Молчание двоих

— Кто вы? — напрямую задала Стелла вопрос, волновавший её больше всего.

— Живые люди, — последовал ответ Модесты, слегка пожавшей плечами.

— Но в природе всё живое, — отпарировала Стелла.

— Человек человеку рознь. Ведь териане и земляне, например, внешне почти не отличаются, а между тем вы имеете голубую кровь и более неуязвимы, чем другие расы людей.

— А какого цвета ваша кровь?

— Красная. Но разве это имеет значение?

— Кому вы служите? Кто вами правит?

— Если ты о том, кто даёт нам указания, что надо делать, то конкретно такого человека нет, — честно ответила Модеста. — Мы свободные люди, и над нами нет хозяев. Наша нелегальность обеспечивает нашу независимость и защищает.

«А вот это уже настораживает, — подумала сверхисследовательница. — Все, кто не желает признавать вообще никакой власти и законов, обычно плохо кончают».

— У вас есть родные, семья, друзья? — не теряя спокойствия, продолжала спрашивать Стелла.

— Да.

— А почему вы носите чёрные шарфы?

— Это знак траура, — не без грусти ответила Модеста, — но не спрашивай по кому.

«Похоже, я, получив эти ответы, стала понимать обо всём этом ещё меньше, чем прежде. Всё слишком непонятно. На мои вопросы она даёт туманные ответы, боясь о чём-то проговориться», — сделала вывод Стелла.

Посмотрев на символ, изображённый возле иллюминатора, она вновь задала вопрос:

— Что это?

— Это символ «Миража».

— А что он обозначает?

— Стелла, ты задаёшь слишком много вопросов, — покачала головой капитан, ей отчасти было жаль любопытную девушку, но сказать всего она не могла.

Подхватив на руки уснувшего свинтуса, Модеста встала, положила зверька в кресло и посмотрела в иллюминатор.

— Я не могу тебе этого сказать, — продолжала капитан «Миража». — То, что обозначает наш символ, понимают лишь те, кто знает истину о нас. Но если кто-то догадается, какой смысл заключён в нём, то он узнает и нашу тайну. Здесь всё взаимосвязано.

«Предлагаешь мне ребусы разгадывать? Это вызов?» — подумала Стелла, а вслух произнесла:

— Тогда зачем вообще иметь его, если он может стать причиной вашего разоблачения? К чему такой риск?

Модеста пожала плечами, и задумчиво изрекла:

— Чему быть, того не миновать. Иногда ведь надо отправить послание, и вместо подписи мы используем свой символ. Мы хотели, чтобы наш корабль имел своё лицо и свой знак. Ведь иные, помимо названия, имеют порой множество эмблем, гербов и опознавательных знаков.

«Ага, даже у леруев они есть», — мысленно согласилась Стелла, она поняла, что в этом вопросе её любопытство не будет удовлетворено.

— Я понимаю вас. Но чему вы служите: закону или преступности? Вы уничтожаете леруев, но какую цель преследуете этим?

— Мы служим миру во имя добра и справедливости, — ответила Модеста, повернувшись к Стелле. — Если бы это было не так, то, поверь, человечеству бы грозила огромная опасность. И, кто знает, не показались бы тогда леруи, со своими злодеяниями и заговорами, безобидными мошенниками или душевнобольными с манией величия, только мечтающими о господстве над Вселенной? Если бы экипаж «Миража» стремился приобрести власть над миром, то для этого понадобилось бы не очень много времени. Даже мы, обитательницы «Миража» и его хозяйки, не знаем, насколько могущественны и сильны, имея такой корабль. Мы практически не знаем пределов его возможностей. Да пока и не задавались целью это выяснить, используя лишь то, что необходимо нам на данный момент.

— Тогда зачем вам такой корабль?

— Здесь есть всё, чтобы помогать другим. Чтобы заниматься любимыми делами и с комфортом путешествовать, — просто ответила Модеста. — Да и тебя мы спасли только потому, что наш корабль оказался достаточно быстр. И вообще, «Мираж» может пригодиться и просто для самозащиты.

«С трудом верится», — не поверила Стелла, немного удивлённая тем, что её собеседница столь откровенно говорит о достоинствах «Миража», которые можно использовать далеко не в мирных целях. Ведь это практически прямое признание в том, что экипаж данного корабля несёт потенциальную опасность для всего мира.

А Модесту, кажется, совсем не волновало, какие выводы сделает Стелла. Ведь по сути ничего крамольного она не сказала, чтобы усмотреть в её словах прямую угрозу для общества.

Но с другой стороны в корабле было полно изобретений непонятного назначения. Стелла на несколько секунд почувствовала себя плохо, вспомнив о том, что она видела и чему подверглась в комнате дублирования.

— Почему вы не интересуетесь тем, что я собой представляю, кто я и откуда? — неожиданно сменила тему разговора сверхисследовательница.

— Нам до этого нет дела. У нас есть свои тайны, у тебя могут быть свои, и мы не хотим устраивать тебе допрос. Если ты захочешь, то сама нам расскажешь о себе, а если нет, так мы и спрашивать не станем. Мы же спасали тебя не ради выгоды. А всякий человек имеет право охранять свою частную жизнь, и мы это стараемся чтить. Ведь ясно, что не от хорошей жизни ты оказалась в такой ситуации. Так зачем же ещё больше усложнять тебе и без того тяжкое положение?

Стелла ещё раз убедилась в не любознательности экипажа «Миража», но своё любопытство она удержать была не в силах.

— Скажи, почему вы спасли меня? — спросила терианка в очередной раз, в глубине души подозревая, что это могла быть и не просто случайность.

— Из человеколюбия и милосердия, — ответила Модеста. — Ведь ты погибала, да ещё и по вине леруев. Мы не могли просто наблюдать. Жаль, конечно, что раньше не включились в погоню. Возможно, удалось бы спасти тебя без таких серьёзных последствий. Но мы же не знали всей ситуации. А после успели лишь увидеть, где упал твой катер.

Стелле показалось, что при упоминании о леруях, голос собеседницы дрогнул от гнева, но она не могла знать о том, что Модеста вспомнила, как от рук леруев погибла Олма. Может быть, поэтому экипаж «Миража» так заботливо отнёсся к незнакомой девушке с голубой кровью.

В гостиную вошли Олдама и Глориоза. Стелла прекратила расспрашивать Модесту.

— Нам необходимо ещё раз просмотреть эти документы, а после отправить их в Центр Межпланетной Безопасности, — произнесла Глориоза, положив на столик трофеи, захваченные в штабе леруев. — Кое-что новое тут точно заслуживает нашего внимания.

Олдама и Модеста присоединились к ней. Все три расположились в креслах вокруг столика и больше не обращали внимания на терианку, не мешавшую им.

Стелла устроилась в стороне и взяла на руки проснувшегося Везувия. Она расположилась лицом к экипажу «Миража» и видела всех трёх. Посередине сидела Глориоза, справа от неё была Модеста, а слева — Олдама. Они были погружены в работу и не замечали проницательного взгляда Стеллы, устремлённого на них.

Склонив голову набок и машинально поглаживая Везувия, Стелла вновь ушла в размышления.

«Итак, — подумала она, — я скоро покину «Мираж», как только что сказала одна из них. Я оставлю этот странный корабль и вернусь к прежней жизни. Но как будут развиваться события здесь, в «Мираже»? Сейчас мне недвусмысленно дали понять о том, что в этом месте заключена большая сила, пока невостребованная. И всё в дальнейшем будет зависеть всецело от этих трёх скрытных особ. Сейчас они ласковы, приветливы и доброжелательны, но время многое может изменить. Даже ангелы оступаются. Не явит ли вскоре миру своё лицо новая угроза в виде трёх нравственных монстров, крушащих всё на своём пути? Не нарекут ли безобидный ныне «Мираж» в последствие «Кошмаром»? От меня скоро избавятся, высадив на ближайшей по моему усмотрению планете. Они говорят, что мы никогда больше не увидимся. Но так ли будет это? Не придётся ли Центру Межпланетной Безопасности противостоять «Миражу», спасая планеты и народы от гибели и жестокой тирании? Если так, то в эту борьбу буду рано или поздно втянута и я, ведь я работаю на Центр. А значит, что моя встреча с экипажем «Миража» может вновь состояться. Сейчас они спасли мне жизнь, а потом могут без колебаний убить. Если бы их заставить полететь на Землю и одновременно предупредить хотя бы Группу Риска-III, тогда был бы шанс застать эту троицу врасплох и заставить дать объяснения чёткие, а не туманные. Но экипаж «Миража» слишком осторожен, чтобы попасть на эту удочку, ведь я сама видела, как старательно они избегают густонаселённых планет. В стремлении узнать, что они за люди и чего добиваются, я могу рассчитывать только на себя. Но нельзя же залезть им в душу! Чужая душа — потёмки».

Но вдруг глаза Стеллы восторженно сверкнули.

«Да, чужая душа потёмки, но только не для меня!», — радостно подумала Стелла и перешла на своё внутреннее зрение, способное диагностировать сущность человека.

Обычно, ей хватало всего лишь посмотреть человеку в лицо, увидеть глаза, и многое становилось ясным. Но тут преградой стали вуали. Стелле пришлось изрядно постараться, чтобы на основе своих ощущений дать характеристику каждой из них. Усиленные Югеалом способности давали теперь Стелле больше преимуществ при оценке внутренней сути людей.

Капитан была первой, на кого сверхисследовательница обратила внимание. Внутренняя сущность Модесты предстала перед ней девушкой лет двадцати с красивым добрым лицом и светлыми волосами. Душа Стеллы на миг соприкоснулась с её душой и тут же отпрянула, почувствовав что-то вроде шока, вызванного странной покалывающей болью. Терианка даже охарактеризовать сразу не смогла, с чем столкнулась. Одно знала точно: никогда прежде ничего подобного не встречала. Данным ей от рождения даром, терианка почувствовала, что капитан «Миража» не рядовой человек, а что-то уникальное. Как будто одно существо было скрыто в другом, создавая гармоничный симбиоз. Она догадалась, что Модеста может забирать у всего живого жизненную энергию и даже убивать этим. Эта девушка являлась энерговампиром от природы, но одновременно и сама страдала от этого. Белое платье и светлые украшения души Модесты произвели вполне положительное впечатление на Стеллу, хоть она и не испытала к ней особой симпатии.

Глориоза явилась Стелле в одежде молочного цвета строгого вида. Благородное лицо, имевшее правильные черты, было спокойно и невозмутимо. Чёрные волосы и глаза очень шли ей, но не создавали впечатления жестокости и коварства. Наоборот, она казалась воплощением справедливости и честности, аристократизма и милосердия, хоть порой ей были присущи колебания в каком-либо решении. Стелла сразу почувствовала в ней родственную душу. Хоть Глориоза и не была столь беспечна, как она. На поясе у этой девушки висели в ножнах меч и кинжал, а на плече сидел белоснежный голубь. Всё это в совокупности давало Стелле представление о том, что объект её внимания призван вести борьбу со злом, а не наоборот. Несмотря на воинственность, Глориоза была добра и не могла убить из удовольствия или прихоти.

И наконец, даже немного подустав, Стелла перевела свой взгляд на третью представительницу экипажа «Миража». Душу Олдамы Стелла увидела в виде женщины лет тридцати пяти, очень серьёзной и одетой в оригинальное светлое платье. Сверху оно было расшито золотисто-розовыми цветами, чуть ниже серебристо-голубыми узорами, напоминавшими собой сверкающую водную гладь, и непосредственно подол юбки имел уже зелёный цвет. С цветным платьем резко контрастировало длинное гипюровое покрывало чёрного цвета, из-под которого виднелись золотистые волосы, крупными волнами падавшие ей на плечи. Но только тёмное покрывало Олдамы означало вовсе не злобу и ненависть испорченной души, а траур, глубокую скорбь по кому-то. Эта особа олицетворяла собой мудрость, переходящую в гениальность, и тяжесть невосполнимой утраты. В правой руке она держала кинжал рукоятью вверх, а в левой — яркий венок из листьев и цветов. Стелла сразу же прониклась состраданием к этой горестной душе. Однако, увидев лицо Олдамы, она поразилась её сходству с портретом, виденным ранее в одном из кабинетов в лабораторном отсеке. Венок, который держала в руке эта девушка, был почти точной копией рамки той фотографии. А девушка на портрете имела те же волосы и глаза, что и Олдама.