Мы сделаем это вдвоём
- Автор: Салма Кальк
- Жанр: Любовная фантастика
Читать книгу "Мы сделаем это вдвоём"
9. Непредвиденные обстоятельства
В тот день с самого утра шёл снег. Сначала просто в тишине, без ветра, и даже немного оттеплило. Да-да, если идёт снег, и ветра нет, это значит – тепло. Не верите? А вот.
Местные были со мной согласны насчёт снега и тепла. Днём после обеда дети со всей деревни, включая нашу Настёну, с радостным визгом и воплями катались с горки неподалёку от нашего верхнего забора, закидывали друг друга снежками и творили там что-то ещё, столь же прекрасное. Мне даже самой захотелось присоединиться, особенно когда из дома выбрались соседи – Егор Ильич с братом Тимохой – и присоединились к детям.
- Здорово, правда? – рядом у окошка возникла как будто из ниоткуда Меланья.
- Хочешь к ним? – я внимательно глянула на девочку. – А чего не идёшь?
Та смутилась.
- Так дела же, - и вздохнула тихонечко.
- Ой, да можно подумать, эти дела когда-нибудь реально переделать все до конца, - отмахнулась я. – Иди, оденься только хорошо, ладно? И возвращайся, как темнеть начнёт, и Настёну веди домой.
Радостная Меланья унеслась – только её и видели. Ну да, Пелагея держала её в строгости, это я добрая и мне не жаль ничего, только чтобы все улыбались. Может, конечно, я и не права, если по-местному, но должна же у человека быть радость в жизни?
- Что на ужин делать, Женевьева Ивановна? – спросила Дарёна.
- Да у нас же теперь прямо разносолы, - усмехнулась я. – давай каши сварим побольше, да обжарочку на сале для неё сделаем. Овощи да со шкварками – вкусно же? И салат. Редьку со сметаной? Или морковку с чесноком?
Дарёна кивнула и пошла в кладовую за морковкой и бормотала под нос, что салат – это господская блажь, можно и без салата. А я подумала, что нужно сделать майонез к тому салату. Завтра, например. Яйца есть, масло растительное, по-здешнему постное – есть, вперёд. А пока – ужин, и что там ещё можно сделать сегодня? Повязать чулки? Ладно, будет видно.
- А что, хозяйка, поесть-то дашь? – в кухню заглянула не очень мытая рожа.
- Дам, придёт время, - отозвалась я. – А ты, мил человек, чем меня слушал, ухом или брюхом? Или я неясно сказала, что в мои покои не ходить?
- Ну мало ли, что сказала, - пробормотал обладатель немытой рожи.
Был он космат, велик телом и объёмен брюхом. Наверное – силён, как медведь в лесу. И такой же дикий, кажется.
Этих постояльцев – шесть душ – мне сосватал Прохор, живший внизу, через один дом от Пелагеи. Сказал – дня на три, переждать непогоду. А непогода уже шла, ожидали, и вот разразилась. Сначала снег, потом метель, потом продует и похолодает, а потом и уберутся восвояси. Предыдущие, от Егора, были понятливые, вели себя тихо, всю работу по дому, о какой их просили, выполняли. Эти же заехали вчера, корабль свой вытащили на берег, чтоб не вмёрз никуда, и вроде даже с тем же Прохором договорились о постое в его сарае. А сами притащились ко мне.
Правда, припасов дали – без стеснения, щедро, и чем их кормить – тоже. Сало вот вкусное привезли. И было у них с собой что-то весьма горячительное, вчера после бани как засели в зале, да так, что я девок своих спать прогнала и двери к ним изнутри, с нашей стороны, магически заперла. Кто-то поскрёбся, обломился да и перестал. Гудели долго, но не слишком громко, пили да разговаривали. Потом спали до обеда. А теперь, значит, просыпаются, соколики,
Вчера при заселении было чётко сказано – на хозяйскую половину ни ногой. Можно постучать или позвать, я приду, я всё одно тут рядом. Не отзывается никто – ну выйдите, пройдите через двор до чёрного хода да тут в дверь стукните, чай, ветром не унесёт. Нет, не поняли.
- Значит, так. Что-то я запамятовала – звать-то тебя как?
- А Герасимом, - сказал обладатель немытой рожи.
- Слушай сюда, Герасим. Ступай сейчас в залу, да там и оставайся. Поесть принесём, как сварим, голодными не оставим, не бойся. А ходить тут, топтать нам да мешать – не нужно ни в коем случае.
И поскольку уже темнело, да и для прояснения, так сказать, позиции я щёлкнула пальцами и вызвала пяток осветительных шариков.
- Ведьма, что ль? – вытаращил глаза Герасим.
- Обученный маг, и вообще – подданная франкийского короля.
- Чего? – не понял тот.
- Ничего, ступай, - я бесцеремонно взяла его за плечи, развернула и направила к выходу.
Он и ушёл, но через небольшое время вернулся – мы с Дарьей только принесли дров снаружи, я ещё валенки снять не успела, и собирались сесть лук с морковкой чистить. Да вернулся не один, а с товарищем – видимо, таким же непонятливым.
- А давайте мы вам сказку расскажем, что ли, - начал Герасим.
- Давайте потом, а то со сказкой мы до ужина и к утру не доберёмся, - сказала я.
Вот же непонятливые люди, сколько можно-то?
- Да мы поможем. А ещё тут у вас, вижу, перины лебяжьего пуха, а нас-то на жёсткие лавки положила, хозяйка! Жалко тебе для нас перины, выходит?
- Перина моя, она в комплект услуг не входит, - жёстко сказала я и взглянула говорившему в глаза – серые, водянистые. – Не нравится – ну так вон бог, а вон порог. Погодка-то сегодня самое то по гостям ходить. Навестите Прохора, глядишь – там и покормят.
Не люблю я таких непонятливых и наглых.
- К Прохору-то мы сходим, непременно, но сейчас-то у тебя, - мужик тоже смотрел нагло. – А с гостями надо ласково, неужто тебя муж не учил?
Ну если судить о муже Женевьевы, то там ещё кто кого чему учил. И кстати, я ещё не дочитала до того момента, где он отдал концы, и не знаю, как это случилось. Но в любом случае, он-то отдал концы, а она-то досюда доехала, и если бы не самогонщики…
- А может, это я его учила? – я судорожно соображала, что вообще могу сделать, потому что мне очень не нравился этот разговор. – Дарёна, шла бы ты глянуть, как там Настя у нас да Меланья.
Та глянула на меня испуганно, но я отчётливо показала ей на дверь. Хватай, мол, платок и беги. И расскажи, кому сможешь, хоть тем же Егору с Тимохой.
Слава богу, дошло. Подхватила платок, запахнула кафтанчик свой, пулей вылетела наружу, у Валерьяна-то была учёная. Научилась действовать быстро, и спасаться тоже быстро.
А я оглядела свои владения – шестеро мужиков, и где-то там, внутри, Марьюшка. А где котики-паразитики? Или они решили, что если не нежить, то можно и не драть? Как поесть, так обязательно приходят, а как дураков напугать?
- Шли бы вы к своим, - начала я миролюбиво, поднялась, сунула нож в чехол на поясе – завела в последнее время такую штуку.
- А мы не хотим, - покачал головой товарищ Герасима. – Нам тут с тобой хорошо, хоть ты и не больно-то ласкова с гостями. Как нужно? Встретить да приветить, а ты что?
- А я на порог вас пустила, соколики, хоть и не задаром. Ночевали бы на корабле своём, да и ладно, что вас сюда-то нелёгкая принесла?
- Так ты ж баба одинокая, и ещё не сильно старая, вполне в соку. Возле твоего бока и перезимовать можно, - Герасим, скотина, смотрит и зубы скалит.
А друг его попробовал приобнять и получил осветительным шаром в лоб, отскочил с обиженной рожей, заругался.
- Ты чего, баба? Давно тебя не учили, что ли? – придвинулся Герасим, но руки придерживал, видимо, понимал, что тоже получит.
В моей прошлой жизни в таком случае надлежало глянуть в глаза, если человек стоял рядом, или набрать нужный номер телефона, если не рядом, и спросить – а не ох*ел ли ты, братец? Именно в такой формулировке. Почему-то на многих мужиков действовало быстрее и результативнее приличных человеческих слов. Но в прошлой жизни за моей спиной было много что, а здесь… только призрачное имя покойной женщины, которого ни разу не слышали эти безмозглые сволочи. Поэтому… наверное, не нужно нарываться.
Глянула на обоих, постаравшись вложить во взгляд мысль – стоять, не двигаться, хотя бы недолго. Чесать затылки можно, сходить с места нельзя.
Интересно, догадается ли Дарья позвать на помощь? Или она не привычная к такому?
Я стремительно пошла по коридору – проведать, где там Марья.
- Мари, ты где? – спросила я по-франкийски.
- Госпожа Женевьев, я тут, - пискнула она из-за запертой двери своей комнаты.
О. хорошо. Я проверила магические запоры на всех дверях малых покоев по очереди – кладовка, она же винокурня, комната Дарьи с Настёной, затем моя, затем Марьина.
- Мари, тебе как проще – сидеть в осаде или звать подмогу? – продолжала я по-франкийски.
- Мне одной страшно! – она пулей вылетела в коридор, почти не одетая, только с пуховым платком, да валенки натянуть сообразила.
Ну, значит, так. Это с построением защиты у меня было слабо, а с вызовом кого-либо – вовсе никак. Поэтому…
- Беги к Пелагее, зови мальчишек. А я к отцу Вольдемару.
Держа её за руку, я прошла через зал – нас увидели, но поздно сообразили, мы оказались проворнее и выскочили на крыльцо. Запереть их тут, что ли? А и запереть. Я успела на мгновение раньше, чем с внутренней стороны в дверь ударил кулак.
И вот стоим мы, такие две, одетые не вполне для зимы – в кафтанчиках, пуховых платках и валенках, на улице, под снегом.
- Так, лучше даже давай к Ульяне, она сообразит, и позовёт Платона, и кого-нибудь ещё. А я до нашего святого отца, - потому что если кто и способен образумить этих идиотов, так только он.
Марья бодро почесала по сугробам до Ульяны, а я – до церкви. Увы, дома была одна лишь Федора Феоктистовна. Она сообщила, что всё семейство ушло на крестины в Косой распадок, и если погода ухудшится, то там и заночуют.
Так, значит, вся надежда на Ульяну. Но мне навстречу брела моя Мари.
- А у них нет никого!
Ну приплыли. Что делать-то? Куда все эти люди подевались, когда они нужны?
Вообще, конечно, я знала, откуда можно привести помощь. Но Ульяны где-то нет, Меланья в связи тоже никак, а больше-то и некому. Значит…
- К Пелагее, поняла? И пока я не вернусь, или от меня кто-нибудь не вернётся – не выходить, ясно?
- Ясно, госпожа Женевьев. А вы-то куда?
- А я на гору.