Мы сделаем это вдвоём

40. Нам останемся, может быть, только мы (с)

Впрочем, утром я проснулась совсем не поздно – после того, как почти всю ночь колобродили, это было прямо странно. Но – сна ни в одном глазу. И вчера-то, когда я добралась до постели, то поворочалась, конечно, думая и вспоминая разное изумительное из праздника, но – недолго, а потом всё же уснула, и уснула крепко, без сновидений.

Но только лишь проснувшись, я почему-то первым делом потянулась к зеркалу. О нет, не любоваться на своё не вполне выспавшееся лицо. А совсем за другим. Дома я бы в такой ситуации потянулась к телефону, потому что можно ведь написать – в мессенджер или куда там ещё. А тут для некоторых целей годится зеркало.

Что же? Я оказалась права. По краю трепыхалась как бы плёнка, серо-стального цвета. Кажется, мне звонили. И кажется, даже не один раз. Ну, проверим…

Когда я чертила на стекле условный знак, палец мой судорожно трясся, я даже опасалась, что наколдую что-нибудь не то. Но всё получилось, наверное, начиная с определённого момента, испортить эти чары уже просто невозможно, какими бы кривыми пальцы ни были.

Мне отозвались мгновенно.

- Доброе утро, маркиза, - да-да, этот голос.

- Доброе утро, генерал, - так, что дальше говорить-то?

В гости надо позвать. И послать куда-нибудь всех остальных, кто притащится. Потому что… может, попробовать поговорить? У нас пока не очень-то выходило.

О том, что можно не только говорить, я даже и думать боялась.

- Маркиза, вы сегодня принимаете гостей? – спросил он тем временем.

- Я каждый день принимаю гостей, генерал, - о да, нефильтрованными толпами.

Но сегодня-то я хочу фильтровать!

- Госпожа маркиза, мне нужно поговорить с вами.

Так-так, поговорить, значит. Кажется, мне тоже нужно.

- Что вы думаете, генерал, о погоде сегодня на улице? – потому что, ну… ну.

- На мой взгляд, это уже почти весна.

В конце декабря-то весна? Уж конечно.

- Это хорошо. Может быть, вы присоединитесь ко мне на прогулке? – в парк Версаля я его зову, не меньше, фонтаны посмотреть.

- С удовольствием, маркиза. Вы предпочитаете какое-то определённое место?

- Да, конечно. Вы знаете, где скальник Башка?

Он рассмеялся. Вот-вот, не всё вам по паркам разгуливать.

- Признаться, нет.

- Если идти по дороге от вас к нам, это будет самый конец путешествия. Если смотреть с вашей стороны, то слева от дороги, если с моей – то справа. Круглая каменная штука, по бокам будто уши торчат. Чьи уши – не установлено, поэтому просто Башка, а не чья-то конкретная.

Да-да, а ещё есть Рыбий хвост, такой каменный палец, а внизу у него утолщение, Если сбоку смотреть, то на рыбий хвост немного похоже. А при определённых ракурсах – не на хвост, и у деревенских есть ещё и второе название этой штуки – Рыбий хер. Ну и ещё всякие каменюки, и их занимательная топонимика. Но это потом.

- Над Башкой сверху есть площадка, она ровная. С неё хорошо видно деревню, и озеро, и даже тот берег, если хорошая погода. И там никто мимо не ходит.

- Кажется, я понял, о чём речь. Думаю, не потеряемся. И как скоро мне следует туда прибыть?

- Давайте через час, я быстрее не обернусь, - сказала я честно.

Как бы нужно встать, умыться, одеться, и сжевать какой-нибудь кусок. И запить чашкой кофе. Я, конечно, того, увлечена, но лезть в гору лучше не на пустой желудок.

- Буду, - тут же отозвался он.

- Отлично, до встречи, - ответила я.

И можно было вставать, умываться и идти на кухню клянчить еды и кофе.

Когда я поднялась на условленное место, он уже стоял там. Перетаптывался с ноги на ногу – немудрено, в плащике-то, шляпе да кожаных сапогах без меховой подкладки. И стелек толстых внутри наверняка нет. Что, думает, раз оттеплило, то навсегда? А вот фигушки ему.

Правда, сама я – в шубе, шапке, варежках и унтах – немного упарилась лезть в гору, и было мне жарко. Но ничего, если постоять – то весь жар и уйдёт.

Он смотрел прямо на меня, и я никак не могла прочитать – что в том взгляде. И если он сейчас скажет, что мне всё примерещилось, я убью его на месте.

Нет, я понимала, что все люди, все взрослые, все имеют право что-то почувствовать, и ошибиться тоже имеют право. И я даже толком не успела намечтать себе ничего, просто, ну…

Вчера вышло красиво. Но я ж не первый день на свете живу, я понимаю, что красивое мгновение может не повлечь за собой ничего. Ни красивого, ни какого там другого. И если он вчера просто поддался очарованию момента, а сегодня пожалел, то… То… Имеет право, в конце концов.

- Приветствую вас, маркиза, - изящный поклон, всё, как надо.

- И вам доброго дня, генерал, - кивнула я, отдышавшись.

Мы приветствовали друг друга почти одновременно, и – разом замолчали. Уставились один на другого во все глаза, только что не ели взглядами, как весь вчерашний вечер. И – никто не находил в себе сил продолжить разговор.

Один, значит, позвал поговорить, вторая резво прибежала, а теперь – стоят и молчат. При температуре окружающей среды максимум в минус десять – ну, такое. Я подумала, что хватит.

- Если вы скажете, что ничего не было, так и решим, но мне будет грустно.

- Я было думал принести вам извинения за вчерашнее, но нет.

И снова разом, и тут уже мы не сдержались – расхохотались оба. Он мгновенно притянул меня к себе, на утоптанную площадочку, и принялся что-то вокруг магичить. Я ещё не настолько хорошо ориентировалась в магических искусствах, чтобы понять – что такое он делает.

- Что это вы творите?

- Я тут обнаружил, что обыкновенная хорошо поставленная защита некоторое время укрывает и от холода тоже.

Я бесцеремонно прижалась к нему всей шубой. Он обхватил эту шубу, наверное, попытался ощутить внутри шубы меня, но шуба-то хорошая и тёплая, и это оказалось той ещё задачей.

- Вы плохо одеты, - сообщила я ему.

- Почему это я плохо одет? – и ведь усмехается ещё.

- Потому что курточка ваша на рыбьем меху, и плаща тоже недостаточно, - проворчала я.

- Что же, прикажете облачиться в этот, как его, тулуп? Как местные? И огромную шапку из меха?

- И в валенки. Не поверите – помогает. А шарф с рукавицами я вам могу связать, я делаю это довольно быстро.

- Вы… умеете вязать шарф с рукавицами? – он изумлённо улыбался.

- И не только это, я ещё многое умею.

- Не сомневаюсь нисколько, - смотрит, глаз не сводит. – Если бы я только мог предположить то, что узнал здесь о вас, если бы мне сказали, что вы окажетесь самым светлым, что случилось со мной этой жуткой зимой, я бы сам себе не поверил. Подумать только, вы. И я. Иду по стопам брата, которого осуждал все эти годы.

Я ничего не поняла про брата, но нахохлилась.

- Мне тоже нужно что-нибудь про вас подумать?

- Не сердитесь, маркиза. Я понимаю, вам тоже пришлось несладко. Оказывается, когда тебе несладко, ты начинаешь думать и совершать такое, о чём раньше и помыслить не мог, за что счёл бы себя пропащим. А тут – смотришь, и ничего. Жив, благополучен.

- Вы совершенно точно живы, - сообщила я ему. – И благополучны – ну, пока не замёрзли. И говорите что-то, чего я никак не могу понять. Извольте объясниться. При чём тут ваш брат, и вообще.

Я-то думала, что он просто клюнул на культурный код. В смысле, вчера. Увидел некий образ из своего прошлого, и повёлся на него. А на что повелась я – в душе не ведаю.

- Брат сейчас не причём, - покачал он головой.

Уже хорошо.

- Тогда… кто и что причём?

Да-да, стоим, обнявшись, на морозе, как шестнадцатилетки, и несём какую-то ерунду. Оба.

- Я, и более никто. Меня влечёт к вам, влечёт настолько, что я готов вести себя, как дикарь.

- Почему же как дикарь? Ничего дикарского вы пока не сделали, уверяю вас.

- Я никогда не думал, что скажу вам такое. Вы – тепло и свет моей здешней жизни. Я хочу спускаться к вам каждодневно, и заглядывать в ваш тёплый дом. И отрывать от ваших наиважнейших дел. И просто сидеть рядом с вами, смотреть, как вы что-то делаете руками. И слушать ваши песни, я и подумать не мог, что вы умеете так петь. И так держать за руку, и так смотреть.

Смотреть-то да, я ж вчера в нём, наверное, дыру взглядом провертела. Он не понял? Да не может быть. Не заметил? Да вряд ли, это ж не мальчик Северин, который может не заметить и не понять просто по неопытности.

Или его отвращает сама идея близости с маркизой дю Трамбле? Я внимательно осмотрела его, вновь задержавшись на серых глазах. Оно, да?

Но… кажется, я сейчас ему тоже кое-что скажу. Чтобы не мучился.

- Мне кажется, у меня есть ответ на ваши сомнения, - произнесла я, не отрывая от него взгляда.

- Как это? – живо заинтересовался он.

- А вот так. Но… это тайна, - строго сказала я. – Я готова вам её раскрыть, но… например, в обмен на какую-нибудь вашу тайну.

- Узнаю вашу хватку, маркиза, - рассмеялся он. – Я не уверен, что владею какой-нибудь ценной тайной. Разве что – парой бесполезных здесь артефактов. И пока моих знаний не хватило для того, чтобы сделать их полезными. Вот и всё.

- А как же ваш учёный рыжий друг? Он не помог вам?

- А я пока не рассказал ему.

- Ну и зря. Но мы отвлеклись. Только не кричите сразу же, что так не бывает и вообще, дослушайте до конца. Знаете, почему я приглянулась вам при всей вашей нелюбви к маркизе дю Трамбле? Потому что я – другой человек.

- Что? – о нет, он не стал ничего кричать, и бегать вокруг тоже не стал, и только безграничное изумление было в его взгляде.

- Так вышло.

- И… как так вышло? – медленно спросил он, впрочем, не отпуская меня.

- Вы больше меня знаете про магию мира. Женевьева умерла, я тоже… но вы меня спасли. Выловили из воды. Какие-то здешние силы решили, что будет хорошо, если поймать меня где-то на пороге смерти и поместить сюда, к вам, что мне тут самое место – заменить эту вашу Женевьеву. Я совсем другая, и жизнь у меня была другая, но когда ты очнулся неизвестно где, и тебя называют чужим именем, то… в общем, бежать отсюда оказалось некуда, и я привыкла. Но я всё ещё очень мало знаю о том, что и как здесь устроено, и тем более – что и как устроено в этой вашей Франкии. Я, можно сказать, живу на ощупь, чтобы не спалиться. Мари уверена, что я всё позабыла после того, как чуть не утонула. Местные ничего не подозревают. И тут вы. Со всем вашим трепетным отношением к той Женевьеве, вы ведь ей ничего не были готовы спускать. А я в ответ вызверивалась на вас. А потом мы немного друг к другу присмотрелись. В начале всего вы меня спасли, а потом я вас спасла. Ну и всякое другое тоже. И вот, на улице дубак, хоть и оттепель, а мы всё ходим вокруг да около. Но если вы не станете хранить мою тайну, я вас загрызу.

Я закрыла глаза и бесцеремонно прислонила голову к нему. Я высказалась, теперь его очередь.

- Я ожидал услышать что угодно, только не это, - проговорил он.

Ну да, ну да, дала человеку по голове со всего размаха.

- Другого не будет.

- И… как вас зовут на самом деле? – почему-то складывалось ощущение, что он не только по башке получил, но ещё и стряхнул с себя какую-то немалую тяжесть.

- Евгения Белохвост. Женя.

- Женя? – произнёс он неуверенно, как-то так произнёс, что мне прямо захотелось глаза открыть и посмотреть. – Эжени.