Сердце Армы. Стремление скрыться.

Тем временем Глориоза и Олдама бежали через жилые комнаты, то и дело попадая в тупики и ища другой путь. Они не надеялись, что Модеста могла быть где-то рядом, но вдруг её что-то могло задержать, и они успеют её догнать? Или она всё-таки передумает и вернётся с полпути назад. Просто так они не могли ждать и ничего не предпринять.

А беда гналась за ними по пятам.

Модеста же, ни о чём не подозревая, пересекла второе отделение храма и, перелетев через озеро, вошла в лабиринт. Он был по-прежнему неприветлив и опасен, но это её уже не могло остановить. Она в этот раз даже пересекла его быстрее, чем делала это раньше. Пусть силы и были исчерпаны почти до конца, но это стоило того, чтобы как можно скорее поставить точку во всей этой истории.

Добравшись до нужной комнаты и вернув сердце Армы на место, Модеста почувствовала, что не в состоянии больше идти от усталости и непреодолимого желания уснуть. Святыня, возвращенная на постамент, ещё не давала сил, и девушка решила устроить себе краткий отдых. Она взглянула на часы и выключила ненужный здесь фонарь.

— Прошло почти двенадцать часов с той поры, как я забрала сердце Армы, думаю, мне будет теперь прощено это святотатство, — прошептала довольная Модеста и села на пол, прислонившись спиной к постаменту, где стоял сосуд с сердцем Армы.

Всего-то половина земных суток — а сколько всего случилось. Мысли Модесты медленно прокручивали события этого дня, а она удовлетворённо улыбалась — ведь, оказывается, всё закончено, и никто существенно не пострадал. Это задание команда «Ветзо» смогла выполнить. Девушка предвкушала, как выйдет из этого храма с чувством победителя и выполненного долга. Даже перед умершими эдистерцами ей не будет стыдно. И ещё одно задание осталось позади. Вот только не аукнется ли в дальнейшем эта деятельность на Эдистере для команды «Ветзо»? Модеста понимала, что следов своих она тут оставила предостаточно. И пусть уже напрямую её уличить не получится, но косвенно фактов хоть отбавляй.

Сквозь усиливавшуюся сонливость, командир могла лишь довольно слабо испытывать непонятную тревогу. Ещё промелькнула мысль, что не так всё просто с эдистерским храмом. Разобраться бы со всем этим, но времени не осталось, пора возвращаться на Землю. Куда вот только снова сошлёт команду «Ветзо» Рубен? Но разве сейчас это так важно?

Ей хотелось только немного отдохнуть, но снотворный газ почти мгновенно одолел девушку, и она, склонив голову, погрузилась в глубокий спокойный сон, перешедший через несколько минут в состояние, отдалённо напоминавшее летаргию и прекратившее полностью жизнедеятельность организма, но тем не менее оградившее его то смерти.

Время для Модесты остановилось…

Глориоза и Олдама, добравшиеся до озера и не сумевшие преодолеть его, возвращались назад, борясь со сном. Маски, призванные уберечь их от любых вредных примесей в воздухе, не срабатывали, только затрудняя дыхание. Девушки это поняли и попросту их сняли. Эдистерцы, по всей видимости, использовали нечто, что было не знакомо учёным ОПМП, да и снотворное действие мог оказывать не только газ, но и какое-то особое излучение. Об этом рассуждала Олдама, пытаясь не заснуть на ходу.

Сердце Армы, возвращённое на своё место, предотвратило появление ядовитого газа, но не обезвредило снотворный.

Подруги спешили, как могли, желая покинуть храм, чтобы после отыскать иной способ спасти Модесту, но коварный сон одолевал их, отнимая силы, и они на минуту опустились в огромные эдистерские кресла в одной из жилых комнат.

— Я больше не могу идти, — пожаловалась Олдама.

— Я тоже, — призналась Глориоза. — До зала, где стоит наш самолёт, осталось пройти не так уж много, но у меня нет сил даже встать.

— Мы не смогли спасти Модесту и, вероятно, погибнем сами, — слабеющим голосом произнесла Олдама и, закрыв глаза, уснула.

— Да, это — конец… — прошептала Глориоза, глядя вокруг, как зверь, загнанный в угол.

Она сделала отчаянную попытку подняться, но едва встала, как у неё закружилась голова. Упав в кресло, Глориоза обречённо откинулась на подушки, что лежали у его спинки, и погрузилась в сон, разделив участь подруг.

Спасатели, не найдя девушек и не сумев отключить систему защиты, объявили, что в храме оставаться опасно, так как со снотворным газом нет никакой возможности бороться, да и вход скоро закроется.

Герцог был в отчаянии. Он очень привязался к команде «Ветзо», охранявшей его дом и семью, а теперь он даже не мог им помочь. Ровно через двенадцать часов, после того как Модеста взяла с постамента сосуд с сердцем Армы, огромная плита у входа в храм стала быстро опускаться. Герцог и несколько спасателей, находившиеся возле самолёта, едва успели выбежать.

Плита, толщиной в несколько метров, полностью закрыла вход, оставив в храме команду «Ветзо», а также их самолёт. Спасатели не смогли ни разрушить её, ни открыть при помощи скрытых механизмов, хоть блокнот, содержавший необходимые для этого сведения, остался у герцога. Строение древних эдистерцев оказалось столь же неприступным, как и ворота в резиденции герцога Амертсона.

— Я чувствовал, что с ними что-то случится. Надо было их отослать с Эдистера, и они остались бы живы, — прошептал измученный герцог, глядя на храм Армы.

Ученые, археологи и историки тоже ничем не могли помочь: плита оказалась на редкость прочной, а другого хода в храм не было. Взрывать горы и ледник боялись — иной путь найти вряд ли бы удалось, но девушки могли бы наверняка погибнуть под завалом.

Храм был неприступен, и всё же Самуил Амертсон в течение последующего месяца отчаянно пытался проникнуть в него и спасти своих телохранительниц, хоть в Агентство о них уже сообщили как о погибших.

Все попытки герцога остались безуспешными, и он потерял надежду открыть неприступное строение и отыскать команду «Ветзо».

То, что три девушки были закрыты в храме, фактически заживо погребены в нём, стало трагедией для Эдистера. Его жители избегали даже близко подходить к нему, считая это место едва ли не проклятым.

И всё же, на Эдистере ещё долго помнили о горном строении, принёсшем гибель команде «Ветзо».