Сказка

Глава тринадцатая

Звонок Энди. Радар решает. Тушить. Гугир. 1

Радар, казалось, удивилась, что мы встаем в темноте, но она была готова съесть свой завтрак (еще три таблетки, подмешанные в него) и подняться на холм к номеру 1. В доме Ричлендов было темно. Я поднялся наверх к сейфу, пристегнул пистолет 45-го калибра и привязал его. С пистолетом 22-го калибра Полли в моем рюкзаке, это делало меня обычным двуствольным Сэмом[144]. В кладовке было несколько пустых банок из-под соуса для спагетти. Я наполнила две сухим кормом для собак «Ориен», плотно завинтил крышки, завернул их в кухонное полотенце и положил в рюкзак под футболку и нижнее белье («Никогда не отправляйся в путешествие без чистых трусов» — еще одно из высказываний моей мамы). К этому я добавила дюжину банок сардин «Король Оскар» (которые мне пришлись по вкусу), пачку крекеров, несколько сандвичей с орехами пекан (всего несколько, потому что я их грыз) и горсть вяленых палочек «Перки». Также две оставшиеся колы из холодильника. Я также бросил свой бумажник в рюкзак, чтобы, как и раньше, положить длинноствольный фонарик в задний карман.

Вы могли бы сказать, что это были чрезвычайно скудные припасы для поездки туда и обратно длиной до ста миль, и, конечно, вы были бы правы, но мой рюкзак был не таким уж большим, и, кроме того, продавщица обуви предложила мне поесть. Возможно, она даже могла бы пополнить мои запасы. В противном случае мне пришлось бы просто добывать пищу, и это меня очень беспокоило.

Больше всего меня беспокоил висячий замок на двери сарая. Я думал, что если сарай будет заперт, никто не обратит на него внимания. Если замка не будет, кто-нибудь мог войти в сарай, чтобы посмотреть, что там, а сокрытие верхней части колодца грудами старых журналов было плохим камуфляжем. Я заснул с неразрешенной проблемой типа Агаты Кристи, но проснулся с тем, что показалось мне хорошим решением Мало того, что сарай был бы заперт снаружи, нашелся бы еще кто-нибудь, кто сказал бы, что я отвез Радар в Чикаго в надежде на чудесное исцеление.

Энди Чен был решением проблемы.

Я ждал до семи часов, чтобы позвонить ему, думая, что к тому времени он уже встанет и будет готовиться к школе, но после четырех гудков я был почти уверен, что мой звонок поступил на голосовую почту. Я обдумывала сообщение, которое оставлю, когда он ответил, звуча нетерпеливо и немного запыхавшись.

— Чего ты хочешь, Рид? Я только что вышел из гребаного душа, и с меня капает по всему полу.

— О-о-о, — сказал я высоким фальцетом, — Желтая Опасность обнажена?

— Очень смешно, ты, расистский ублюдок. Чего ты хочешь?

— Что-то важное.

— В чем дело? — спросил он. Теперь это звучит серьезно.

— Слушай, я в «Хайболле» за городом. Ты ведь знаешь «Хайбол», верно?

Конечно, он знал. Это была стоянка грузовиков с лучшим ассортиментом видеоигр в Sentry. Мы втискивались в машину какого–нибудь лицензированного водителя – или садились в автобус, если под рукой не оказывалось никого с правами, — и играли, пока не кончались деньги. Или пока нас не выгоняли.

— Что ты там делаешь? Сегодня школьный день.

— У меня есть собака. Та, которая так сильно испугала тебя, когда мы были детьми? У нее не очень хорошее состояние, а в Чикаго есть кое-кто, кто должен помочь старым собакам. Как бы омолодить их.

— Это мошенничество, — решительно заявил Энди. — Должно быть. Не будь глупцом, Чарльз. Когда собаки стареют, они стареют, конец истории…

— Может, ты заткнешься и послушаешь? Этот парень подвезет меня и Радар на своем фургоне за тридцать баксов...

— Тридцать...

— Я должен идти прямо сейчас, или он уедет без нас. Мне нужно, чтобы ты запер дом.

— Ты забыл запереть свой...

— Нет, нет, у мистера Боудича! Я забыл!

— Как ты добрался до Хайба...

— Я упущу свою машину, если ты не заткнешься! Запри дом, ладно? Я оставил ключи на кухонном столе. Затем, как будто это была запоздалая мысль: — И сарай на заднем дворе тоже запри. На двери висит висячий замок.

— Мне придется ехать в школу на велосипеде, а не на автобусе. Сколько ты мне заплатишь?

— Энди, давай же!

— Я шучу, Рид, я даже не буду просить тебя отсосать мне. Но если кто—нибудь спросит...

— Никто не спросит. Если кто-то это сделают, скажи им правду: я поехал в Чикаго. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, просто запри для меня дом. И сарай. Я заберу у тебя ключи, когда мы вернемся.

— Ладно, запру. Ты останешься на ночь или...

— Возможно. Может быть, даже две ночи. Мне нужно идти. Спасибо, Энди. Я у тебя в долгу.

Я закончил разговор, закинула рюкзак на плечо и схватила поводок. Я бросил связку ключей мистера Боудича на стол и поднял Радар. У подножия лестницы к черному ходу я остановился, глядя через траву на сарай. Неужели я действительно хотел спустить Радар по этим узким извилистым ступенькам (разной высоты) на поводке? Плохая идея. Для нас обоих.

Было еще не поздно все отменить. Я мог бы позвонить Энди и сказать ему, что либо я передумал в последнюю минуту, либо вымышленный водитель фургона уехал без меня. Я мог бы пойти домой, разорвать письмо на кухонном столе и выбросить электронное письмо, которое ожидало отправки миссис Сильвиус. Энди был прав: когда собаки стареют, они стареют, и точка. Это не означало, что я не мог по-прежнему исследовать другое место; мне просто нужно было подождать.

Пока она не умерла.

Я отстегнул ее поводок и направился к сараю. На полпути я оглянулся. Она все еще сидела там, где я ее оставил. Я подумал о том, чтобы позвать ее, желание было сильным, но я этого не сделал. Я продолжал идти. У двери в сарай я снова оглянулся. Она все еще сидела у подножия задней лестницы. Я почувствовал горькое разочарование от того, что вся моя подготовка – особенно вдохновение по поводу висячего замка – пропала даром, но я ни за что не собирался оставлять ее сидеть сложа руки.

Я уже собирался отступить, когда Радар поднялась на ноги и нерешительно пошла через задний двор к тому месту, где я стоял в открытом дверном проеме. Она помедлила, принюхиваясь. Я не включал лампочки на батарейках, потому что с ее носом они ей были не нужны. Она посмотрела на стопку журналов, которые я сложил поверх того, что осталось от большого таракана, и я увидел, как ее образованный носик быстро задрожал. Затем она посмотрела на доски, прикрывающие колодец, и произошло нечто удивительное. Она подбежала к колодцу и начала царапать доски, издавая тихие взволнованные звуки.

«Она помнит», — подумал я. И воспоминания, должно быть, хорошие, потому что она хочет пойти туда снова.

Я повесил висячий замок на щеколду и приоткрыл дверь, оставив достаточно света, чтобы я мог видеть дорогу к колодцу.

— Радар, сейчас нужно вести себя тихо. Тише.

Тявканье прекратилось, но царапанье по доскам не прекратилось. Ее рвение спуститься туда заставило меня почувствовать себя лучше из-за того, что находилось в конце подземного коридора. И действительно, почему я должен чувствовать себя плохо из-за этого? Маки были прекрасны и пахли еще лучше. В продавщице обуви не было ничего дурного; она приняла меня радушно, утешила, когда я расстроился, и я хотел увидеть ее снова.

Она тоже хотела снова увидеть Радар... И Радар, я думаю, хочет ее увидеть.

— Вниз.

Радар посмотрела на меня, но осталась на ногах. Она вгляделась в темноту между досками, снова на меня, потом снова на доски. Собаки находят способы донести свою точку зрения, и мне это показалось совершенно ясным: поторопись, Чарли.

— Радар, ложись.

Очень неохотно она легла на живот, но в тот момент, когда я передвинул доски с параллели на V-образную форму, она вскочила и побежала вниз по ступенькам, проворная, как щенок. На затылке и у основания позвоночника, возле хвоста, виднелись белые пятна. Я увидел их, а потом она исчезла.

А я беспокоился о том, чтобы спустить ее по ступенькам. Это было довольно забавно, не так ли? Как любил говорить мистер Невилл, мой учитель английского языка: «Ирония полезна для вашей крови». 2

Я чуть было не позвал ее вернуться, но потом понял, что это ужасная идея. Она, вероятно, не обратила бы на это никакого внимания. Если бы она это сделала и попыталась развернуться на этих маленьких ступеньках, то почти наверняка разбилась бы насмерть. Все, что я мог сделать, это надеяться, что она не оступится в темноте и все равно не разобьется насмерть. Или начнет лаять. Это, несомненно, заставило бы всех притаившихся гигантских тараканов убраться восвояси, но это напугало бы летучих мышей – тоже гигантских размеров — и всполошило бы их.

В любом случае, я ничего не мог с этим поделать. Все, что я мог сделать — это идти следом. Я спускался по ступенькам по грудь, потом уложил доски в V-образную форму по обе стороны от меня. Потом, я начал укладывать на них связанные пачки журналов, стоявшие под стеной. Все время, пока я это делал, я прислушивался к глухому удару и последнему крику боли. Или, если падение не убило ее, тихое поскуливание от боли, если бы Радар лежала на утрамбованной земле, медленно умирая из-за моих ярких идей.

Я вспотел, как свинья, когда натягивал доски вокруг себя. Я просунула руки сквозь стену журналов и схватил еще одну пачку. Я взвалил ее на голове, как женщина племени, несущая корзину с бельем к ближайшей реке, затем медленно наклонился. Последний сверток лег на лаз, который я оставил. Он лег немного криво, но должен был послужить прикрытием лаза. Если бы Энди просто бегло осмотрел сарай, прежде чем запирать его, так бы и было. Конечно, оставался вопрос о том, как я собираюсь снова выбраться из сарая, но это было беспокойство на другой день.

Я начал спускаться по ступенькам, снова прижимаясь плечом к изгибу стены, и луч фонарика был направлен на мои ноги. Я снова сосчитал ступени и, когда дошел до ста, посветил фонариком в оставшуюся часть колодца. Два жутких пятна света отразились на меня, когда луч попал на отражающую поверхность, которая есть у собак в задней части глаз. Она лежала внизу, с ней все было в порядке, и она ждала, вместо того чтобы убежать по коридору. Облегчение, которое я испытал, было огромным. Я добрался до дна так быстро, как только мог, потому что не хотел лежать у подножия лестницы со сломанной ногой. Или двумя. Я опустился на колено и обнял Радар. При обычных обстоятельствах она была бы совершенно согласна, чтобы ее обняли, но на этот раз почти сразу же отстранилась и повернулась к коридору.

— Хорошо, но не пугай диких животных. Тише.

Она шла впереди меня, не бегом, а быстрой походкой, и без малейших признаков хромоты. По крайней мере, пока. Я снова задался вопросом, что же это за чудодейственные таблетки и сколько они забирают, пока дают. Одно из высказываний моего отца гласило, что бесплатного обеда не бывает.

Когда мы приблизились к месту, которое я считал пограничьем, я рискнул потревожить летучих мышей и поднял луч фонарика с пола, чтобы понаблюдать за ее реакцией. То, что я увидел, вообще ничего не значило, и мне было интересно, исчез ли этот эффект после первоначального воздействия, когда меня охватило то же самое головокружение – ощущение выхода из тела. Это прошло так же быстро, как и появилось, и вскоре после этого я увидел искру света там, где коридор выходил на склон холма.