Сердце Армы. Стремление скрыться.

— По-моему, ты в кого-то попала, — тихо заметила Олдама. — Противников у нас поубавилось.

— Увы, не на много. Здесь так темно, что я тебя едва вижу, — прошептала Глориоза, — так что это была простая случайность и не более.

— Ты очень пострадала?

— Нет, меня слегка задело. А теперь идём дальше.

Соблюдая осторожность, телохранительницы почти на ощупь добрались до двери, ведущей в другой зал. Обитатели бункера несколько раз стреляли, но было темно и они не попали в цель.

— Кажется, это тот самый вход, что ведёт в большую комнату, как говорила нам Модеста, — произнесла Олдама.

— Да, вряд ли мы ошиблись, — согласилась Глориоза. — К тому же, из-за темноты мы не сможем теперь найти другую дверь, даже если она и существует, поэтому давай войдем хоть сюда.

Олдама расправилась с этой преградой, как и с первой. От излучения растаяло помимо двери несколько автомобилей, стоявших поблизости, а две колонны из бетона угрожающе затрещали, но не рассыпались.

Глориоза и Олдама сделали несколько шагов в кромешной тьме, вокруг чувствовалась какая-то напряжённость, витающая в воздухе. Неожиданно загорелись десятки лампочек, ослепляя ярким светом девушек и всех тех, кто был в гараже и зале, а после они начали мигать, то погружая всё во тьму, то вновь вспыхивая. Это мешало хорошо видеть всем, но численность врагов сотрудницы МКСА сумели оценить.

Едва глаза смогли приспособиться к столь переменчивому освещению, как агентки увидели бросившихся к ним вооружённых людей. Мгновенно оценив ситуацию, обе скрылись за ближайшей дверью, которая оказалась открытой. Они попали в маленькое и абсолютно пустое помещение.

— Мы в мышеловке, — констатировала Глориоза, запирая дверь и прислоняясь к ней спиной.

Послышался едва различимый вой сирен полицейских машин, доносившийся сюда только благодаря отсутствию дверей, что вели наружу. Устранённые ранее Олдамой преграды теперь хоть как-то пропускали звуки в это подземное убежище.

— Это полиция! — обрадовалась Олдама.

— Они могли бы приехать и побыстрее, — проворчала Глориоза, сосредоточившись на том, что им следует предпринять дальше. — Ну, главное, мы уже привлекли к себе внимание и бандиты не успели разбежаться по лесу, пока загоняли нас в ловушку. Но если мы будем сидеть здесь, сложа руки, то нас могут устранить быстрее, чем подойдёт помощь. Надо выйти и попытаться защищаться самим, пока банда отвлечена прибытием полиции. Следует найти Модесту и Виттона.

— Я согласна с тобой, но нас сразу же убьют, едва мы выйдем за дверь. Их ведь сотня, а нас всего две. Мёртвые мы ничем не поможем Модесте.

— Неужели у тебя кончились все фокусы? Если так, то изобретай на ходу, и как можно быстрее. Их просто надо отвлечь, пока мы займём позицию для обороны.

— Я могу кое-что устроить, но ради полной победы нам надо будет ещё немало потрудиться, — сказала Олдама, извлекая из сумки какой-то предмет и бросая его в приоткрытую дверь, которую тут же быстро захлопнув, отчиталась:

— Готово.

— И всего-то? Что ты сделала? — спросила Глориоза, не услышав ни взрыва, ни чего-нибудь ещё, кроме взволнованных голосов.

— Я вернула всех на час в средневековье, — улыбнулась довольная Олдама. — В той капсуле, которую я бросила, находится одно коварное вещество в жидком состоянии. Это — не моё изобретение. Когда лет пять назад в целях самообразования я занималась промышленным шпионажем и пиратством, сидя за компьютером, то случайно проникла в сферу военной промышленности, вследствие чего и узнала о подобном изобретении. Сейчас капсула разбилась, и её содержимое перешло из жидкого состояния в газообразное. Полученный газ не допускает использования огня, огнестрельного и лазерного оружия, иначе он, из абсолютно безопасного сейчас, превратится в очень токсичный, способный даже убить. Теперь можно использовать лишь холодное оружие, палки, кулаки.

— Но ведь наш противник этого не знает! — воскликнула Глориоза.

— Я так не думаю, — ответила изобретательница, кивнув в сторону двери. — Послушай, что они говорят.

В зале кто-то, а быстрее всего, Шаюнмар, кричал, чтобы никто не смел применять оружие.

— Среди них есть умный человек, — заметила Олдама.

— Что ж, попробуем теперь выйти, — сказала Глориоза, извлекая из ножен кинжал.

Подруги покинули комнату и с удивлением увидели, что никто не напал на них, более того — их, казалось в первую минуту, и вовсе не заметили. Все, кто находился в зале, галдя и препираясь, вооружались коллекционными шпагами, мечами, кинжалами, саблями и ножами, висящими на стенах в качестве украшений. Но этим людям совсем не нравилась перспектива защищать себя куском металла, хоть оружие было начищено до блеска и вполне годилось для боя.

— Я не заметила, что здесь есть холодное оружие, — призналась Олдама, растерянно глядя на подругу.

— Ничего, мы тоже добудем себе что-нибудь подлиннее наших кинжалов, а пока используем их.

Несколько человек, уже вооружившихся мечами с узкими, обоюдоострыми лезвиями, кинулись по приказу своего предводителя к Олдаме и Глориозе. Защищаясь кинжалом, индианка уже через минуту вывела из строя первых нападавших и обеспечила себя и подругу отличными лёгкими и длинными мечами.

— У нас есть преимущество перед противником, — сказала Глориоза, когда нападающие на миг отступили. — Эти люди больше упражнялись в стрельбе и, видимо, почти совсем ничего не мыслят в фехтовании, тогда как я с самого детства училась обращению с холодным оружием.

— Меня в Агентстве тоже этому обучали, — ответила Олдама, парируя удар одного противника и увернувшись от шпаги другого, после чего подруги слаженно отступили за одну из каменных колонн, успев создать на пути врага препятствие из упавшего шкафа с домашней утварью. — Знаешь, Глориоза, если бы их было меньше, то мы одолели бы их. Но здесь два десятка людей и ещё сотня сражается на свежем воздухе с полицией. Ну и в переделку мы попали.

Подруги быстро сменили место, пока противник пытался подобраться к ним с другого бока.

— Не известно, что ещё ждёт нас в будущем, — произнесла Глориоза, стараясь держаться возле подруги.

Из леса доносились звуки стрельбы, взрывов и крики людей. Глориоза и Олдама уже справились с половиной нападавших, когда Шаюнмар приказал нескольким своим наёмникам забрать Виттона и Модесту и бежать. Он хотел иметь заложников на случай, если ему не повезёт, и полиция расправится с его людьми.

Лишив способности двигаться последних нападавших, Глориоза заметила бегущего Шаюнмара и ринулась к нему. Олдама атаковала последнего противника, который едва держался на ногах, и помощь воинственной подруги ей не требовалась.

Заметив приближающуюся Глориозу, Шаюнмар метнул в неё пару кинжалов и вновь пустился наутёк. Увернувшись от летевших орудий, индианка бросилась за убегавшим, но её позвала Олдама, на которую напало более десятка человек, прятавшихся до этого в одном из помещений. Глориоза вынуждена была прервать погоню и поспешить на помощь подруге.

Модеста стала приходить в чувство, смутно осознавая, что она лежит на ковре в темной комнате. Услышав сквозь шум в ушах звон металла, ударяющегося о металл, она хотела приподняться, но у неё не оказалась для этого сил и очень болела голова. Закрыв глаза, Модеста вновь впала в бессознательное состояние.

Через несколько минут послышался звук открывающейся двери, и в комнату поспешно вошли двое, посланные забрать пленницу.

— Она всё ещё без сознания, — сказал один из вошедших, останавливаясь в нескольких шагах от Модесты и ставя на пол светильник, распространявший не яркий красноватый свет.

Они смотрели на неподвижную, но ещё живую заложницу, не подозревая даже, что в подобном состоянии она может быть не менее опасна, чем если бы была в полном сознании.

— Лучше убить её, чем нести через зал, где нас легко могут продырявить те две телохранительницы герцога, — предложил другой наёмник.

Модеста не пришла ещё в сознание и не слышала разговор вошедших. Её уникальный организм, почувствовав рядом другие сильные организмы, принялся тянуть из них энергию. И проделывал он это весьма рьяно, спасая тем жизнь своей хозяйки.

— Но Шаюнмар приказал отвезти её в горы. Мы должны выполнить приказ, — сказал первый.

— Какой там ещё приказ! Ты посмотри, что делается в зале и возле бункера! Лучше давай убьем её и будем спасать собственные шкуры.

— И всё же …

— Не спорь! К тому же я устал…очень…

— Мне тоже что-то нехорошо…

Пленница, набравшись сил, приподнялась и села, тряхнув головой, будто пробуждаясь от сна. Оба злополучных наёмника, которым в этот день отчаянно не везло, слабо вскрикнули и рухнули на пол, не издав больше ни звука и не подавая признаков жизни. Не придав значения этому, Модеста сидела ещё несколько минут, вспоминая случившееся и прислушиваясь к шуму в зале. Голова болела — удар получился достаточно сильным, но всё же ей удалось выжить. Спохватившись, она посмотрела на двух неподвижных людей и поняла, что произошло — оба были мертвы. Организм Модесты, вышедший из-под контроля, убил своим вампиризмом наёмников, имевших несчастье подойти слишком близко к ней. Решив, что смерть людей, скончавшихся без видимых причин, может вызвать подозрения, Модеста склонилась над умершими и пыталась вернуть их к жизни, но это оказалось невозможным. Любые попытки возвращения забранной энергии оказались тщетными — воскрешать она не могла, это точно.

Она не стала задерживаться в комнате и, подойдя к двери, выглянула наружу. Модеста увидела подруг, сражающихся с десятком наёмников, у стен сидели раненые и оглушенные, не способные бежать отсюда, а из соседней комнаты четверо головорезов тянули связанного начальника полиции, изо всех сил упиравшегося и звавшего на помощь.

Раздобыв по пути кинжал, Модеста поспешила к Виттону и освободила его от конвоиров и пут. Начальник полиции, потирая онемевшие запястья, оглядывался по сторонам в поисках подходящего оружия. Модеста поняла его намерения и быстро разжилась парой пистолетов у ближайших поверженных противников. Сунув одно оружие в руки Виттону, девушка огляделась, пытаясь оценить сложившуюся ситуацию. В ту же секунду она увидела, что к Олдаме, что была почти у самого выхода, подкрались сзади трое, с намерением связать её. Глориоза находилась в стороне от изобретательницы и не могла этого видеть.

— Олдама, оглянись! — предупредила Модеста и взялась за свой пистолет, направив его на противников Олдамы.

— Не стреляй, Модеста! — крикнула Глориоза, увидев командира и бросая в неё кинжал.

В следующий миг рукоять кинжала ударила по оружию Модесты, выбив его из её рук, но та уже успела спустить курок, и прогремел выстрел. Тем временем Олдаму успели оглушить и уносили из зала. Воздух стал превращаться в ядовитый дым, мешавший дышать. Глориоза подбежала к Модесте и Виттону, не понимающим, что произошло, и поспешила увести их отсюда.

Выбежав из бункера, они отдышались, ядовитый воздух не успел им навредить, но головокружение вызывал.

— Где же Олдама? — спросила, оглядываясь, Модеста. — Где она?