Мы сделаем это вдвоём

35. Занять себя делом

Я проснулась у себя и не сразу решилась высунуться из-под одеяла – потому что в комнате похолодало. Точно, Женя, ты вообще когда в последний раз проверяла обогревательные контуры? Не помнишь? То-то и оно, совсем сдурела уже и страх потеряла. Привыкла, расслабилась.

Я живо подтянула к себе тёплые чулки и надела их прямо под одеялом, не глядя, что тоже прохладные. Ничего, об меня нагреются. В чулках уже можно было встать на подаренный Пелагеей домотканый коврик и добрести до окна, точнее – до наружной стены. Прикрыть глаза, включить ощущения – надо же, ощущается. Да, додать силы вот так и вот сюда. И к ночи прогреется. Должно.

Судя по улице в окне, перевалило за полдень. Ещё бы, если возвращаешься домой на рассвете – то спать потом будешь долго. Особенно после такой странной ночи.

И я не знала, что страннее – увиденное нами у ворот крепости эпическое сражение или… вовсе не оно?

Сейчас мне прямо интересно стало – до чего бы мы договорились с господином генералом, если бы нас не прервали бесцеремонно незваные гости. И что это вообще такое было. Потому что ничего человеческого я там, у ворот крепости, не разглядела, а господин Асканио говорил недвусмысленно – тёмные твари имеют вид людей, а нередко – хорошо знакомых, но уже покойных людей.

Это что, окажись тут мой Женя, в моём обличье могла бы явиться ему тёмная тварь? Или тварь в виде Женевьев могла прийти к господину генералу, и тогда весь наш маскарад завершился бы?

Ладно, будет случай – спросим. А вот скажи, как на духу, дорогая Евгения Ивановна, что это были за игрища танцевальные с господином генералом? Чего это тебя понесло, и в какую именно сторону?

Понятно, после того, как сбивала мужику температуру всеми возможными способами и спала на соседних подушках, дистанция уже сокращена до предела, тебе-то ничего особенного. А ему?

Вообще в единственном своём браке я была до отвращения верной женой. Нет, конечно, эйфория первых лет рано или поздно прошла, и кризисы у нас были, как у всех, и увлекаться мне случалось. Но ни одно увлечение не преодолело стадию заинтересованных взглядов и мыслей из серии «а что будет, если». Наверное, или никто сильно не зацепил, или прицел у меня сбился, или глаз замылился. Подруги вполне себе разводились, выходили замуж снова, или уже не выходили… но у нас же совместный бизнес, чтоб его. И моего всего – времени, сил, мозгов – было вложено ничуть не меньше, чем Жениного. И ломать или бросать это всё ради того, чтобы попробовать, как это – начать жизнь сначала с кем-то другим? Да ну. И ещё я как-то подумала – ну вот, отвечу я на этот недвусмысленный сигнальный взгляд сейчас, а потом что? Придумывать, как сбежать из дому или с работы на свидание? Не умею я этого, и учиться мне лень. То есть – ни одно моё слабое увлечение не вштырило меня так, чтобы ощутить вкус к жизни и к переменам в ней. Поэтому… я просто вечером укладывалась в постель, заворачивалась в своё одеяло, и спала себе.

А это, простите, что?

Или я почувствовала, что не отвечаю ни за кого и ни за что?

Но это неправда, уже опять отвечаю, сама не поняла, как вляпалась. Правда, у того имени, которое я здесь ношу, вполне определённая репутация. Первая дама предыдущего царствования, женщина, которая поступилась честью и добрым именем ради того, чтобы услужить королю. И если принять во внимание всё то, о чём я уже прочитала – женщина, сильно и глубоко любившая. И для неё, наверное, было бы совсем не с руки вешаться на генерала, с которым у неё, как много с кем, судя по тетрадочке, были непростые отношения. Поэтому… не надо, Женя, правда, не надо. Ты отлично умеешь сделать вид, что примерещилось, и ничего не было.

Ну, мужик. Ну, симпатичный. Совсем не как Женя – тот, чуть что, спрашивал – а это где, а это что и как. А этот чуть что – не глядя отодвигает за спину, а то и вообще в безопасное место. Если может, ага. И не стонет, когда болеет, и всякая гадость из него не лезет, если не считать того, что рвётся замотаться в одеяло и уползти на гору. И не храпит, только сопит. И коты мои его признали. И…

Женя, стоп. Дочитай сначала мемуары Женевьев. А там и соображай, что и как. Чего ты ещё не знаешь о той, чьё имя носишь? Ты теперь в курсе, что было в начале, но совсем не понимаешь, из какой точки она отправилась сюда. Дочитай, там будет видно. Вдруг она упомянет генерала где-нибудь на последних страницах?

Вообще много читать за раз не выходило. Я употребляла информацию… порционно. Чтобы переварить и всё такое. И наверное, вечером нужно будет постараться не устать в хлам и прочитать очередной отрывок. А сейчас – подниматься и идти узнавать, что и как в доме.

В доме всё было, как надо. Мне предложили завтрак, больше походивший по времени на обед, и Марьюшка пришла составить мне компанию.

- Что слышно? – спросила я, глотнув кофе и зажмурившись.

Есть кофе – есть жизнь. Точка.

- Да ничего пока, - она покачала головой, подумала и ещё раз покачала головой. – Никто не приходил, ничего не хотел. Наверное, ещё придут.

- Отлично, что никто не приходил, нужно прикинуть, что приготовить на праздник, у нас три дня.

- Да как тут всегда готовим, наверное, - вздохнула она.

О нет, не как всегда. Мы вообще за разнообразие. Поэтому встряхнуться – и вперёд. Проверить запасы и понять, что мы вообще можем.

Бутылочку оливкового масла я принесла сверху, повар Марсо прямо с радостью мне её выдал и сказал - обращайтесь, как закончится, госпожа маркиза, если у нас к тому моменту ещё останется – поделимся. Это хорошо. Будем делать майонез и заправлять салаты. И холодец я тоже с майонезом больше люблю, чем с горчицей.

Наверное, если посолить омуля покруче, его вкус не потеряется под шубой. Извращение – омуль под шубой, ну и ладно. Что там ещё у нас из традиционного? Оливьешечка? Сделаем. В кладовке лежит замороженный кусок телятины, разморозим, часть как раз уйдёт в салат. Овощи есть, яйца есть. Горошка нет, ну да что уж теперь?

Ещё можно сделать салаты с чесноком. Морковку с сыром с чесноком, свеклу с солёным огурцом и с чесноком. И сладкую свеклу с яблоком и орешками. Яблоки попросить у Марсо, парочку. Орехи щелкать посадить кого-нибудь, они тут все мастера, то и дело пальцами давят скорлупу.

Ну а про всякие редьки со сметаной, квашеную капусту, огурцы, сало, сагудай и копчёную рыбу я просто уже ничего не говорю, это по умолчанию.

На горячее – поросёнок, и ещё я остатки телятины потушу в соусе, с картошкой пойдёт хорошо. Да, картошку любят не все, поэтому кашу рассыпчатую тоже сварим – тут уже кто что захочет. И пару куриц тоже можно будет зажарить, договорено с Дарёной.

Конечно, пирогов напечь, больших и маленьких. С капустой, с рыбой, с брусникой. И медовый торт.

Морс сварим, самогон есть, да и вино ж тоже есть, мы ж его почему-то не пили. С новоселья ещё стоит, и вчера мне тоже поднесли. Надо выставить.

Я сходила посмотреть – пять бутылок какого-то красного вина, и ещё две – белого, кажется, шипучего. Его даже называли как-то, я забыла совсем. Ладно, получится – спрошу, нет – так и нет.

Так, чуть не забыла. А ёлку-то тут ставят? А то как-то некруто – зимние праздники без ёлки. Я изловила Меланью, они с Настёной пряли в большой зале, и у Настёны нитка выходила ничуть не хуже, чем у Меланьи. И спросила – ставят ли они тут ёлку на Рождество.

- Кто-то ставит, кто-то нет. Демьян Васильич ставят, и Алексей Кириллыч, и отец Вольдемар. Пелагея Порфирьевна не ставит теперь, раньше, пока Григорий Иваныч был жив, ставили, потом нет уже.

- Так, нам нужен кто-то, кто принесёт из лесу ёлку. И мы будем её украшать!

- Чем украшать-то? – заинтересовалась Настёна.

- Да что найдём, - вздохнула я.

Эх, дома-то у меня и коробки с игрушками, и гирлянды такие, что закачаешься. А здесь?

А здесь – магия. Волшебные огоньки. Можно напечь пряников и повесить. И что-нибудь ещё придумаем, обязательно придумаем.

И это – хорошо и правильно. Занять себя важным и нужным делом. А думать обо всяких генералах… нечего, совершенно нечего.

И надо же было, чтобы именно в этот момент воздух сгустился характерным образом и из него к нам шагнул, держась за плечо Северина, объект моих мыслей.

- Здравствуйте, госпожа маркиза, госпожа Мелания, и вы, юная госпожа, тоже, - поклонился он. – Вы позволите пригласить к вам в дом кое-кого, чтобы обсудить всё то, чему мы были свидетелями минувшей ночью?