Негасимое пламя

– Ну подожди, а где вот это всё – «московская магбезопасность, оперуполномоченный Ноготь»? – нелегал мелко захихикал. – Или что, думаешь, по старой дружбе можно не исполнять?

Вот ведь хамло. Верховский неимоверным волевым усилием отогнал закипающую злость. Недаром этот тип ему не понравился с самой первой встречи… Натужно кряхтя, Феликс уселся – где-то в комнате припасён был ещё один стул – и, кажется, вытянул ноги, скребнув по полу ботинками.

– Ты мне вот что скажи, – лениво бросил он, – ты уже тогда, что ли, того – на службе был? Так сказать, под прикрытием? Или потом прибился?

Верховский молчал. Для лжи он знал слишком мало, правда была бесполезна. У Феликса, выходит, солидный стаж, если двенадцать лет тому назад он уже имел проблемы с магическим законом. А простодушные бродяги всё удивлялись, как это он так ловко колбасу с прилавков тырит…

– Как тебя только контроль пропустил, – в притворном ужасе Феликс зацокал языком. – Понаберут в органы всякую шваль, а потом удивляются, как это нас до сих пор по подвалам не пересажали. Категория-то какая у тебя, зажигалочник? Десятая, девятая?

– Двенадцатая, – огрызнулся Верховский. Поверит – хорошо, не поверит – ну и леший с ним.

– Вот, – назидательно протянул Феликс. – Нечего было думать, что они тебя примут. Мы для них отбросы, никогда это не изменится.

– А ты проверял?

– Там и проверять нечего, – нелегал холодно хохотнул. – Ты ж видел, как они с минусами обращаются? А минуса-то получше нас с тобой будут. За них, чуть что, какое-нибудь министерство спросит…

Он помолчал, ожидая реакции. Не дождался, заговорил снова:

– Ты, может, помнишь Лёшку Хмурого? Он после этих ваших дознаний умом-то тронулся. Не стыковалось в башке у человека, как это так – вот рядом маги живут, а никто не знает. Хоть бы потрудился кто объяснить, успокоить! Так нет, выжали досуха и – фьють! – как тряпку. Ты теперь такой же, а, Ноготь? Поймал бы меня – спеленал бы сеточкой и потащил хозяевам, чтоб меня там прибили? Гав-гав, дайте косточку!

– Как ты сбежал? – прервал его Верховский. Слова Феликса причиняли больше болни, чем чары.

Нелегал негромко рассмеялся.

– Я свои секреты легавым не сдаю.

Верховский бездумно попробовал пошевелиться и, не удержавшись, скривил губы. Лишённые движения мышцы немилосердно ныли.

– Больно? – участливо спросил Феликс. – А я, знаешь, привык. Полезные очень чары. Не зря их контроль так любит.

– Чего тебе надо? – прошипел Верховский. Хвалёная выдержка трещала по швам. – Денег? У меня с собой нет.

– Денег я и сам добуду, – сообщил Феликс. Нестерпимо захотелось как следует дать ему по морде. Этот-то добудет, можно не сомневаться. – А нужно мне доброе имя. Чтобы ваша Управа, – он прибавил крепкое словцо, – про меня забыла и не вспоминала больше. Есть там у вас особые печати, а-а-а? На досье шлёп – и всё, нету человечка. Видал такие?

Верховский послал его – подальше, чем к лешему.

– Надо было тебе контролёра ловить, – брезгливо выплюнул он.

– А что, думаешь, они похуже паралич переносят? – задумчиво предположил Феликс. Не угадал. Контрольские хмыри вроде Субботина с удовольствием прельстились бы звонким рублём, и никакого паралича бы не понадобилось. – Ну, что уж там, мне-то не к спеху. Я подожду, пока ты мозгами пораскинешь. Типун, иди-ка сюда.

Неровные шаркающие шаги за спиной. Нет, Типун тогда не балансировал на гололедице – у него что-то с ногами. Что-то, чего две недели назад ещё не было. Не удержавшись, Верховский приласкал Феликса зло и непечатно. Да будь на ублюдке присяга, он бы уже десять раз издох за умышленное причинение вреда при помощи дара…

– Ну ты потише там, а то передумаю, – строго сказал нелегал. – Будешь тут целый день без воды сидеть.

Типун приблизился, припадая на левую ногу. На бывшего приятеля он глядел со страхом, словно связанный по рукам и ногам Верховский представлял для него опасность. Леший побери, что ему наплёл чёртов нелегал? Дрожащими руками Типун вытащил из кармана помятую бутылку минералки, откупорил и наклонил над лицом пленника. Эта великая милость, похоже, подразумевается один раз в сутки, чтобы почётный гость не издох раньше времени от обезвоживания. А рот ему, без сомнения, снова заткнут, чтоб не орал почём зря…

– Типун, – сипло проговорил Верховский, – не верь ему. Я не из таких…

– Ой ли? – Феликс осуждающе цокнул языком. – Скажешь, не маг, что ль? Или, может, лапши нашему другу на уши не навешал? Куда ты его хотел – в дворники? Чтоб пахал в поте лица и всё, что наработал, торгашам отдавал? Благодетель грёбаный…

Типун отодвинулся и пропал из поля зрения. Тепловатые капли воды стекали по подбородку, падали на измазанную грязью рубашку. Дыхание вырывалось из груди с трудом, словно сквозь душный кляп.

– Да ты такой же брехун, как весь твой паршивый мирок, – проговорил Феликс тихо и зло. – Я-то хоть честный. Как есть, так и говорю: мне на всех накласть, лишь бы шкура была цела. И тебе тоже… лейтенант.

Обжигающая силовая волна хлестнула его по спине. А в следующий миг челюсть сковало холодом, как от анестезии. Феликс восстановил чары.

– Завтра вернусь, – сказал он напоследок. – Авось дойдёт до тебя.

Скрежетнула ржавая дверь. Верховский снова остался один.

***

Лидия заглушила мотор и откинулась в кресле, не торопясь выходить из машины. Изящная колдовская безделушка праздно покачивалась на колечке брелока сигнализации и остро отблёскивала в тусклом дневном свете. Нехитрые чары, вплетённые в серебряную оправу, призваны были вызвать страх и сомнения в душе потенциального угонщика. Полезные чувства, накрепко вбитые эволюцией в мнительные мозги выживших гомо сапиенсов. Леший его пойми, почему избалованные цивилизацией потомки осторожных приматов так запросто отказываются от здравомыслия, выпестованного веками естественного отбора…

Не надо было соглашаться. Эта мысль крутилась в голове с самого утра и не желала никуда деваться, равно как и редкой паршивости настроение. Затеи Авилова частенько оборачивались для мадам Свешниковой нешуточными проблемами, но помимо этого Лидию грызло чувство грандиозной несправедливости. Потребовалась война и гибель Драгана, чтобы она решилась взять Яра в ученики; для какого-то вельможного отпрыска хватило десятка медоточивых слов господина депутата. И вроде бы всё правильно с точки зрения здравого смысла, но на душе всё равно гадко. Лидия вздохнула и выдернула ключ из зажигания. Слишком сильно опаздывать – дурной тон, но не менее, чем ходить по роскошным ресторациям в середине дня.

Серебристый «кадиллак» Авилова уже стоял у входа, ловя широким капотом лениво сыплющиеся снежинки. Господин депутат скромничал; Лидия знала, что в его коллекции есть куда более породистые железные кони. Значит, нужный ему человек не из толстосумов. Интересные дела. В духе Магсовета скорее ластиться к денежным мешкам. Лидия поправила отороченный мехом воротник пальто и зашагала к крыльцу по мокрой от подтаявшего снега ковровой дорожке. По крайней мере, сегодня точно обойдётся без роз.

Компания уже дожидалась её за одним из столиков в укромном углу пустынного зала. Уместно улыбающийся Авилов, высокий прилизанный тип с неестественно прямой спиной и, надо думать, его сынок, широкоплечий и пышущий здоровьем. Все трое в костюмах, но пиджак хорошо сидит только на красавце-волхве. При виде бывшей любовницы Кирилл без суеты поднялся, склонил голову в знак приветствия и галантно выдвинул для дамы тяжёлый стул.

– Благодарю, – Лидия не без изящества опустилась на обтянутое велюром сидение. – Добрый день. Надеюсь, я не заставила вас томиться в ожидании слишком долго.

– Не слишком, – важный человек поджал узкие губы под сероватой щёточкой усов. Лидия одарила его предостерегающей улыбкой. Терпеть нахальство она готова от единственного в двух мирах человека, и то лишь до некоторых пределов. – Вы – Свешникова?

– Лидия Николаевна – моя добрая знакомая, – вклинился Авилов, спасая ситуацию. Возникшая у его плеча официантка безмолвно предложила Лидии меню. – Коллеги, как насчёт напитков? Лев, что предпочитаешь?

– Ром, – мгновенно заявило юное дарование, улыбаясь крепкими белоснежными зубами, и тут же слегка смутилось: – Пап, можно?

– Воды, уважаемая, – непререкаемым тоном бросил любящий отец. Где-то Лидия его уже видела, да и колоритный сынок казался смутно знакомым. – Никакого алкоголя.

– Как скажете, – весело подхватила Свешникова и тут же схлопотала непонимающий взгляд. Леший побери, где Кирилл откопал это чудо? – Кофе со сливками, будьте добры. И пирожное на ваш вкус.

Даме ведь положено изящно ковырять десертной вилочкой воздушные кремовые тортики, даже если дама способна голыми руками скрутить разъярённого упыря. Любопытно, есть у важного недоросля дар к волшбе? Жизненных сил, очевидно, хоть отбавляй.

– А я позволю себе ослушаться. Вермут, пожалуйста, – Кирилл подхватил её невинную шалость и сверкнул рекламной улыбкой. Лидия знала эту его уловку: Авилов любил заставить собеседника думать, что он слегка навеселе, хотя на деле отменно владеющему даром волхву требовалось куда больше, чтобы потерять ясность ума. – Борис Андреевич, рекомендую здешних креветок.

– Ненавижу морепродукты, – сообщил Борис Андреевич, брезгливо морща усы.

Лидия любезно передала ему меню. К выбору обеда отец и сын подошли обстоятельно; должно быть, юный отпрыск держит высокобелковую диету. Улучив мгновение, Лидия поймала взгляд Кирилла и вопросительно подняла брови. Авилов едва заметно кивнул.

– Я о вас наслышан, – без обиняков заявил Борис Андреевич, отослав наконец официантку.

Лидия растянула губы в вежливой улыбке.

– Неужели?

– У вас первая категория, вы долго работали в научном отделе.

– Совершенно верно, – поспешно влез Кирилл. Он достаточно хорошо знал Свешникову, чтобы понимать, что сейчас крутится у неё на языке. – Лидия, Борис Андреевич Субботин – заместитель начальника отдела контроля.

Заместитель главного упыря. Похоже, господин депутат доигрался с собственным детищем, раз так заискивает перед птицей столь невысокого полёта. Ей-богу, лучше бы оставил при себе цепного пса вроде Терехова – тот хоть не станет гавкать на кормящую руку. Кирилл наверняка намерен пригреть эту усатую змеюку и протолкнуть на начальственный пост; нынешняя задница в кресле главы контроля отчего-то его не устраивает. Должно быть, её купил кто-то другой.

– Рада знакомству, – Лидия изобразила умеренный восторг и отточенным движением поправила локон, художественно выпущенный из тугого узла. – Польщена вашим вниманием ко мне как к педагогу. Признаться, я не рассчитывала на столь скорое признание моих талантов.

Потенциальный ученик довольно осклабился.

– Папа говорит, вы лучшая, – заявил он. Похоже, убийственная откровенность – это у них наследственное. – А правда, что вы спец по боевой?

– Лев! – цыкнул на сына усатый замначальник.

Лидия поощрила юное дарование благосклонной улыбкой.

– На чём хочу, на том и специализируюсь, – весело заявила она. – Я не слишком ограничена спектром.