Мы сделаем это вдвоём

36. Что такое мы видели

Конечно же, я не собиралась отказывать генералу в площадке для обсуждения, встала, поклонилась и велела девам пойти на кухню и разузнать – что там у нас с обедом. Девы ушли, вместо них явились коты. Северин отправился собирать остальных участников, генерал же принял какой-то доклад у дежурных и сел на лавку. Муся тут же прыгнула к нему на колени, он изумился.

- Господин генерал, судя по всему, вы пришлись Мусе по душе, - я улыбнулась ему.

- И что же теперь делать? – вот ведь, кошек не держал, что ли?

- Погладить, вот так, - я со смехом почесала Мусю, та же с хозяйским видом разлеглась на генеральских коленях.

Он попытался, Муся тут же принялась тыкаться мокрым носом в его руку – продолжай, всё правильно. А я с улыбкой пошла на кухню – куда там девы мои потерялись и что с обедом?

В итоге пока мы накрывали на стол, к нам присоединились полковник, господин Асканио, Демьян Васильич с Платоном Александровичем, от Ульяны передали поклон и обещание заглянуть попозже, Алексей Кириллыч с Венедиктом и Дуня, а отец Вольдемар сказал, что дойдёт ногами, ему недалеко.

Впрочем, за обедом не сказали по делу ни слова – я хвалила обитателей крепости за праздник, они пожимали плечами – мол, можно-то и лучше, но уж как вышло. И ещё делала рекламу своему празднику через три дня – приходите, мол, гости дорогие, всех ждём.

А после обеда мы остались без моих дев – исчезли по знаку бровей, и без солдат.

- Ну что, господа, давайте делиться соображениями, - начал генерал, как инициатор сборища. – Что такое мы видели и кто его победил, и почему.

- Мы-то ничего не видели, - сварливо сказал Алексей Кириллыч. – Могли бы и позвать, между прочим, господин генерал.

- Да, теперь я понимаю, что был неправ, - тот коротко поклонился. – Возможно, вы уже сталкивались с таким явлением, и сказали бы нам что-нибудь о его сути.

Он рассказал, чему мы с ним оказались свидетелями. О том, как клубилась тьма у ворот, и как она была побеждена и посрамлена снежным комом, поднявшимся по дороге – ровно в тот момент, когда Асканио уже собирался бить.

- У кого из вас записки графа Ренара? – дед оглядел всех нас, то есть – генерала, Асканио и меня.

- У меня, - тут же ответил Асканио. – Но я не дочитал до конца, точнее – только начал. Я решил, что сначала – записки комендантов крепости, их накопилось много. Правда, там мне не встретилось ничего похожего. Есть упоминания о том, как люди поднимались на перевал и уходили в туман, и более их не видел никто. И обычные случаи исчезновения в лесу и на охоте. Никаких тёмных тварей или чего-то подобного.

- А вы не допускаете, молодой человек, что те, кто записывал, и слова-то такого не знал – тёмная тварь? – сощурился дед.

Асканио вздохнул.

- Допускаю, - кивнул он. – Но могли же сказать что-нибудь, ну… Северин, скажи, как бы ты назвал то, что мы видели ночью?

- Клубок тьмы, - пожал тот плечами. – Это не смертная сила, как я её знаю, это что-то другое, своё. Здешний возвращенец, ну, тёмная тварь, выглядел и ощущался совсем иначе.

- Знаете что, молодёжь? Когда я только приехал сюда, а летом уж десять лет тому, я был поживее и пободрее, и ходил на охоту, и приволок как-то оттуда мужичка, помнишь, Дуняша? – улыбнулся, коснулся лежащей на столе кисти. – Дуня его тогда и выходила, его ж косолапый помял, он думал – уже не жилец. И пока Дуня сидела над ним, в бреду всё говорил, что почти дошёл, и почти добрался до заветного и тайного места, и если бы не тот мишка – непременно добрался бы. А как потом в себя пришёл, то сразу замолчал, словно воды в рот набрал. О другом – пожалуйста, о том – ни слова. Был он пришлый, и о себе сказал, что его мать – из здешних, что за три распадка живут, а отец – из торговцев-первопроходцев. Отец появился и исчез, вырос он при матери и среди её народа, и где-то там как раз эти завиральные идеи и подцепил. О великом сокровище, которое ждёт за здешним перевалом, и о том, что его сурово охраняют, но, как всегда в таких байках – сильный духом и крепкий сердцем сможет дойти и взять его. И пошёл, и уже дошёл до стены тумана, когда, по его словам, из того тумана вышел злющий медведь и порвал его, несмотря на силу, стойкость, дух и ещё молитву сверху. Но всё это он нам рассказал уже потом, сильно позже, когда оклемался и собрался уплывать. Дать нам за помощь ему было нечего, поэтому он сказал, что поделится тайной, а мы уже пусть с ней как хотим, так и поступаем.

- И добавил ещё, что всё равно нам то сокровище не взять, - сварливо вмешался Венедикт. – Потому что мы старые и больные, а Дуня наша Филипповна – баба, ей там вовсе делать нечего.

Дуня спрятала усмешку.

- А что баба – если маг, то не важно, баба аль нет, - пожал плечами Алексей Кириллыч. - Я хоть сам и не маг, но крепко запомнил.

- Где ж ты, Кириллыч, такое мог запомнить? – поддел его Платон Александрович.

- Где-где, всё тебе расскажи, голозадому, - усмехнулся дед, и выписал Платону подзатыльник, правда, тот не обиделся.

- Это я временно голозадый, - отмахнулся.

- Здесь каждый первые пять лет временно, а некоторые упрямые и все десять, - проскрипел Венедикт.

- Ну отчего же, - вздохнул Алексей Кириллыч и взглянул куда-то… куда-то, в общем. – Я, положим, сразу знал, что возврата не будет, с тем и ехал.

- Я тоже, - тихо сказала Дуня.

- Ты помолчи, глядишь – и переменится что, - кустистые брови приподнялись и снова вернулись на место. – А я уже не доживу. Ничего, жил долго, видел столько, что три других жизни скроить можно, печалиться не о чем.

- А вы, Алексей Кириллыч, отчего тут застряли? – глянула я на деда.

- А я, госпожа маркиза, вообразил себя господом богом. Решил, будто имею право вершить людские судьбы, - горько усмехнулся тот. – И ещё решил, будто если убрать от трона одного мерзавца, другие убоятся и попрячутся, но ведь нет.

- Ой, нет, - согласился наш господин генерал с непереводимой усмешкой.

- Ещё я почему-то думал, что прежние заслуги перед отечеством имеют какое-то значение, - продолжал дед.

- Вы правы, господин Лосев, никакого, - продолжал усмехаться генерал.

- Кого вы убили, генерал? – дед глянул остро.

- Никого из тех, кого следовало, и многих других, кто вполне мог бы остаться жить, - пожал тот плечами.

- А я – вполне так приметную личность, - теперь усмехнулся дед. – Ближнего человека государыни-императрицы. Она же после того вызвала меня, поставила пред собой и сказала, что я старый дурак. И что на место одного гада тут же заползут другие, потому что такова их природа, и про свято место я тоже должен понимать. И только ради моих прежних заслуг было мне дозволено убраться из столицы быстро и своими ногами, пока по этапу не послали. Я и убрался, и Дунюшку вот прихватил, ей тоже нужно было.

Дуня вздохнула, ни на кого не глядя.

- А в Фаро- то когда успели побывать? – глянул на деда Асканио.

- А тогда, молодой человек, когда вас ещё на свете не было, - дед охотно переключился на, судя по всему, более приятные воспоминания. – Давно дело было, в юности ещё, когда мы с Иваном, Дуняшиным дедом, по государеву слову отправились учиться. Иван-то магом был, ему и сказали, что самая лучшая на свете магическая школа – в Фаро. А я с ним поехал, там же у вас и морская школа отменная, в ней и учился. И очень не сразу воротился домой, Иван-то как курс окончил, так и двинулся, а я-то ещё по делам Иноземной коллегии послужил.

Мы молчали все – у всех, кажется, было, что вспомнить по поводу. У меня не было, но у Женевьев, что-то мне подсказывало, достанет на нас двоих.

- А я вспомнил, - Асканио глянул в первую очередь на Дуню, - я видел в записках первого из тех, кто командовал здесь гарнизоном, невнятное упоминание о том, что к нему присылали и просили о встрече, и он встречался с кем-то, не назвал, с кем, на перевале. Раз на перевале, то, наверное – с той стороны?

- А я слышал, - сказал молчавший до того отец Вольдемар, - что некоторым из здешних поселенцев являлся некий зверь, оборачивавшийся человеком, и наставлял в том, как следует здесь жить.

Ну наконец-то, а я уже было подумала, что одна такая прекрасная.

- И что это был за зверь? – спросила я как можно более равнодушно.

Так, из любопытства интересуюсь.

- А зверь был разный. У кого белка, у кого бурундук, а к кому и косолапый приходил.

Мужчины переглянулись – было видно, что информация новая. Впрочем, Алексей Кириллыч усмехнулся в усы да с Дуней переглянулся. Северин слушал, едва ли не разинув рот, а полковник Трюшон, кажется, подрёмывал.

- Что приговорим, соседи? – отец Вольдемар оглядел всех.

- Смотреть в оба всем, дежурства не бросать, - пожал плечами генерал. – Асканио, что ты вообще думаешь, придёт ещё это самое по наши души?

- Я думаю, придёт, но уже не теперь. Самая длинная ночь – это ведь ещё и поворот на лето, день будет прибавляться, укрепляя тем самым торжество Великого Солнца.

- Солнце на лето, зима на мороз, всё верно, - проскрипел Венедикт.

- Куда ж ещё-то на мороз, - страдальчески сморщился Асканио.

- Ничего, топи да одевайся, и весна не задержится, - Алексей Кириллыч похлопал мага по плечу и поднялся. – Пора и честь знать, господа хорошие. Хозяйка наша обещала нам праздник, а праздник, как мы знаем, по щучьему велению бывает только в сказке. Так давайте же спросим, нужна ли какая помощь, и пойдём себе.

- Нужна, - радостно закивала я. – Ёлку бы принести из леса, небольшую и пушистую. Такую, чтобы здесь поместилась, в этой комнате.

- Сделаем, - кивнул генерал. – Сегодня смеркается уже, а завтра и сделаем.

Вот и славно, думала я, пока махала им рукой на прощание – кому с крыльца, кому из дома. А ёлка будет – так и праздник будет.

Впрочем, работа – это руки занять. А вот голову… Наверное, нужно будет не уставать в хлам и прочитать хоть ещё какой кусок из записок Женевьев.