ему.

Фрид посмотрел на меня. В бледном свете фонаря его лицо представляло собой кошмар из шишек, синяков и порезов. От которых он мог бы оправиться, но рана на ноге гнила. Я чувствовал ее запах.

— В прежние времена я иногда приходил с чиновниками, — сказал Фрид. — Судьи и пограничники. Чтобы лечить порезы, переломы и разбитые головы, вы понимаете. Те соревнования не были похожи на «Первую Ярмарку», но [250] было довольно грубо.

Остальная часть нашей веселой компании столпилась внизу, на лестнице. Мы не могли позволить себе остановиться, но нам нужно было (мне нужно было) знать, что впереди, поэтому я погрозил доку кулаком, говоря ему продолжать, но делать это быстро.

— Мы не пользовались туннелем, чтобы попасть на Поле Монархов, но часто пользовались им, когда уходили. Всегда, если Эмпис проигрывал и это приводило в ярость толпу.

— Я не хочу убивать тебя, — сказал я.

— А?

— Не бери в голову. Куда ведет выход?

— К вагону, конечно. — Фрид выдавил слабую улыбку. — Потому что, вы должны понимать, когда Эмпис проиграл матч, было разумно покинуть город как можно скорее.

— Как близко этот вагон от главных ворот?

Фрид сказал то, что я хотел услышать и боялся, что не услышу.

— Довольно близко.

— Поехали, — сказал я. Я чуть было не добавил «горб, горб», но удержался. Это был язык наших тюремщиков, и я не хотел повторять их фразы. Мы покончили с семью из них. Неважно, как все обернется в конце тоннеля, сейчас мы их обыгрывали.

— У кого еще есть ведра с водой? – спросил я.

Нашлось шесть, но ни один не было полным. Я попросил, чтобы те, что с ведрами шли сразу за мной. Мы бы использовали то, что у нас было, а потом сделали бы то, что могли. 2

Мы поднялись еще на один лестничный пролет, и Аммит, запыхавшийся к тому времени, как мы добрались до верха, предал Фрида Йоту. Фрид сказал:

— Оставьте меня. Я просто мертвый груз.

— Побереги дыхание, чтобы остудить кашу, — проворчал Ай. Это могла быть каша – как в сказке о Златовласке и трех медведях или это мог быть суп.

Коридор теперь поднимался более круто, как тот, что вел на поле. Я надеялся, что мы скоро доберемся до конца, потому что запас горючего в фонаре почти иссяк, и свет тускнел. Затем справа от нас я начал слышать скрежет за кафельной стеной. Совсем близко. Я вспомнил свой обреченный бег к внешним воротам, спотыкаясь о надгробия, и волосы на моей шее встала дыбом.

— Что это? — спросил Куилли. — Это звучит как...

Он не закончил, но мы все знали, как это звучит: пальцы. Пальцы в земле, реагирующие за звук нашего прохода.

— Я не знаю, что это такое, — сказал я. Что, скорее всего, было неправдой.

Эрис сказала:

— Когда его разум мутится – я имею в виду Элдена – мертвые поднимаются. Так я слышала. Это может быть история только для того, чтобы напугать детей. Даже если это правда, я не … Я не думаю, что они смогут сюда проникнуть.

Я в этом не был так уверен. Я видел руки, поднимающиеся из земли, мертвые тянулись в мир живых, и я также слышал скрежет ржавых петель, как будто что-то выходило из склепов и гробниц. Может быть, несколько чего-то.

— Крысы — это все. — Это был Мезель. Он пытался казаться авторитетным. — Может быть, полевки. Или хорьки. Все остальное — просто истории, чтобы пугать детей. Как она говорит.

Я действительно не думал, что они смогут пробиться сквозь кафельную стену между нами и ними, но я все равно был благодарен, когда мы оставили царапанье позади. Если бы это было кладбище, у меня было бы хотя бы приблизительное представление о том, где мы находимся, и, если я был прав, мы действительно были близко к воротам.

Когда мы достигли еще одного лестничного пролета, крутого и длинного, фонарь начал гаснуть.

— Оставь меня, оставь меня, — простонал Фрид. — С меня хватит.

— Заткнись, или я сделаю тебя немым, — выдохнул Эй и начал подниматься по лестнице с Фридом на руках. Я последовал за ним, и остальные последовали за мной. Наверху была небольшая комната со скамейками по обе стороны и дверью. Она была заперта, и на этот раз не изнутри. Это было бы слишком просто. Рукоятка представляла собой ржавый рычаг. Аммит схватил его, повернул и потянул изо всех сил. Она сломалась.

— Черт! — Он уронил ее и осмотрел свою кровоточащую руку. — Глаз, иди ко мне! Давай трахнем ее!

Глаз передал Дока Фрида Каммиту и Куилли, затем встал рядом с Аммитом плечом к плечу. Пламя внутри фонаря вспыхнуло в последний раз, как последней вздох умирающего. На мгновение я увидел наши тени на белой плитке, а затем мы погрузились в кромешную тьму. Джая застонала.

— Со мной! — Аммит зарычал. — На счет три, бей так сильно, черт возьми, как ты когда-либо бил по чему-либо в своей чертовой жизни! Один... два … ТРИ!

На мгновение появилось немного света, когда дверь содрогнулась в своей раме, затем мы снова оказались в темноте.

— О, ты можешь ударить сильнее, ты, гребаный... — Киска? Пизда? Я слышал и то, и другое, накладываясь друг на друга. — На счет три! Один... два … ТРИ!

Засовы на двери, должно быть, были крепкими, потому что они выдержали. Не выдержали петли, которые поддались, и дверь отлетела назад. Йота и Аммит, спотыкаясь, вылетели наружу. Глаз упал на колени, и Аммит рывком поднял его на ноги. Мы все последовали за ними.

— Слава высшим богам! — воскликнул Окка. Его голос эхом отозвался из какого-то огромного пространства: анк-анк и шансы-шансы. Мгновение спустя нас окутало облако кожистых крыльев. 3

Эрис и Джая завизжали в совершенной гармонии. Они были не единственными, кто кричал; я думаю, что большинство из нас закричали от ужаса. Я знаю, тоже закричал. Я уронил фонарь, чтобы прикрыть голову, и услышал, как он разбился о каменный пол.

— Летучие мыши, — прохрипел Фрид. — Просто летучие мыши. Они гнездятся... — Он начал кашлять и не смог закончить, но указал вверх, в глубокие тени.

Аммит услышал его и проревел это.

— Летучие мыши! Они не причинят вам вреда! Стойте на месте и отгоните их прочь!

Мы размахивали руками, я надеялся, что это не были летучие мыши-вампиры, потому что они были огромными, как те, что в туннеле между Иллинойсом и Эмписом. Я мог мельком увидеть их, когда они пикировали и поворачивали, потому что слабый свет – я думаю, затянутый облаками лунный свет – проникал через ряд маленьких высоких окон. Я мог видеть большинство остальных, все они безумно размахивали руками. Каммит и Куилли несли Фрида, поэтому они не могли махать, но сам Док слабо размахивал руками, что вызывало бурный кашель.

Колония устремилась прочь, обратно к высотам огромной комнаты, в которой мы оказались. Эта часть Дома, по-видимому, была гаражом. Там аккуратными рядами стояло по меньшей мере двадцать троллейбусов. На их тупых мордах были нарисованы пункты назначения: НАБЕРЕЖНАЯ, ДЕСК, УЛЛУМ, ТЕЙВО-СЕВЕР, ТЕЙВО-ЮГ, ЗЕЛЕНЫЕ ОСТРОВА. Штанги на их крышах, предназначенные для подачи электроэнергии от воздушных проводов (большинство из которых сейчас находятся на улицах), висели безвольно и уныло. На боковых сторонах тех, что я мог видеть, золотыми чешуйками были выведены слова, явно вышедшие из моды в Эмписе в наши дни: ДРУЖБА, ДРУЖЕЛЮБИЕ, ДОБРОТА и ЛЮБОВЬ.

— Как нам выбраться? — спросил Стакс.

Эрис спросила:

— Ты что, так и не научился читать?

— Думаю, не хуже любого пахаря, — ворчливо сказал Стакс. Конечно, я бы тоже разозлился, если бы мне пришлось придерживать щеку рукой, чтобы еда не выплеснулась наружу.

— Тогда прочти это, — сказала Эрис, указывая на высокую центральную арку на дальней стороне гаража.

Над аркой значилось – «ВЫХОД».

Мы прошли через арку, тринадцать потенциальных беглецов последовали за своим невежественным принцем. Мы вышли в помещение, почти такое же большое, как гараж, с рядом того, что должно было быть билетными кассами с одной стороны, и рядом небольших арок с нарисованными на них пунктами назначения с другой. Стекло в окошках билетной кассы было разбито вдребезги, гигантская бабочка в центре была разбита вдребезги, а фреска с монархами была забрызгана краской, но вандалам не удалось испортить всех бабочек: высоко вверху, по всему залу, были выложены ярко-желтые плитки с изображением монарха на каждом из них. Вид того, что дружки Элдена не смогли уничтожить, принес мне утешение, и, если я был прав, поблизости могло быть что-то, что я мог бы использовать.

— Пошли, — сказал я и указал на ряд дверей. Я перешел на бег. 4

Мы вырвались во внешний мир, кое-кто все еще размахивающих ведрами. Мы сгрудились на верхней ступеньке, ведущей вниз к Галлиен-роуд, Каммит и Куилли, кряхтя, несли Фрида между собой. Я услышал лязг приземистого автобуса Верховного лорда и увидел дюжину или около того ночных солдат, бегущих перед ним, рассредоточенных по широкой улице. Я думал, что маленькая машина Келлина может быть единственным моторизованным транспортом, оставшимся в Лилимаре, но я ошибался. Впереди ночных солдат была еще одна повозка, возглавлявшая стаю, и, в отличие от автобуса, она не питалась от электричества, что стало понятно, когда она приближалась к нам. Огромные рули торчали из передней части дощатого фургона. Четыре окованных железом колеса выбивали искры из булыжников.

За рулем была Красная Молли, сидевшая на высоком сиденье и крутившая педали изо всех сил, что добавляло мощности двигателю фургона. Ее огромные колени мелькали вверх-вниз. Она склонилась над рулем, как отважная мотоциклистка. Возможно, мы смогли бы опередить остальных у ворот, но она приближалась быстро.

Я видел столбы в красно-белую полоску, я видел сбитый клубок троллейбусных проводов, о которые я чуть не споткнулся, и я видел гнездо ежевики, в которое я бросил свой рюкзак, чтобы бежать немного быстрее. У меня не получилось в тот раз, и я не собирался делать это и в этот раз. Никто из нас не был там, если только эта стая все еще не была там.

— Эта сука, я с ней разберусь! — Йота зарычал, сжимая кулаки.

— Я останусь с тобой, — сказал Аммит. – Я, черт возьми, сделаю это.

— Нет, — сказал я. Я думал о племяннике Вуди Алоизиусе и о том, как мать Красной Молли снесла его голову с плеч. — Глаз, подожди.

— Но я могу…

Я схватил его за плечо.

— Она нас еще не видела. Она смотрит прямо перед собой. У меня кое-что есть. Доверься мне. — я посмотрел на остальных. – Все оставайтесь здезь.