Мы сделаем это вдвоём

26. Против неведомого

Я со страху даже про защиту позабыла, потому что, сами понимаете, жизнь меня к такому не готовила. Мало мне было нежити в подвале, потом тёмной твари, потом другой нежити, дружелюбной, потом дикарей-постояльцев, потом морозов, потом зарвавшихся чиновников, а теперь вот ещё какая-то неведомая хрень припожаловала. Что делать-то?

- Защиту, немедленно, - бросил мне Анри, и я с внутренним стоном быстро принялась её на себя ставить – потому что никакого другого толка от меня вовсе не было.

А от всех остальных, не поверите, был. Да немалый.

Военные жгли приближающихся тварей. Те подходили и замахивались руками, пинали нашу защиту ногами и пытались достать нас чем-то вроде кнутов и длинных копий, но наша защита держала. Ещё из красных глаз временами вылетали молнии, и вот эти молнии как раз причиняли наибольший урон нашим волшебным щитам – точечно, но пробивали. Я сама прохлопала ушами, повертела в разные стороны головой и пропустила такой удар – при встрече с моим щитом алая стрела зашипела и сгорела, но я отчётливо ощутила дыру, вот прямо ощутила. Сквозняк в неё задул, что ли? Только не было никакого сквозняка, вот совсем.

Дыру я залатала, вторую тоже. Осмотрелась. Потому что это я в серединке стою, как самая бесполезная, а все остальные-то бьются!

Анри поражал тварей точно и размеренно – вдох, удар, вдох, удар. Твари сыпались прахом, но на их место из подземелья пёрли новые. Сколько ж их там накопилось за годы и века и тысячелетия?

Платон Александрович делал примерно то же самое, только более рьяно – костерил нападавших, на чём свет стоит, запускал в них то рой огненных звёзд, то поток пламени, то прицельные молнии с обеих рук. Рядом с ним Ульяна задувала, отгоняла, доносила заряды до врага, что-то запутывала у них под ногами.

Астафьев тоже отстреливался – не так часто и обильно, как двое военных, но прицельно и без промаха.

Каданай делал что-то, что ускользало от моего понимания. Но от его точных жестов твари так же точечно валились по одному, а упав, обращались в прах.

Асканио делал разное. Он неплохо отстреливал нападающих по одному, подсекал вихревыми потоками, вроде Ульяны, а ещё что-то приговаривал на непонятном мне языке. И эти приговоры тоже имели силу – ничуть не меньшую, чем огненные удары военных. Твари валились и кончались.

А Северин делал что-то, по моему мнению, запредельное – из его обеих ладоней выстреливали мертвенно-серые щупальца, и одно лишь прикосновение такого щупальца мгновенно обращало красноглазых тварей в кучки пепла.

Дуня же стояла рядом со мной, и от её рук струился слепяще-белый свет. Она подпитывала и лечила.

Нас захватили врасплох посреди залы, может быть, встань мы у стены, нам было бы проще. Но мы стояли почти в самом центре, и нам оставалось только отчаянно защищаться во все стороны. Именно защищаться, перейти в нападение не выходило никак. Красноглазых тварей было слишком много. На место уничтоженных по лестнице тут же поднимались новые.

- Северин, снимай амулет, - скомандовал Анри. – Всем усилить защиту.

Я не поняла про амулет, но наш юноша понял, и вправду что-то снял с шеи и сунул в сумку на поясе. И что тут началось!

Если раньше серые щупальца вырывались из его ладоней, то теперь, как мне показалось – из всего его тела. Много, очень много, и Северин с боевым воплем врезался в самую гущу врага. Я прямо рот открыла, потому что никогда в жизни такого не то, что не видела, а и вообразить не могла. Все же и Женя, и Лёшка играли в какие-то игры, и там всё время кто-то кого-то бил. Только здесь это было – по настоящему. И если бы кто-нибудь увидел вот такой безумный бой, то… это была бы великолепная игра, которую можно было бы хорошо продать и озолотиться.

Рехнулась, матушка, да? О чём думаешь, дурная?

Северин нанёс врагу немалый урон, он ввинтился в их ряды и преуспел, только вот Астафьев и Платон не сообразили мгновенно сомкнуть строй, когда он пошёл в атаку, и Анри проглядел – это было ровно за его спиной. И получили за то мы все.

Первым достали Астафьева. Он повалился нам под ноги, Дуня бросила на него какую-то защиту, а он приоткрыл глаза и прохрипел:

- Перекидывайся, дура! Всем проще будет! Лучше справишься! - и закрыл глаза.

Дуня сделала вид, что не слышала, и прицельно отстрелила двух тварей.

- Госпожа, он прав, перекидывайтесь, - скомандовал Анри.

Ну, тут было не грех и послушать, правда? Дуня и послушала. Повела плечами красиво, голову опустила, спину выгнула… и распрямилась медведицей. Да как ринулась вперёд с рёвом и рыком, не хуже Северина.

А следом за ней и Каданай перекинулся – громадный волчище, зубы так и клацнули – и в прыжке подмял под себя троих.

Я залюбовалась и зазевалась, и мне под лопатку что-то как долбанётся! Это было неожиданно и больно, я не удержалась на ногах и неуклюже завалилась на колени… и не сразу заметила охватившее всю меня алое сияние.

Что за чёрт? Не поняла, совсем не поняла. А потом пригляделась… Сияние шло из-под слоёв моей одежды, там висел камень, который подарил мне Анри. Амулет от его дальних предков-нелюдей. Алые стрелы попали в меня ещё пару раз… и были поглощены моим нерушимым щитом. Хоть что-то хорошее. Можно подниматься и не мешаться под ногами добрым людям.

Я уверовала в неуязвимость, огляделась – а что я вообще могу-то? Ведь могу, правда же? Додала целебный импульс Асканио, ещё один такой же еле дышавшему Астафьеву, потянулась далеко, к воде, подумала о горячей воде, а не какой-то там, и швырнула плюху прямо в тех, кто поднимался по наши души из неведомого подземелья. Одну, вторую… а потом услышала сзади странное.

Наша бесстрашная Ульяна, опустив безвольно руки, стояла перед возвышавшейся над ней красноглазой тварью и тоненько, неуверенно говорила:

- Елисеюшка, ты ли это?

Тварь была, как тварь, как все они тут, какой же это к бесу Елисеюшка? Я потянулась к воде, создала плюху побольше и погорячее и обрушила на этого самозваного Елисеюшку, который уже тянул к нашей Ульянке свои угольно-чёрные лапы.

- Ульяна, стоять! Не трогать! – завопила я, схватила её за руки и не дала опуститься на колени возле чёрного.

Щупальце Северина добило тварь, на мгновение мелькнули в оскале зубы.

- Ой, - застонала Ульяна, прикрыв глаза. – А как похож-то был…

Следующим заругался Платон – на кого-то, кто, видимо, крепко досадил ему в прошлой, доссыльной жизни. И только что с кулаками на очередную тварь не полез. Его мы утихомирили вместе с Асканио, но это стоило пары пропущенных ударов, которые приняла моя защита, а если б не было её – то и мне бы там конец пришёл.

От Астафьева уже не было никакого толку. Но мы стояли или скакали и прыгали вокруг него, он был в центре – потому что ещё дышал, хрипло и тяжело. Ульяна и Платон одумались и закрыли образовавшуюся брешь, но в тот же миг с тяжёлым стоном осел на пол Асканио. Ну да, раненый же, толком ещё не восстановившийся. Наш круг стал ещё теснее – Анри, Платон, Ульяна и я. Двое зверей и некромант были нашим передовым отрядом, они здорово облегчали нашу жизнь, до нас в итоге добегали не все, но – нас не хватало. Я успела пожалеть и о том, что не взяли Жака Трюшона, и может, ещё бы кто сгодился, и без магии, просто руками… да что об этом говорить!

С рёвом осела на пол наша медведица, обхватив голову руками совсем не по-звериному. Я выскочила из-под защиты и успела разобрать несколько слов – что-то там про матушку, и про деточку малую ещё. Зажмурилась, надавала по её медвежьей морде.

- Дуня, очнись, нет тут никого! Твари и ещё раз твари, и всё! Не сходи с ума, нам без тебя никак!

Видимо, картины из прошлого показывали всем, кроме меня. А я не в обиде, нет, боже упаси. Но дёргать пришлось всех, и Северин, был момент, завис и стал кого-то звать тоненько и жалобно, и Анри нахмурился и заговорил с тварью вежливо, будто на прогулке в парке… не знаю, что они видели, и знать не хочу. Я вижу тварей, твари должны быть уничтожены.

Но как их уничтожить-то, если они прут и прут, всё новые и новые? Откуда их там столько? Может нужно того, закрыть кран? Горшочек, не вари?

Стоило мне подумать эту, несомненно, глупейшую мысль, как я увидела серебряную ниточку. На полу. Она светилась, и она шла от моих ног куда-то вниз по той паршивой лестнице. Я сделала шаг, другой, третий… побежала.

- Эжени, стоять! – услышала за спиной, но куда там!

Меня вело, нет, не вело, тащило. И тащило не куда-то там, а вниз. Ступенька, другая, третья… мне никто не препятствует, что странно само по себе, я иду, иду… и слышу грохот над головой.

Края люка в полу, которым заканчивалась та лестница, заколебались, сдвинулись… в последний оставшийся миг ко мне скатился сверху Анри, а потом словно плита сверху опустилась. Лестница теперь упиралась в ровный каменный потолок, Анри схватил меня за плечо, а впереди клубилась тьма, и в неё уходила та серебристая ниточка.

Ну что ж, хотя бы новые твари к нашим наверху не придут, подумала я.