Не проспать восход солнца

Ольга Кретова
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: В сборнике повестей и рассказов воронежская писательница Ольга Кретова рассказывает об интересных людях нашей Родины — председателе крупного колхоза Герое Социалистического Труда М. Ф. Тимашовой, деревенском учителе В. Г. Черемухине и других тружениках советского села. В увлекательной форме она знакомит читателя с жизнью и деятельностью просветителя Ивана Воронова и революционера Юлюса Янониса.

Книга добавлена:
8-01-2024, 11:22
0
143
77
Не проспать восход солнца

Читать книгу "Не проспать восход солнца"



Доводилось ему бывать и конферансье, и куплетистом, и исполнителем шаржированных зарубежных танцев, и чуть ли не клоуном-коверным. И всякий раз он пожинал бурные овации.

Но главное было не в этом. Главное — Жорж Малюченко с фонтанирующей активностью стремился искоренить старое, буржуазное, искусство и насадить искусство новое, пролетарское.

Это он, облеченный должными полномочиями, закрыл в Воронеже так называемый «Интимный театр». И это он, Жорж Малюченко, стал организатором Народной театральной студии.

Сейчас Георгию Степановичу Малюченко, вероятно, под восемьдесят. Недавно я разыскала его в Москве, и мы долго беседовали.

Старые воронежцы, мы с Георгием Степановичем вспоминаем родных, друзей и знакомых, уже много лет назад ушедших, и тех, кто покинул нас совсем недавно, и ныне здравствующих, вспоминаем как первую любовь советскую молодость нашего родного города — двадцатые годы.

Я спрашиваю Малюченко о дяде Ване.

— Человек интеллекта, очень глубокого интеллекта, — говорит Георгий Степанович, — в то время я даже не полностью это сознавал. Уж слишком он был скромен, застенчив, замкнут. Но когда иной раз неожиданно распахнется, рассказывал прелюбопытные вещи. Вы знаете, что в Лондоне он встречался с Кропоткиным?

Нет, я не знаю. Я впервые слышу об этом.

— А с Сулержицким он был накоротке, даже затевали организовать коммуну, кажется на каких-то островах. Вот в каком это было году — не скажу. Да вы почитайте мемуары Сулержицкого, может, там где-нибудь упомянуто.

Я смотрю во все глаза. Никогда ничего подобного не слышала. Не мистификация ли это со стороны прежнего, пробудившегося Жоржа? Вроде непохоже. Может, память подводит, перепутал с кем-нибудь? А если правда? Сколько еще «белых пятен» в биографии моего дяди Вани!

— Дружил он с профессором педагогики Вентцелем.

Ну, это мне известно.

— К Андрею Платонову относился с нежностью и восхищением.

Это я тоже сама помню. Заговорив о Платонове, Георгий Степанович еще больше преображается:

— Ох, какие номера мы с Андреем откалывали! Он ведь считал, что переделка природы — этап мировой революции. Увлекался гидрофикацией.

Я начинаю немного настораживаться. Что-то тут не совсем так.

Андрей Платонов был потрясен засухой и голодом двадцатого — двадцать первого годов. Действительно, был убежден, что надо напоить сухие земли водой, а болотистые осушить, и одна из важнейших задач населения планеты будет решена — человечество получит вдоволь хлеба. В то время он отдал всего себя черновой, практической работе мелиоратора. Но чтобы «номера откалывать» — это не в его стиле.

Впрочем, Георгий Степанович недолго оставляет меня в недоумении. Оказывается, некоторые опыты по механизированному орошению Платонов проводил сам, лично в пойме реки Воронеж, никаких сметных ассигнований на это не предусматривалось, а затраты были необходимы. Вот тогда инициативная группа (подразумевайте — Жорж Малюченко) и предложила устроить платный бал-концерт со сбором в фонд отдела гидрофикации.

Огромная афиша возвещала, что три часа все участники бала будут находиться под водой. Билеты покупали нарасхват, сбор превысил ожидания.

Бал-концерт удался. Была отличная музыка и сольные номера певцов, мелодекламаторов, и выступления жонглеров, и танцы, танцы, упоительные танцы. Все так слаженно, безостановочно, в таком вихревом темпе, что публика не успевала опомниться.

И только уже под утро какой-то зануда чиновник вспомнил: а где же рекламированная вода? Раздались возмущенные голоса, упреки в обмане.

Платонов — он тоже присутствовал на балу до конца — смущенно потупился. А распорядитель (несомненно Жорж, и Георгий Степанович этого не отрицает) эффектным жестом (о, это был великолепно отработанный театральный жест!) простер руку вверх. Потолок был высокий, дамы и кавалеры задрали головы. Там, в самом зените, рядом с главной люстрой было подвешено ведро с водой. Грянул такой хохот, что ведро закачалось...

— А литературные вечера в клубе «Железное перо»! — воодушевленно рассказывает Георгий Степанович. — Воронов их посещал изредка, Платонов — постоянно. Вы-то сами хоть немного помните?

Увы, о клубе «Железное перо» я знаю только из вторых рук: от Володи Кораблинова, ныне известного писателя; Кости Михнюка, фотографа-художника; Бориса Бобылева, журналиста (теперь, конечно, всех их величают по отчеству) . Самой мне памятен не клуб Комсожура — Коммунистического союза журналистов, а это здание, даже точнее — витрины самой шикарной в дореволюционном Воронеже кондитерской мосье Жана. За зеркальными стеклами были выставлены роскошно изукрашенные торты, обольстительные пирожные и в каких-то необыкновенных фужерах — фирменный компот. Мой друг, Наталья Николаевна Жильцова, говорит, что однажды ей довелось отведать этого компота на новогодней елке у своей одноклассницы.

Вообще же мы, дочери несостоятельных родителей, продукцией француза Жана (утверждали, что он натуральный француз) только любовались по пути в свою Мариинскую гимназию. Трехкопеечные пирожки на завтрак, а иногда и пирожные мы покупали напротив Дворянской пожарной части в булочной Шмидта.

Так вот, после Октябрьской революции аристократическую кондитерскую (она уже именовалась кафе) закрыли, и два ее небольших зала оборудовали под клуб журналистов. Мосье Жану временно предоставили должность буфетчика.

Борис Андреевич Бобылев вспоминает, что мраморные столики и канделябры в комнатах были оставлены, а стены оклеили рогожей, и художники «левого» направления изобразили на них сценки с сатирическим уклоном и всякие абстрактные фигуры.

В клубе проводились литературно-художественные вечера, читались лекции, рефераты, устраивались диспуты.

Однажды всех поразил Платонов, прочитавший вместо стихов, которых от него ждали, доклад об электрификации. Как раз это событие произвело на меня очень сильное впечатление, хоть я и не была его свидетельницей.

На докладе был дядя Ваня. Пришел в дом бабушки — он теперь жил отдельно — таким возбужденным, каким мы его, пожалуй, никогда не видели. Должно быть, ему надо было немедленно излить свои впечатления, и ближе всех оказалась сестра.

Он сновал по комнате из угла в угол, захлебываясь, забрасывал Настю вопросами:

— Ты знаешь Андрея Платонова?

Настя отвечала спокойно, с легким недоумением:

— Встречала несколько раз. Он, кажется, работает на электростанции, я мимо хожу.

— Каким ты его себе представляешь?

— Ничего особенного. Среднего роста. Одет небрежно. Взгляд какой-то слишком сосредоточенный. И волосы длиннее, чем принято.

Дядя Ваня начал злиться:

— Истинно женская наблюдательность: одет не по моде, волосы не подстрижены. Впрочем, извини, Настя, кое-что существенное ты все же заметила — вдумчивый взгляд. А ты слышала споры вокруг него: «безумец или гений»?

— Где же я на улице услышу? Это небось в вашем железном клубе развели глубокую философию на мелком месте? Стихи он, что ли, печатает?

— И стихи, и статьи! Настя, Настя, какой он вдохновенный доклад сегодня сделал! Вот уж подлинно — не то фантастика на грани реальности, не то реальность на грани фантастики. Как он сразу схватил ленинскую идею электрификации и мысли Кржижановского! И все это по-своему.

— Ну, если по-своему, не поставил ли с ног на голову?

— Не будем ссориться, Настя! Он, кажется, и вправду гениален. Как река в половодье. Ведь на льдинах и мусор всякий несется. Но главное — вода шумит, бурлит, взрывает ледяной плен.

— Что же такое особенное, он, в конце концов, сказал?

— Этого не повторишь, это надо слышать.

Дядя Ваня опять забегал по комнате.

— Да ты и сам наэлектризованный, — пошутила тетя Настя, — разрядись немного, а то устроишь тут всем нам короткое замыкание.

Дом Вороновых недавно подключили к электрической сети, и теперь тетя Настя и даже сама бабушка немного щеголяли новыми терминами. Если вдруг гас свет, бабушка не сердилась, а солидно, почти с удовольствием говорила: «Пробки перегорели». Старая, надежная керосиновая лампа с резервуаром в виде улитки была у нее всегда наготове.

Много лет спустя я в Ленинской библиотеке прочитала изданную в Воронеже в 1921 году брошюрку Андрея Платонова «Электрофикация» (так написано на обложке, через «о», и так всюду в тексте).

Вот несколько фраз, дающих представление о ее содержании и стиле:

«Электрофикация есть такая же революция в технике, с таким же значением, как Октябрь 17 года».

«...С движением науки вперед... все больше доказывается, что энергия в разных своих видах залегает везде по вселенной и как будто бы даже равномерно, только она имеет разные, неизвестные пока нам формы».

«Коммунизм борется не только с капиталом — но и с природой. Электрофикация есть наша лучшая дальнобойная артиллерия в борьбе с этой природой».

«До этого дня мы лезли к освобождению по лестницам, по высоким деревьям, теперь мы полетим к нему на аэроплане.

Электрофикация есть осуществление коммунизма в материи, в камне, металле и огне».

Платонов в этом своем докладе говорил главным образом об использовании электричества в промышленности и на транспорте. А дядя Ваня тут же думал и о своем. В том сумбурном разговоре с Настей он несколько раз повторил: «освещение и просвещение», «освещение и просвещение».

Ивану Карповичу так и не довелось прочитать рассказ Платонова «Родина электричества»; написан был рассказ в двадцать шестом году, напечатан только в тридцать девятом, а Воронов умер пятью годами раньше.

Но Надежде Федоровне я этот рассказ прочитала. Весь он от первой до последней строки пронзает меня чувством боли и вместе с тем гордости, той никогда не забываемой гордости первыми, самыми крохотными — а тогда они казались огромными — сдвигами в жизни деревни. Есть в рассказе такая сцена. Механик, запустивший в истерзанной засухой и голодом деревеньке брошенный интервентами движок фирмы «Индиана», крутил им небольшую динамо-машину и объяснял приехавшему к нему на помощь изумленному горожанину:

«Эх ты, народа нашего не знаешь... Раз есть нечего, то и читать, что ль, народу не надо?.. У нас в Вечеровке богатая библиотека от помещика осталась, крестьяне теперь читают книги по вечерам, — кто вслух, кто про себя, кто чтению учится... А мы им свет даем в избы, вот у нас и получается свет и чтение. Пока другой радости у народа нету, пусть будет у него свет и чтение».

— Освещение и просвещение, — сказала Надежда Федоровна тихонько. — Ваня тоже так понимал. Для него это было неразрывно.


Скачать книгу "Не проспать восход солнца" - Ольга Кретова бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Книжка.орг » Публицистика » Не проспать восход солнца
Внимание