Не проспать восход солнца

Куда выехал дядя Ваня из Воронежа? По семейным преданиям — на Кавказ. Может, опять в Новороссийск, который мельком назвал в своем очерке. А может, на Кубань, в Ейск, указанный позднее на конверте письма к Горькому. Чем он занимался в изгнании, на какие средства существовал? Прежде это нетрудно было бы выяснить, теперь делается все сложнее: многие люди ушли из жизни, следы затерялись.

Дома у нас считали, что Иван Карпович был в отлучке год.

Но... читаю еще один документ.

Дело № 5. О лицах, состоящих под особым надзором полиции. 1907 год. На 1044 страницах. (Обложка уже советского периода, заголовок написан по новой орфографии, без буквы «ять» и твердого знака. От старой папки подклеены обрывки.)

На листе 543. «Секретно. Циркулярно. (В дополнение к циркуляру от 1 марта 1906 года за № 1925.)

Начальнику полиции Воронежской губернии.

По пересмотре обстоятельства дела о высланных на основании п. 4, ст. 16 Положения о государственной охране... сроком на один год...»

Среди перечисленных: дочь надворного советника — Лидия Махновец (известная меньшевичка), врач Николай Исполатов (большевик), бывшая слушательница Санкт-Петербургского женского медицинского института Любовь Блуменфальд и старые наши знакомые «бывшие служащие» губземуправы: Кильчевский, тот самый, что произнес в «Гранд-отеле» речь о студенческих волнениях, агроном Анисимов и бухгалтер Корольков, участники делегации к Урсулу по поводу черносотенных листовок, бывший народоволец Руднев и кадет Ионов, сидевшие в одной камере вместе с дядей Ваней. Девятый по списку — он, Иван Карпович Воронов, а всего 17 человек.

Так вот в отношении этих особо вредных злоумышленников губернатор и дает специальное распоряжение:

«Я признал необходимым воспретить названным лицам пребывание в пределах вверенной мне губернии на весь срок действия в губернии положения об усиленной охране».

Предлагается в случае прибытия в воронежские края кого-либо из перечисленных немедленно выслать по проходным свидетельствам из пределов данной местности «и об исполнении сего донести мне».

Значит, кочевания Ивана Карповича, как он сам их называл, продолжались и в 1907 году.

Несомненно одно — связь с московскими коллегами по работе он поддерживал, авторитет, завоеванный им в области экономики и статистики, был высок. Убедительное свидетельство этому — командировка Воронова в Лондон на целых полтора года.

Сыновья Ивана Карповича, Владимир и Андрей, вспоминая пророненные как-то отцом слова, высказывают предположение, что это была не просто командировка, а своего рода легализованная эмиграция. Друзья из кооперативного союза помогли Воронову исчезнуть с глаз полиции, переждать за рубежом разгул реакции.

Я рассказала лишь о результатах розыска, на который толкнул меня автобиографический очерк Воронова «Решетка».