Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

“Станция М” организовала интересную операцию по психологическому давлению на сторонников нацизма в нейтральных странах, преимущественно латиноамериканских. Ее автором был польский профессор-эмигрант, придумавший “захватывающее времяпровождение для всех сторонников демократии”[450] под названием “Вик” (сокращение от “victory” — “победа”). Эта игра, описанная в анонимно изданных БСК брошюрах, состояла в том, что группы противников нацизма избирали себе жертвы из числа местных фашистов и травили их всеми возможными способами. За различные, желательно вписывавшиеся в рамки закона более или менее крупные пакости начислялись очки, и участники “Вика” соревновались между собой в счете. В брошюрах рекомендовались типовые акции, начиная от заказа по телефону на адрес жертвы массы громоздких и дорогих товаров с оплатой после доставки и кончая телеграммой на домашний адрес, извещавшей женатый объект о беременности якобы имеющейся у него любовницы. Не были забыты и более тривиальные способы. Можно было отравить собаку нациста, проколоть шины его автомобиля, вылить ведро бензина или краски в резервуар с питьевой водой, а также доверительно распространять в обществе слухи о его импотенции, гомосексуальных наклонностях или венерическом заболевании. Список являлся далеко не исчерпывающим и лишь систематизировал основные направления, главная ставка делалась на фантазию исполнителей. В ряде случаев “Вик” серьезно отравил жизнь своим жертвам, которым часто становилось просто не до политической деятельности.

Безусловно, “игры сторонников демократии” представляли отнюдь не главную задачу британской разведки на американском континенте, одним из важнейших направлений деятельности БСК считалось проведение разведывательных операций против расположенных в Вашингтоне посольств вишистской Франции и Италии.

Итальянское посольство представляло значительный интерес как с точки зрения получения информации, так и в качестве возможного источника военно-морского шифра, поскольку как раз в 1940 и 1941 годах проходили самые ожесточенные сражения за господство на Средиземном море. Считается, что наряду с использованием радиолокации именно компрометация шифров послужила причиной поражения итальянцев в бою у мыса Матапан 28–29 марта 1941 года. Они потеряли три крейсера и два эсминца, тяжелые повреждения получил линкор “Витторио Венетто”, а их противники добились всего этого ценой потери одного самолета и легкого повреждения крейсера. Агентурное проникновение в посольство сумела осуществить 30-летняя американка Эми Элизабет Пак (“Синтия”, позднее “Кэтрин Гордон”), один из лучших агентов БСК и обаятельная женщина, без труда возобновившая прерванные ей еще в 1938 году близкие отношения с 60-летним военно-морским атташе Италии в Вашингтоне контр-адмиралом Альберто Лаисом. Трудно поверить, но, по утверждению М. Хайда, атташе настолько увлекся новой любовницей, что в начале 1941 года по ее просьбе дал прямой приказ шифровальщику посольства за вознаграждение передать ей шифрблокноты, которые в БСК немедленно скопировали и переслали в Лондон. Верить в эту историю и в самом деле не следует, поскольку ее приписали реально существовавшей и вполне успешно работавшей “Синтии” для маскировки долго скрывавшегося факта прочтения англичанами шифров “Энигмы”. Британские дешифровальщики действительно проинформировали командующего флотом на Средиземном море адмирала Каннингхэма о предстоящем выходе итальянской эскадры, однако эта информация была извлечена из радиообмена люфтваффе, прикрывавшего выход кораблей своего союзника. Кстати, в 1967 году сыновья умершего в 1951 году Лаиса опротестовали в итальянском суде публикации, в которых адмирала изображали предателем. Они выиграли процесс, и информация об этом по настоянию министерства обороны Италии была опубликована в трех ведущих газетах Восточного побережья Соединенных Штатов.

Элизабет Пак

Сказанное ни в коей мере не умаляет действительные заслуги Пак. Секретный послевоенный отчет БСК характеризовал заслуги “Синтии” следующим образом: “Трудно переоценить важность ее работы… Ее убежденность была безупречной, а ее лояльность к руководству — полной. Она не была жадной к деньгам, а лишь жадно служила делу, в которое верила. Фактически ей платили небольшое вознаграждение, лишь немного превышавшее ее расходы на жизнь, хотя общую ценность ее работы для Британии можно измерить миллионами”[451]. Эта женщина (девичья фамилия Тоурп) работала на СИС еще с предвоенного времени, когда после брака с 49-летним дипломатом Артуром Джорджем Паком она получила второе (британское) гражданство и жила вначале в Латинской Америке, а позднее — в Испании. Однако, судя по всему, формальная вербовка молодой красавицы состоялась в марте 1938 года в период ее пребывания в Польше, где она сумела обольстить руководителя аппарата министра иностранных дел Йозефа Бека графа Михаила Дубенского. Пак принял на связь резидент СИС, глава бюро паспортного контроля посольства Британии в Варшаве подполковник Джек Шелли. По некоторым, правда, непроверенным утверждениям, именно по этому каналу англичане впервые узнали о ведущихся в Польше работах по вскрытию германской “Энигмы”. В сентябре того же года связь американки с польским ответственным работником получила огласку, и хотя контрразведка не усмотрела в ней шпионского подтекста, Артура Пака попросили покинуть страну вместе с супругой. Госдепартамент США в мае 1939 года направил его в Чили, где Элизабет под псевдонимом “Томас” регулярно публиковала в местной прессе острые антигерманские статьи. Вскоре личность их автора перестала быть секретом, и посол рейха в Сантьяго обратился к правительству с жалобой на неправильное понимание госпожой Пак дипломатического статуса. В результате в январе 1941 года “Синтия” возвратилась в Вашингтон без мужа и получила полную возможность удовлетворить свою страсть к авантюрам и сексуальным похождениям. Основная деятельность агентессы проходила после 1941 года, поэтому она будет описана в соответствующей главе. В отличие от ситуации со Стивенсоном, приписывание “Синтии” отдельных не существовавших в действительности достижений не может считаться банальным обманом, поскольку оно было частью проводившейся операции по прикрытию программы “Ультра”.

В марте 1941 года морская разведка Италии запланировала диверсионную акцию против собственных торговых судов, блокированных англичанами в портах США. Справедливо полагая, что вступление Соединенных Штатов в войну против держав “оси” является вопросом нескольких месяцев, после чего суда все равно перейдут в руки американцев как военные трофеи, итальянцы собирались безвозвратно привести в негодность их главные двигатели и навигационное оборудование. Аналогичную акцию в отношении своих судов намеревались осуществить и немцы. Адмирал доверительно поделился с “Синтией” этой информацией, после чего БСК, выждав, пока несколько единиц будут приведены в немореходное состояние, сообщила об этом американцам. В результате госдепартамент США односторонним актом взял суда под правительственный контроль, мотивируя это серьезной угрозой для безопасности мореплавания, которую создают потерявшие способность к передвижению плавсредства. Германская и итальянская ноты протеста были отклонены, а самому Лаису как персоне нон грата предложили в кратчайший срок покинуть страну. Адмирал благоразумно предпочел не подвергать семью опасностям войны и оставил ее в спокойной Америке, а перед посадкой на судно демонстративно прощался на причале с “Синтией”, не обращая внимания на находившихся тут же заплаканную и опозоренную жену и детей. Вскоре посольство закрылось, и у БСК стало одним объектом меньше.

После подписания перемирия с Германией правительство побежденной Франции перебралось из оккупированного Парижа на юг, в Виши. Новый министр иностранных дел урезанной страны Пьер Лаваль назначил на ответственный пост посла в Вашингтоне своего верного сторонника Гастона Анри-Хайе, немедленно по прибытии в американскую столицу заявившего персоналу: “Наша первейшая задача заключается в том, чтобы установить тот факт, что Англия предала Францию и поэтому является ее действительным врагом. Любые средства, находящиеся в нашем распоряжении, должны быть использованы для того, чтобы убедить американские официальные круги и общественность в том, что это является правдой”[452]. Главной задачей БСК в отношении французского посольства считалось проведение активных контрпропагандистских мероприятий, и лишь во вторую очередь — получение разведывательной информации.

Следуя давним традициям французской секретной службы, посольство Виши включилось в проведение оперативных мероприятий в Соединенных Штатах, что оказалось фатальной ошибкой. Достаточно быстро БСК установила, что контрразведкой и вопросами безопасности в нем занимается помощник посла Жан-Луи Мюза, разведку же по направлениям возглавляют военный атташе Бертран Вин и бывший пресс-атташе Шарль Брусе. Вскоре эти данные с приведением убедительных подробностей появились в американских газетах и сильно дискредитировали правительство Виши, тем самым оказав содействие возглавляемому Шарлем де Голлем движению “Свободная Франция”. БСК располагала в посольстве агентом, которым являлся тот самый Брусе, в связи с сокращением штатов в июле 1941 года переведенный на более низкую и значительно хуже оплачиваемую должность. Финансовые проблемы француза и его более чем прохладное отношение к режиму Виши явились фоном, на который наложилось личное обаяние “Синтии”, прибывшей в посольство в сопровождении еще одной женщины под видом журналистки для взятия интервью у посла Анри-Хайе. Знакомство продолжилось, вскоре Пак и Брусе стали любовниками, и почти сразу же француз согласился на сделанное ему вербовочное предложение. Вербовка была произведена под “чужим флагом” — от имени разведки Соединенных Штатов. Новый источник оказался очень полезным и давал массу информации, а в дальнейшем помог в проведении мероприятия по физическому проникновению в посольство.

В июне 1940 года англичане интенсивно готовились к операции “Катапульта” — захвату и выведению из строя боевых кораблей Виши, которые могли быть использованы немцами после оккупации юга Франции. В этот период особо важной задачей являлось получение ключей к французскому военно-морскому шифру, который в ПШКШ никак не могли вскрыть и ограничивались лишь анализом перехвата. Как оказалось позднее, французские моряки использовали код, которой затем перешифровывали с помощью одноразовых блокнотов и решетки. Стивенсон поставил задачу добывания этих материалов перед несколькими своими офицерами и агентами, в том числе “Синтией”. Дело осложнялось тем, что код и шифр не знал никто из сотрудников посольства, за исключением военно-морского атташе, а все телеграммы закрывались исключительно штатным шифровальщиком или его руководителем Бенуа, служащим с многолетним стажем и противником Лаваля. В описываемый период времени он подал в отставку по идеологическим причинам и в ожидании ее принятия продолжал исполнять прежние обязанности. Англичане обратились к нему с просьбой похитить блокноты разовых ключей для борьбы с общим врагом, однако неприятие Бенуа коллаборационистского режима не простиралось столь далеко, и он категорически отказался. Этика не позволила ему способствовать компрометации тех самых кодов и шифров, которые он охранял много лет, но вербовочное предложение француз все же сохранил в тайне. Прямой подход к шифровальщику был сочтен нецелесообразным, а кроме этих двоих никто не имел права входить в режимное помещение, где хранились шифрматериалы.