Сердце Армы. Стремление скрыться.

27. Сердце Армы

Модеста уже два часа шла через жилые комнаты храма. Везде было роскошное убранство и не обнаруживалось ни малейших следов беспорядка, грязи или хотя бы пыли, будто храм был герметично закрыт на протяжении нескольких столетий. Комнаты образовывали уютные и просторные квартиры, имелись широкие коридоры и общие залы, изобиловавшие естественными родниками, журчащими фонтанами и небольшими водопадами. Хоть храм и находился в леднике, здесь было очень тепло и немного душно, однако недостаток кислорода почти не ощущался.

Не ища лёгкой дороги, которая, конечно, здесь имелась, Модеста иногда шла сквозь стены строго на восток. Она выбралась из жилых комнат и попала в небольшое помещение, где была дверь, ведущая тоже на восток. Не сумев открыть дверной замок и уничтожив его лучом лазерного оружия, девушка открыла дверь и вошла в помещение, напоминающее пещеру. Здесь, в отличие от жилых комнат, освещённых сияющими камнями, было абсолютно темно, и Модеста зажгла фонарик, который автоматически подзаряжался от магнитного поля любой из планет.

Впереди, всего в нескольких метрах, начиналось озеро, зловеще бурлившее и поднимавшее небольшие волны. Потолок над озером нависал очень низко, и Модесте, приближаясь к берегу, пришлось пригнуться. Взяв в одну руку фонарик, а другой поддерживая накидку, она легко оторвалась от пола и полетела вперёд. Расстояние между каменным сводом и волнами было как мало, что край её одежды немного намок.

Стараясь не задевать потолок и, тем не менее, держаться подальше от поверхности бурлившего озера, Модеста летела не очень быстро и минут через пять, преодолев более километра, достигла противоположного берега. От этого перелёта она была совсем не в восторге.

Отжав намокший край одежды, Модеста определила по компасу, куда следует идти, и вскоре опять нашла небольшую дверь, но уже без замка.

Это был вход в лабиринт. Агентка увидела перед собой множество стен, стоящих по отношению друг к другу под разными углами. Потолок был высокий, и они упирались в него; это сооружение тянулось на добрую сотню метров влево от Модесты и на столько же вправо.

Лабиринт, как и озеро, был погружён во тьму и жил своей загадочной и непостижимой жизнью, двигаясь под действием неведомых сил. Модесте стало жутко, и, если бы не стремление спасти Олдаму, она, не задумываясь, повернула бы назад. Лабиринт внушал панический страх, обострял чувство одиночества. Одни его стены передвигались медленнее, другие — быстрее, но вскоре Модеста поняла, что каждая из них перемещается всегда с разной скоростью, то увеличивая её, то уменьшая. Некоторые перегородки стояли на одном месте, но после некоторые из них начинали двигаться, а те, что до этого времени активно перемещались, останавливались на разное время.

Все это сопровождалось небольшим шумом и скрежетом, и если одна из каменных плит сталкивалась с другой, то они соприкасались очень плотно. Человек, окажись он на стыке двух стен, был бы неминуемо раздавлен, и Модесту очень беспокоило это. Подвижный лабиринт представлял угнетающее зрелище: ведь из него практически невозможно было выйти, и эдистерцы вполне достигли своей цели, если хотели напугать непрошеных гостей.

Модеста вновь сверилась с компасом и шагнула сквозь первую стену лабиринта, хоть та и сновала беспрестанно туда-сюда. Далее девушка шла как можно быстрее, то проходя сквозь перегородки, то просто пользуясь открывавшимися ходам. Несколько раз её едва не раздавили сходящиеся стены, а лабиринту всё не было конца.

Сотрудница МКСА упрямо шла вперёд, и ей казалось, что этот путь продолжается целую вечность. Через час, истратив почти весь свой запас сил, она стала впадать в панику, так как не могла уже с обычной лёгкостью проникать сквозь стены. В отчаянии Модеста села возле одной неподвижной стены, чтобы немного отдохнуть, но через несколько минут незаметно уснула. Организм требовал подкрепления сил и добывал их любым доступным способом.

Три перегородки соприкоснулись с четвёртой, у которой уснула девушка, и одна из них так близко ударилась о стену возле спящей Модесты, что придавила край её накидки, едва не раздавив компас и фонарик. Но вскоре она отодвинулась и освободила одежду агентки.

Модесту разбудило то, что стена, о которую она оперлась, прервала свой покой. Быстро вскочив, оглянувшись и увидев вокруг продолжавшееся движение, она ужаснулась тому, что заснула здесь.

Опасаясь, что собственные силы вновь подведут её, хоть получасовой сон позволил неплохо отдохнуть, Модеста решила проложить себе путь лазером, упрекая себя за то, что не додумалась до этого раньше. Она выстрелила в одну из стен, но луч, отразившись, едва не убил её саму. Преграда осталась целой и невредимой, что весьма удивило, обеспокоило и даже рассердило стрелявшую.

Вновь полагаясь на собственные силы, Модеста через полчаса выбралась из лабиринта и, увидев дверь, ведущую на восток, не задумываясь, открыла её.

Прежде чем перешагнуть порог, она оглянулась на зловещий лабиринт, не без содрогания подумав о том, что ей вновь предстоит скоро пресечь его, и устремилась вперёд.

Модеста попала в широкий, освещённый коридор, в конце которого виднелась решетчатая двустворчатая дверь из белоснежного металла, украшенная кроваво-красными, сияющими камнями. Открыв эту дверь, она вошла в великолепную комнату, с задрапированными золотисто-розовой тканью стенами и залитую ярким белым светом, посреди которой стоял большой цилиндрической формы камень, похожий на глыбу льда. На этом сверкающем постаменте помещался хрустальный сосуд с золотистой жидкостью, в которой находилось сердце, похожее на человеческое, но только в три раза крупнее.

Модеста поняла, что ей удалось найти сердце Армы, но одна мысль о том, что нужно снова пройти через коварный лабиринт, повергла её в отчаяние и уныние. Она знала, что ей не хватит сил на обратный путь, а тут не было ничего живого, даже времени не оставалось на восстановление сил. Командир «Ветзо» машинально двинулась к святыне Эдистера и, подойдя ближе к ней, почувствовала поток энергии живых сил. Модеста замерла, быстро впитывая в себя эти силы, а после взяла хрустальный сосуд с его постамента. Сердце Армы щедро дарило энергию, и обратный путь не казался агентке таким уж пугающим.

Взяв то, за чем она сюда явилась, Модеста с раскаянием мысленно попросила прощения у Армы и умерших жителей Эдистера за свершённое святотатство и поспешила в обратный путь, к ожидавшей её Глориозе.

Индианка сидела у входа в храм, терпеливо ожидая возвращения подруги. Её душа разрывалась на части от тревоги за Модесту и Олдаму, и от того, что она ни чем не могла им сейчас помочь. Время от времени Глориоза связывалась по рации с герцогом и полицией, и ожидала сообщений из института археологии.

До заката солнца оставалось всего несколько часов, когда из храма вышла Модеста, неся в руках сосуд с сердцем Армы. Глориоза бросилась к подруге, с восторгом и радостью глядя на неё и с удивлением на святыню Эдистера. Благодаря энергии сердца Армы Модеста не испытывала усталости, и девушки без промедления поспешили к герцогу.

Едва дождавшись, когда автомобиль остановится возле герцога Амертсона, Модеста попросила немедленно начать переговоры. Ей, как и Глориозе, хотелось как можно быстрее увидеть Олдаму.

Переговоры были тотчас возобновлены. Самуил Амертсон сообщил Шаюнмару, что сердце Армы привезли. Тот бесцеремонно заявил, что он вначале желает удостовериться в подлинности этого сердца и лишь после отпустит заложницу. Глориоза собралась уже сказать герцогу, чтобы он не отдавал сердце Армы, пока не будет отпущена Олдама, но Шаюнмар пригрозил, что, если через десять минут ему не принесут требуемый предмет, он убьёт заложницу. Модеста и Глориоза согласились, что лучше выполнить это требование, и герцог сам понёс сердце Армы своему противнику. Тот настоял на этом условии, не желая, чтобы к нему приближались телохранительницы или кто-то из полиции.

— Если через четверть часа Олдаму не отпустят, я сама пойду туда и попробую освободить её, — решила Модеста, глядя, как герцог взбирается на скалу.

— Я готова сделать то же самое, — поддержала её Глориоза. — Можно было бы штурмом или с воздуха взять эту скалу, но тогда убьют Олдаму. Теперь же — другое дело. Когда герцог поднимется наверх и передаст сосуд Шаюнмару, то тот будет несколько минут поглощён всецело осмотром сердца Армы и ослабит бдительность, а мы тем временем сможем забраться на скалу. Для этого нам вполне хватит двух-трёх минут.

— Так мы и поступим. В нашем автомобиле есть холодное оружие, возьмём его на всякий случай, а то не известно, что Олдама со своими изобретениями может нам устроить.

— Это точно, — согласилась индианка. — Но надеюсь, что каменный век она нам не устроит — я не представляю нас с дубинками и каменными топорами, учитывая, что ни того, ни другого у нас просто нет.

Подруги взяли три меча, для себя и Олдамы, и предупредили Виттона, что они сами попробуют освободить заложницу, а полиция может вмешаться только тогда, когда им подадут знак или они услышат, что люди Шаюнмара оказывают открытое сопротивление. Виттон одобрил их решение.

Дождавшись, когда герцог поднимется на скалу, Модеста и Глориоза быстро, но бесшумно последовали за ним. Через две минуты они уже были на вершине, но там никого не оказалось: ни Олдамы, ни её похитителей, ни герцога.

— Куда все делись? — спросила Модеста, растерянно и взволнованно глядя вокруг.

Она не чувствовала никого живого рядом, кроме подруги.

— Сейчас узнаем, — ответила Глориоза.

Несколько минут она осматривала почву, редкую жёсткую траву и камни, а после подошла к одной из плоских поверхностей горы, к которой примыкала вершина скалы. Здесь Глориоза остановилась.

— Тут есть потайной ход, — заявила она. — Я уверена в этом. Осталось только открыть его.

— Олдама со своими изобретениями открыла бы любые двери, но её с нами нет. Остаётся надеяться только на лазеры, — сказала Модеста, доставая оружие. — У меня есть небольшая взрывчатка. Но это на крайний случай.

Глориоза последовала её примеру.

Тем временем спящую Олдаму и связанного герцога перенесли в одну из пещер, расположенную внутри горы. Агентке, связав её, протёрли чем-то лицо, и она начала просыпаться.

— Оставьте телохранительницу и герцога здесь, а сами уходите, — приказал своим людям Шаюнмар.

Исполнив приказ, наёмники удалились.

В глубине горы прятались полсотни человек, приготовившихся к обороне, о чём ещё никто не знал. Пещера находилась почти у самого выхода наружу, но он сейчас был надёжно закрыт.

Самуил Амертсон догадывался, что Шаюнмар, получив сердце Армы, готовится к бегству и, возможно, захочет убить своих пленников. Конечно, получив желаемое, он не будет обременять себя заложниками. Герцог попытался хоть немного ослабить путы, но это ему не удалось. Недалеко лежала беспомощная Олдама, которая даже себе сейчас помочь бы не смогла. В который раз Самуил Амертсон пожалел, что не отправил раньше своих телохранительниц на Землю — он совершенно точно понимал, что привязался к ним и готов защищать их, как своих дочерей, а не ожидать, что они будут спасать его.