Дары инопланетных Богов

Стычка с бюрократической дамой

Зеркальный Лабиринт стал её вторым домом. Весь целиком он словно бы принадлежал ей, хотя она и понятия не имела о том, что находится в большинстве его корпусов. Он располагался в отдельной зоне леса. Все обитаемые и рабочие сектора города были связаны дорогами, по которым курсировал общественный и прочий транспорт, поскольку расстояния были не малыми. Нэя никогда не пользовалась транспортом. Она ходила пешком по лесопарковым дорожкам, совершая длительные прогулки для улучшения здоровья и для радостных впечатлений. Отношения между таинственной для населения «Лучшего города континента» молодой вдовой из кристалла «Мечта» и таким же таинственным молодым вдовцом из «Зеркального лабиринта» волновали всех. Войдя в определённый градус, напряжённое внимание успокоилось, но не исчезло. В городе ожидали, чем всё завершится. Походом в Храм Надмирного Света или? Вот из-за этого «или» Нэя и старалась как можно реже сталкиваться с людьми, когда приходилось возвращаться с территории «Зеркального Лабиринта» в свой кристалл на холме. Затаённые тропы, устойчивые или шаткие мостики, переброшенные через лесную извилистую речку и ручьи, вполне себе обустроенные дорожки сокращали расстояние. Дорога давно казалась короткой и привычной. Иногда он забирал и отвозил её на машине, но пешие прогулки стали не только привычкой, а необходимостью.

Гуляя иногда вдоль периметра многоугольных и обширных зданий «Зеркального Лабиринта», в свете ярких лучей Ихэ-Олы, укрывшись за широкополой шляпкой, она не оставалась неузнанной. Молодые, да и разные, мужчины смотрели на неё с заметным интересом. Женщин там работало мало. Она никого из них не знала. Интеллектуалки редко посещали её цветастые владения. У них преобладали иные жизненные интересы. Знали ли они её, было неважно. Краем зрения она увидела Рэда-Лока. Он затормозил невдалеке, принялся возиться со своей, опять новой, машиной. Приобрёл ли он эту роскошь на собственные средства или та принадлежала корпорации, Нэю не интересовали никакие сведения об этом человеке, мелькающим часто и всегда как-то по краю её зрения.

В отличие от него Лата Хонг, дама пышная и влиятельная, работающая в другом секторе города, в Администрации, расположенной в массиве центрального жилого района, обычно вторгалась в жизненное пространство Нэи более ощутимо. Сегодня Нэя увидела её и около «Зеркального Лабиринта». У Латы дела были везде.

— Рэд! — окликнула она Рэда ласковым, но и властным голосом, — вы, кажется, опаздываете?

— Да вот… — пробормотал он, глядя мимо Латы, будто кого-то выискивал, надеясь увернуться от приставаний властной дамы.

— Не иначе вы опять загуляли ночью в доме яств?

Он молчал. Она приблизилась к нему, — Или вы уже протоптали себе дорожку к дому «Мечта»?

Он молчал, ещё глубже засунув лицо в салон своей машины, нагнулся, неучтиво повернувшись к Лате задом. Она по-прежнему не отставала от него, — Рэд, кажется…

Он резко обернулся к ней и встал прямо. Наверное, лицо у него было отнюдь не приветливым, Нэя плохо видела издали, — Если вам кажется что-то, наверное, вы тоже плохо выспались и продолжаете досматривать свои сны.

— Нет, я отлично высыпаюсь. Ведь я не бегаю по ночам на встречи с мужчинами. А вот у вас на вашей светлой и такой чистейшей рубашке рыжие волосы… — Лата стояла уже впритык к мужчине, — И воротничок надорван. Кого вы оттаскали за волосы, Рэд? Не рыжую ли Элиан? Цвет волос точно её. Неужели, она и вас достала, Рэд? — сам стиль её обращения говорил о близости Латы к семье Рэда. Она была очень дружна с его женой.

— Лата, тебе заняться, что ли, нечем? — спросил Рэд, отбросив вежливый официальный тон. — С кем я подрался, с кем целовался, моё личное дело… — и тут он с поразительной быстротой направился к одному из входов в «Зеркальный Лабиринт», обдав ветром спину Нэи, мимо которой и промчался, крикнув на ходу, — Опаздываю же! — и юркнул в здание. На площади остались лишь Лата и Нэя. Нэя невольно сжалась, понимая, что следующей для навязанного общения будет она. Убежать по примеру Рэда было бы неприлично, юркнуть обратно в «Зеркальный Лабиринт», откуда она и вышла, уже невозможно. Лата преграждала туда дорогу. Нэя уткнулась в отражающую стену, спиной к Лате, погрузившись в изучение содержимого собственной сумочки, надеясь, что чиновная дама куда-то спешит и пройдёт мимо.

В дом «Мечта» Лата приходила не только Нэиной клиенткой, но и наблюдателем за порядком и качеством самой работы модельного бизнеса. Все в «Мечте» её боялись, кроме Нэи и Эли. Нэя пребывала вне её власти, вне её критики, проявляемой вслух только в отношении служебного персонала «Мечты». Нэю она уравнивала с собой, если по статусу. Себя же она считала невероятно-значимой фигурой. Особенно она третировала Элю, шпыняя её так, что иногда только чудом не доходило до драк. Эля кричала, махала на Лату руками, грозилась истыкать её иглой и превратить в бахрому её платье, требовала её ухода из салона и обещала никогда не пускать впредь. Лата стояла несокрушимым монументом и шипела о грядущем возмездии за выходку. Сбегались девчонки и прочие служащие, трепеща так, словно «Мечта» вот-вот развеется по ветру, как налетят отовсюду бездушные бюрократы заодно с безжалостными охранителями общественного порядка в городе. Нэя вставала между Латой и Элей, не принимая ничью сторону, спасая обеих от возможного телесного урона. Возмездия со стороны Латы никогда не наступало, а Эля была отходчива и по необходимости забывчива. Да и клиенток даже сама Нэя выгонять права не имела. Кто пришёл, того и обслужи, если человек платит, и человек к тому же не простой. Спустя самое малое время обе женщины ворковали как ни в чём. До очередного визга Эли и шипящих угроз Латы, никогда их почему-то не воплощающих в действие. А она была отнюдь не шутихой, а весьма опасной дамочкой, не бросающей слов попусту. Она чеканила не только свою, — впрочем, весьма женственную, — поступь. Речи её были подобны металлическим отливкам, холодному оружию, так что никто и не пытался Лате перечить, не стремясь опробовать реализацию её угроз на себе. Одна Эля ни во что не ставила мощную бюрократку. Она продолжала ту дразнить, не соображая, насколько такое поведение чревато последствиями, и не для неё одной, а и для всех обитательниц сиреневой «Мечты». Все боялись приходов Латы, а всё равно скучали, если подобных импровизаций долго не случалось.

Нэя не раз умоляла Элю, — Я прошу, будь выдержанной, вежливой со всеми, а то мы разоримся, как она натравит на нас свору финансовых ищеек. Тебе ли не знать, что мы постоянно нарушаем все установления и правила, принятые повсюду. Мы не платим таких огромных налогов, как все прочие нашего ремесла люди! Или же нас прикроют как не соответствующих поведенческим нормам столь значимого города. Мы тут пришлые. Мы вроде аттракциона. Нас сюда пригласили для разнообразия жизни влиятельных людей страны. Для украшения их жён и дочерей.

Эля соглашалась, послушно и виновато кивала своей хорошенькой головой. Ярко окрашенные завитушки волос, казалось, алеют от стыда вместо её статичного лица. На самом деле она не боялась Лату, считала её никем для Нэи, что было правдой. И для себя тоже, что правде не соответствовало. Включи весомая чиновница свои возможности для изничтожения Эли, она продырявила бы всю её наличную, зыбкую и без того репутацию как мощная буровая установка. Насквозь. Элю вынесло бы отсюда как соринку ветром. Так считала Нэя, боясь за Элю, поскольку у той не имелось прочной корневой системы ни здесь, да и нигде в целом свете. Они все жили в своей «Мечте», как декоративные цветы в обособленном горшке. Высшие силы, в данном случае, незримые власти «Лучшего города континента», не собирались пересаживать тружениц «Мечты» в почву сей цветущей территории навсегда. Пришлые и временные, никем не воспринимаемые за ровню.

А Эля не боялась и отчего-то так не считала. Попав непонятным чудом за высоченные стены, Эля воспринимала засекреченный город в лесу как обычный заурядный посёлок, откуда, как известно, никого и никуда не выгоняют, если только ты не преступник. Или же? Невзрачный и неприятный Инар Цульф — бывший управляющий Ал-Физа, бывший охранитель усадьбы Тон-Ата и нынешний бюрократ из Администрации питал её такой вот уверенностью? После того пьяного откровения в уличной беседке Эля никогда больше не касалась своих отношений с ним. Может, и забыла о том. Может, и не было уже давно никаких отношений между нею и Цульфом. Он своё получил и охладел к сомнительной не вдове, не жене, не девице, а не пойми, кто она по своему житейскому статусу. Как и сама Нэя к таковому же «мусорному статусу» принадлежала. Только Нэя всегда трепетала за свою незапятнанную репутацию, даже не имея её ни в чьих недобро-завистливых глазах. Эля же никем и ничем не дорожила.

Всеобщий настрой девушек и женщин — подчинённых Нэи был затаённо враждебным к Лате Хонг. Люди никогда не любят тех, кого боятся, кто их подавляет. Нэя была с ними солидарна, но как-то чувствовала, что Лата её странно и неоднозначно, а любит. Любит, обладая несносным, властно-вредным характером. Изучает её стиль, восхищается, вникает в тонкости сложного мастерства, постоянно общаясь с Нэей на темы, недоступные прочим девушкам и молодым женщинам «Мечты». Конечно, было бы куда лучше, не появляйся Лата у них никогда, но приходилось её выносить. Без ответной любви, понятно, но вежливо и по виду с душевной приветливостью. Впрочем, это качество было у Нэе врождённым и проявлялось само собою, без всяких усилий. Если она и не всех любила, то никому не вредила никогда, не обижала, не оттаптывала ничьих ног, не скашивала злобно глаза ни на кого.

Главную витрину «Мечты», построенную специально и примыкающую впритык к стене возле центрального входа в здание, по творческой прихоти хозяйки украсили макетом «Зеркального Лабиринта» из полированного и разноцветного композита. Инар Цульф долго сопротивлялся такому нарушению общего вида здания, уверяя, что это претит замыслу неведомого архитектора. Так что Нэе пришлось задействовать Рудольфа, уж если здание являлось собственностью «Зеркального Лабиринта». Вначале он отверг её затею, но сам при этом жмурился от затаённого удовольствия, играя в неподвластную её капризам власть. Возмущался, что портить такой архитектурный шедевр каким-то стеклянным и громоздким шкафом, пристроенным снаружи, не позволит. Это вопиющая безвкусица. И денег ей на этот абсурд он не даст. Все витрины можно устроить и внутри здания.

— А если я потрачу свои сбережения? — спросила она.

— Трать, если настолько богатая. Но излишняя пристройка будет снесена, если твоя, уже воплощённая, причуда не понравится тем, кого тебе знать вовсе не обязательно, — ответил он.

— Так ты заступись за меня. Или ты ни на такое не способен?

Он обиженно надул губы на её замечание, что делал всегда, если она его задевала. Но в то же время такая его гримаса свидетельствовала о разновидности игры. Он притворялся, что кто-то ещё помимо него может встать поперёк её затей на территории «Мечты».

После этого разговора без всяких затрат с её стороны привезли весь необходимый строительный материал. Заказ выполнили мастера из строительной организации города. Кто заплатил за всё немалые деньги, на этот вопрос Инар Цульф ответил, что корпорация «Зеркальный Лабиринт», уж коли ей удалось настоять на своём. Она буквально летала, тверди под ногами не чуя, ощущая себя повелительницей невидимых высших сил. Рудольф был обласкан за такое снисхождение по высшему же разряду, но принимая её благодарность, выраженную в усилении любви, он отрицал своё прямое участие и всё сваливал на великодушие Инара Цульфа. Тот отчего-то и вдруг решил, что витрина будет способствовать притоку заказчиков, а это выгодно не только «Мечте», но и ему, как управителю сферой бытового хозяйства города.