Сердце Армы. Стремление скрыться.

16. Эдуард Левмер

Огромный тренировочный зал был залит светом. Одна из стен полностью была стеклянной, и снаружи сквозь неё струились потоки белого сияния звезды Эдистера.

Глориоза сделала быстрый разворот, не менее молниеносный выпад и её меч вновь заставил Олдаму отскочить. Изобретательница успела буквально в последний миг, но всё же тренировочное оружие дочери Воина оставило след специальной краски на рукаве напарницы. Девушки опустили оружие, стоя друг против друга.

— Молодец! Просто умница, — искренне похвалила Глориоза Олдаму. — Ты с каждым днём всё увереннее двигаешься.

— В этом лишь твоя заслуга, — застенчиво улыбнулась та, пытаясь выровнять дыхание, — я никогда и близко не смогу сравниться с тобой в бою.

— Этого и не требуется, главное, что ты сможешь постоять за себя в подобной ситуации.

— Угу. Учитывая, что сейчас не столь часто люди прибегают к холодному оружию, — донеслось скептическое замечание со стороны двери.

Олдама и Глориоза повернулись и увидели Модесту, прислонившуюся спиной к стене и сложившую руки на груди. Командир пребывала в лениво-меланхоличном настроении, это было более чем очевидно.

Но Глориозу это нисколько не смутило, она с воодушевлением и радостью констатировала:

— О, ты всё-таки пришла! Прекрасно. Выбирай оружие, и вперёд!

Индианка сделала знак Олдаме, что та может отдохнуть, а Модесте наоборот достался пригласительный кивок. Командир бросила взгляд на различное оружие, что было тут для тренировок, но лень вновь одержала верх в её настроении и выбор она делать не стала.

Модеста взяла оружие у подошедшей изобретательницы и поплелась к воинственной подруге, вовсе не горя желанием вступать в поединок. Всем своим видом она говорила, как ей хочется сбежать отсюда. Остановившись на полпути, Модеста подняла свой взгляд на индианку. Ярко-синие глаза просительно умоляли не гонять её персону по тренировочному залу. Но разжалобить Глориозу было не так-то просто — она в ответ медленно качнула головой, давая понять, что послаблений не будет, и предвкушала очередной поединок.

Олдама устроилась на лавке у двери и стала наблюдать за ними.

— Ты не устала? — командир задала этот вопрос как последний шанс избежать тренировки.

Глориоза с сияющей улыбкой и без каких-либо признаков утомления поспешила разочаровать её:

— Нисколько. Во всяком случае, меня жалеть не надо.

Модеста обречённо вздохнула — ну что ж, она сделала всё что могла, чтобы избежать ежедневной тренировки. Пришлось принять как данность сегодняшнее столкновение с дочерью Воина. И хорошо, что это бой с ненастоящим врагом. Девушка вновь потупила взгляд и пошагала к своей напарнице.

Поняв, что командир уже морально сдалась, Глориоза рассмеялась её постоянным попыткам увильнуть от лишних передвижений:

— Хватит уже изображать вселенскую тоску — для вашего же блага я вас тренирую. Вот Олдама молодец — ей тяжелее, чем тебе, но она старается. И ты не отвертишься от занятий.

— Знаю, и тут мои приказы даже не учитываются, — Модеста остановилась в трёх шагах от индианки и вновь подняла на неё взгляд.

Спокойный, умиротворённый взгляд синих глаз подруги оказался обманчивым и едва не стоил Глориозе пропущенного удара — Модеста мгновенно сбросила всю апатию и без раздумий и предупреждений перешла в наступление, при этом выражение глаз нисколько не поменялось в первые секунды. Индианка успела отбить атаку только на выработанных рефлексах, а Олдама от неожиданности даже ойкнула. Лицо командира больше не выражало лень и безучастность — она с нескрываемым азартом бросала вызов в поединке Глориозе, атакуя её с полной отдачей.

Дочь Воина знала, что Модеста намного сильнее в обращении с оружием, чем изобретательница. Но командир ещё была и прекрасной актрисой, и умела иногда очень легко отвлекать внимание или переводить его туда, куда ей было нужно. Сейчас Глориоза на это не жаловалась — главное растормошить Модесту.

Около получаса девушки кружили по залу, на ходу меняя оружие и отрабатывая приёмы. Дочь Воина не щадила напарницу, гоняя её гораздо быстрее, чем до этого изобретательницу. Модеста приняла заданный темп тренировки и втайне надеялась вымотать Глориозу, до этого уже два часа упражнявшуюся с Олдамой. Но не тут-то было — индианка нисколько не обнаруживала той степени усталости, на которую рассчитывала она.

Вот только сегодня у Модесты вовсе не находилось ни малейшего желания тратить время на тренировку, и она всеми силами пыталась выдумать что-то подходящее, что положит конец её мукам в этом зале. Глориоза уловила направление мыслей подруги и, не прекращая атаковать её, рассмеялась:

— Даже не думай! Ты не больна, не голодна, не забыла отправить немаловажный, но малосодержательный рапорт господину Рубену и так далее по списку, вплоть до необходимости немедленно спасти мир, в том числе и от самой себя. Любые сказки можешь рассказывать Лейле — они ей нравятся, и она им охотно верит. А я — нет. Ты будешь тренироваться, и точка!

Модеста, парировав удары индианки, увернулась в сторону, и, сама теперь уже перейдя к атаке, спросила:

— Значит, слова уже не действуют?

— Не-а, — ответила довольная Глориоза, с азартом применяя самые сложные приёмы.

Модеста в ответ сдержанно улыбнулась — многозначительно и коварно, чуть заметно приподняв одну бровь. Что-что, а мимика у командира была очень выразительная — не кривляясь и почти, казалось бы, не задействовав мышцы лица, она тем не менее умудрялась одним взглядом, полуулыбкой или приподнятой бровью максимально выражать эмоции.

Дочь Воина насторожилась — она знала, что подруга опять что-то задумала, и едва не пропустила выпад, вскользь задевший рукав её блузы и оставивший след. Первая отметина краски от оружия за всю тренировку — Глориоза почти по-детски огорчилась. Модесте-таки удалось ненамного ослабить её внимание и бдительность.

— Ах, так? Ну, держись! — девушка вновь перешла в атаку и Модеста, рассмеявшись, начала отступать к стене, уже отбиваясь как-нибудь и почти спасаясь бегством.

Глориоза теперь не щадила её, а значит, не стоило и думать одержать хоть как-то победу. Одежду командира украшало уже с десяток пятен, оставленных оружием индианки.

— Не думай, что меня так легко заставить сражаться, если я этого не хочу и могу избежать, — предупредила Модеста, изо всех сил пытаясь отбиться от индианки, но пока что спасало только отступление.

— Да куда ты денешься? — Глориоза быстро загнала напарницу в угол и держала теперь остриё своего клинка возле её горла, ожидая ответных действий, но не капитуляции.

— Куда-нибудь, — многозначительно улыбнулась Модеста и сделала шаг назад… сквозь стену, в которую упиралась спиной.

Оружие, выпавшее из руки онемевшей Глориозы, загремело одновременно с вскриком вскочившей Олдамы. Изобретательница подбежала к индианке, и они вместе ошарашенно смотрели на пустую и совершенно целую стену, возле которой только что стояла их командир.

— Впечатляет, — первой отмерла Глориоза, поднимая свой меч.

— Д-да, — чуть заикаясь, произнесла потрясённая Олдама, — и ведь не поспоришь с этим…

— Надеюсь, это было достаточно доходчиво донесено? — раздался сзади весёлый и беззаботный голос Модесты.

Олдама, снова едва не взвизгнувшая от неожиданности, вместе с Глориозой обернулись. Командир стояла в трёх шагах от них, а они ведь даже не слышали её шагов, не заметили, как и когда она вернулась. Глориоза в полной мере оценила то, что хотела продемонстрировать их командир — внешне безобидная, тихая и спокойная, по сути была непредсказуема и тем опасна. Она могла достаточно эффективно как нападать, так и отступать. Улыбающаяся Модеста, увидев слегка перепуганные лица подруг, на миг смутилась и испытала укор совести:

— Извините, я не хотела вас напугать.

— Нет, всё в порядке, — окончательно пришла в себя Глориоза и нравоучительно добавила: — Кроме сорванной тренировки.

Но это уже не могло смутить Модесту — она вовсе не стремилась умирать от угрызений совести по любому поводу. Да, она способна была на многое, но разве так часто она пользовалась этим для своей выгоды?

— Это был только один из способов закончить поединок, — созналась командир и, помешкав, решилась добавить: — Честно говоря, если бы я захотела, он даже бы не начался. Так что я терплю эти ежедневные тренировки только потому, что хочу быть как все люди. Если придётся когда-нибудь постоять за себя с оружием в руках, не имея шанса просто сбежать, то пусть это выглядит как можно более правдоподобно. Вы ведь понимаете — что сделать так, как сейчас, я могу лишь при вас.

Её взгляд упал на пресловутую стену, но та как стояла, так и продолжала стоять. Выдать Модесту она никому не могла, но подруги поняли, насколько непростые поступки способна совершать их командир.

— Я очень стремлюсь жить как все люди, но так иногда хочется облегчить себе жизнь и пойти лёгким путём, — призналась Модеста, виновато покачав головой. — Вот только этот путь может стать преткновением для других. И тем более, я стараюсь, чтобы не страдали невиновные. Не хочу, чтобы меня боялись и ждали, что, однажды, сорвавшись, я встану не на тот путь.

— Мы не позволим тебе этого, — выразила свою поддержку Глориоза.

Модеста благодарно кивнула, глядя на подруг. Они понимали её, и с ними легче было продолжать учиться контролировать свои способности. Она верила, что эти две смогут удержать её, если ей захочется когда-нибудь переступить черту.

— Не бойся. Я попробую изучить твои способности и то, что их вызвало, — пообещала Олдама. — Вот закончим контракт с МКСА, и я сразу займусь этим.

— Наверно, вы мне посланы свыше. Даже сама удивляюсь, что могу говорить с вами о том, что держала всегда в секрете от всего мира, кроме своей семьи, — призналась Модеста. — Думаю, мы сможем помогать друг другу и защищать.

Подруги лишь молча кивнули, соглашаясь с ней. Олдама окинула взглядом тренировочный зал и сказала:

— Думаю, на сегодня с нас достаточно разминок. Пора заканчивать и мою работу. Мне как раз не помешает ваша помощь.

В одной из комнат второго этажа дворца герцога Амертсона было сосредоточено управление всеми автоматическими и механическими системами защиты. Новейшее и совершенное оборудование впечатляло своим разнообразием, а множество экранов показывали, что происходит вокруг дворца.

Олдама с помощью Глориозы и Модесты проверила всю систему защиты и заявила, что работа окончена.

— Думаю, герцог останется доволен моей работой, — сделала вывод Олдама.

— Ещё бы! Ведь ты трудилась над этим две недели, — ответила Модеста, кружась на винтовом кресле.

— Теперь надо идти к семье герцога, в конце концов, мы их телохранительницы и должны быть рядом с ними, — обречённо вздохнув, напомнила Глориоза, и чувствовала себя при этом более чем странно. Подруги полностью разделяли её взгляды — сейчас в резиденции Амертсонов было настолько безопасно, насколько это вообще можно устроить. Охрана внутри дворца только создавала видимость наблюдения, но реально почти не участвовала в нём. В этом просто не было необходимости, как и в присутствии здесь телохранительниц.