Мы сделаем это вдвоём

6. Милости прошу к нашему шалашу

Новые гости тоже не убоялись морозов и прибыли по льду, в санях, как сейчас делали решительно все гости в этой части населённого мира. Движ на льду нашей бухты привлёк внимание всех обитателей главного распадка. Детям вообще холода по боку – наверное, они просто слишком быстро передвигаются, ну и сразу бегут домой, когда замёрзнут. Так вот и наша Настёна поутру виртуозно скрылась от каких-то домашних обязанностей и вместе с соседскими мальчишками убежала кататься с горки. Горок было две – одна неподалёку от нашего заднего крыльца, но там бы Дарёна мигом изловила её и приставила чистить овощи на похлёбку, мыть посуду от завтрака, мести залу или прясть. Поэтому дитя сбежало на другую горку, которую залили как раз на берегу – с высокого берега да на лёд залива. Дарёна хмурилась, Меланья вздыхала, а мы с Марьюшкой переглянулись да посмеялись. Ничего, со всеми случается.

Детку не ждали домой раньше обеда, но она нарисовалась довольно быстро и сообщила, что в заливе-то пришлые! Да какие! Приехали в санях, как люди, но запряжены в те сани не кони, а олени, и сами они одеты не так, как все, и сейчас они вылезли из своих саней и строят себе избу из шкур прямо посреди залива!

Ну скажите, как было не пойти смотреть на это всё? Я ещё и наверх скинула информацию – мол, приходите, только одевайтесь тепло, на улице холодно. Натянула шубу с унтами, завязала уши платком, поверх шапку надвинула, подхватила Марьюшку, и мы отправились на берег.

Там всё было, как рассказала Настёна. Сани – десяток, олени – в самом деле олени, и выбравшиеся из саней люди бодро строят пяток жилищ из шкур, натянутых на деревянные рамы. На берегу уже толпились соседи – от Пелагеи прибежала Софья, Ульяна припоминала какие-то прошлые разы, когда эти гости приезжали сюда, отец Вольдемар говорил младшему сыну Тимошке – смотри, мол, бабушке расскажешь, она спрашивала, что за переполох.

Мы протолкались к Ульяне.

- Что за люди-то, расскажи хоть.

- Это же соседи наши ближайшие! Те, что за три распадка живут. Но не как наши распадки, мелкие да близкие, а большие, хорошие. Целый день от них до нас добираться. Они не любят ходить водой, хоть и умеют, а зимой по льду – за милую душу. Да, зимой ездят на оленях, олени им как нам кони и коровы, разом. Олени – это и тягловая сила, и шкуры, и мясо. Живут в таких вот избушках из дерева и шкур, хоть на земле, хоть на снегу, хоть на льду. Летом откочёвывают на север, там пасут оленей. Зимой возвращаются к берегам, и приезжают сюда – обменяться новостями и торговать.

Среди приехавших виднелись и мужчины, и женщины, и дети всяких возрастов. Вот, кто-то из мелких увидел горку, пошёл посмотреть, наши здешние приметили и тоже пошли – разобраться, кто там приехал и что хочет. Быстро договорились, и забрались на берег – кататься с горки вместе. Дети – первопроходцы.

Из кутерьмы и суеты выделился человек – в долгополом одеянии из шкур, шапке и унтах, и двинулся в нашу сторону. Отец Вольдемар приосанился и двинулся ему навстречу – к лестнице, сбегавшей к пирсу и к берегу. Встретились они на кромке льда, поклонились друг другу, что-то сказали – а потом обнялись. Ну ладно, значит – давние знакомцы. Переговорили о чём-то, а потом разошлись обратно.

- В гости зовут вечером, - сообщил отец Вольдемар, как поднялся к нам. – Ульянушка, скажешь Демьяну, и Алексею Кириллычу тоже бы сказать. Пелагея, сынам своим скажи. Женевьева Ивановна, ты тоже приходи. И господину генералу бы сообщить.

Лёгок на помине – подумала я. Возник из ниоткуда вместе с Северином, поприветствовал всех, осмотрел внимательно бурную жизнь в нашем заливе, выслушал отца Вольдемара. Подмигнул мне. Я заметила тонкую оболочку магического защитного поля вокруг него – потому что одеваться не хочет, поросёнок такой.

- Там у них хоть тепло? – спросила я. – Они умеют обогревать свои жилища?

Как там их называют? Чумы? Или как-то ещё?

- Ещё как умеют, - закивал отец Вольдемар. – Справляются.

- И что, одеваться-то парадно? – усмехнулась я.

- Да как тебе угодно, Женевьева Ивановна, - усмехнулся он. – По тебе и так видно, что не наша, что ни надень.

Здрасьте, приехали.

- И почему же это видно? – так, чтоб знать.

- Потому что, - усмехнулся он. – Держишься, как привыкла, говоришь так же, лезешь везде.

- Это плохо? – подняла я бровь.

Переглянулась с Анри, рассмеялась.

- Пойдём-ка в тепло, друг мой, - Анри взял меня за руку.

- Что, плащ на рыбьем меху не греет? Пойдём. Когда ждут-то нас? – я чуть было не спросила «во сколько».

- Да как смеркаться начнёт. Господин генерал, мага вашего учёного тоже прихватите, ему любопытно будет.

Точно, Асканио же книгу какую-то там пишет, ему пригодится. И вообще пригодится.

А сейчас идём уже домой, потом что мороз за щёки щиплет, а дома чай, да и похлёбка уже, наверное, сварилась.

Так и вышло, что в сумерках мы собрались у меня в доме, да двинулись оттуда на залив. Сверху пришли Асканио и полковник, из Косого распадка подтянулись Алексей Кириллыч с Венедиктом, пришла Дуня. Северин очень просился, чтоб взяли, и Анри без сомнений сказал – да, конечно, ты ж наша палочка-выручалочка в случае чего.

О да, нужно помнить, что мы этих гостей не знаем, они нас тоже. Мало ли, что им там в голову придёт?

Нас ждали в самом большом шатре, из его верхушки шёл дым. Мне было интересно, как они там расположились с костром или ещё каким огнём – на льду, но оказалось – нормально. В центре, под отверстием – круглый железный ящик на ножках, ножки стоят на деревянной подложке, подложка на чем-то вроде войлока, и кажется… нет, не кажется, толика магической силы там тоже есть.

- Тут есть маги, - прошептала я Анри, за руку которого держалась.

- Вижу, - кивнул он. – Хозяин – мощный стихийник. А то и не стихийник, а и кто посложнее.

Я не поняла про посложнее, глянула на Асканио. Тот прямо глаза распахнул широко-широко, смотрел, да как бы не принюхивался. Вокруг очага уже рассадили наших местных шишек – Алексей Кириллыча, отца Вольдемара с матушкой Ириной да ещё и с Федорой Феоктистовной, Афанасия из Елового распадка, Демьяна с Ульянкой и Платоном Александровичем.

- А это наши союзники с горы, господин генерал с ближними его, - сказал отец Вольдемар хозяину шатра. – Женевьева же Ивановна у нас живёт, в деревне, в доме Лиса Карлыча. Она хоть и их по крови, к нам поближе будет, потому что соседка.

Хозяин подошёл… да, приметный мужчина, что и говорить. Смуглый, с узкими проницательными глазами, так и обшарил взглядом нас всех. Невысокий, но очень мощный.

- Будьте моими гостями, союзники моего друга, - кивнул он.

- Каданай уже не в первый раз приходит к нам, - пояснил отец Вольдемар. – Он слышит духов, так говорит, и духи подсказывают ему, когда лучше пойти в гости. Я, правда, думаю, что это господь приводит его к нам, ну да мы давно всё это обсудили, - он усмехнулся он в бороду.

- Вас тоже привели духи, пришлецы, - кивнул нам названный Каданаем.

Он отлично говорил по-местному. Долгие годы практики? Или как?

Мы расселись компактной кучкой. Асканио тут же попросил разрешения спрашивать, и получил его. Кажется, хозяину шатра было не слишком приятно любопытство чужака, но он почему-то терпел. Из-за хороших отношений с отцом Вольдемаром?

Завязался разговор – про природу, про погоду, о том, насколько выросли стада уважаемого Каданая за прошедший год, и приросли ли люди, и как с этим всем в Поворотнице. Нам предложили оленины, и отвара из ягод и трав – наверное, каких-то тундровых. Хозяин восседал на деревянной лавке, четверо мужчин сидели между нашими, а у очага суетились три женщины – разливали, подавали.

Мы узнали, что наутро будет торг – меха, мясо, мороженая ягода. Так, нужно будет присмотреть приличную тёплую одежду для Меланьи, потому что нечего девчонке ходить в тулупе с чужого плеча и старых валенках. А судя по нашим гостям, с изготовлением меховой зимней одежды у них тут всё хорошо. В ответ гости готовы принять то, чего у них нет – наше мясо, нашу рыбу, заготовки, порох и чай. Ладно, что-то из этого я как раз смогу найти в своих запасах, думаю, решим.

Хозяин подбрасывал в огонь то дрова, то какой-то мох, который обладал сладковатым запахом, и развязывал языки, не иначе, потому что чем ещё объяснить, что наш Асканио с большой охотой повествовал о своих наблюдениях и занятиях, а потом ещё и о здешних странностях, и о том, как в ночь солнцестояния мы видели непонятное под воротами крепости.

- Они прорываются, - кивнул Каданай. – Скоро совсем прорвутся. Если успеют до весны.

- Кто – они?

- Те, кто живёт за перевалом.

- Да никто там не живёт! Даже живности мелкой нет, и птицы не поют, одни ёлки да туман!

- В тумане и живут. И хотят уже выбраться сюда, да старое слово не пускает. Но оно на то и старое, что истирается с каждым годом, запоры слабеют. Вот и прорываются – или по одному, или клубком. Если по одному, то могут найти человека в лесу и одолеть, и снаружи это будет человек, как я или ты, а изнутри – вовсе нет, неживой и чёрный.

- Тёмная тварь что ли? – ахнул Северин.

Хозяин оглядел его, как впервые увидел.

- Какой славный юноша, - сказал он медленно. – Какой редкий дар.

Славный юноша пожал плечами.

- Чей ты?

- Я служу господину Анри.

Хозяин теперь внимательно оглядел Анри – будто не понимая, что в нём такого, почему ему служит юный некромант.

- Надо же, какая кровь. Тоже слышишь духов, как твой огненный друг, - кивнул на Асканио. – И как другой друг, и как твоя… - он перевёл взгляд на меня, глянул в глаза…

…И я чуть не провалилась в омут. В чёрный омут, из которого не вынырнуть.

- Госпожа маркиза, не смейте умирать! На вас тут, оказывается, большие планы!

Я открыла глаза и ничего сначала не поняла – где я вообще, почему меня держит Анри, почему обе мои руки в руках у Асканио и Дуни.

- Что такое ты с ней сделал? – почтенная Федора Феоктистовна грозно стукнула по полу своей тростью прямо перед Каданаем.

- Я – ничего. Но я спрошу духов о ней. Завтра на закате. Раньше не выйдет.