Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

Разведывательные органы страны сохранялись неизменными до момента образования в 1924 году в составе генерального штаба Секретной службы (СС), по-прежнему представлявшей собой гражданскую организацию, ответственную за внешнюю и внутреннюю разведку. По аналогии с французским 2-м бюро генштаба и СР в составе СС имелась автономная Секция информации (СИ), укомплектованная армейскими офицерами и гражданскими референтами. Это несколько сгладило недостатки, характерные для ССИ военного периода, но не исключило их полностью. До 1928 года зарубежную разведку вело также и ДСГС, однако позднее оно сосредоточилось исключительно на внутренних вопросах.

Военное командование все еще не было удовлетворено качеством получаемой информации, и 11 января 1929 года начальник генерального штаба вооруженных сил Румынии предоставил министру национальной обороны доклад № 171 со своими предложениями по этому вопросу. В результате их одобрения возникла новая Секретная служба (СС), являвшаяся органом исключительно военной разведки. Секретная служба информации (ССИ) по-прежнему существовала и номинально подчинялась 2-му бюро генштаба, однако фактически собирала политическую информацию и ведала вопросами контрразведки и безопасности. Ее возглавил полковник Михаил Морусов (Морозов), ранее специализировавшийся на операциях против СССР. Работа ССИ главным образом осуществлялась по венгерскому, болгарскому и советскому направлениям, причем руководимое полковником Флореску русское отделение разведки действовало в основном против юга СССР через эмигрантские круги. Основным партнером ССИ являлся “Российский общевоинский союз”, представитель которого в Румынии генерал А. В. Геруа был уполномочен принимать самостоятельные решения по оперативным вопросам. ИНО ОГПУ сумел вскрыть эту деятельность и с 1929 по 1932 годы провел оперативную игру “Заморское” по дезинформации румын через ле-гендированную “Северо-Кавказскую военную организацию”. В ходе игры одновременно дезинформировалась также и поддерживавшая ССИ французская разведка.

Основные проблемы всех ветвей румынских спецслужб заключались в ограниченности бюджетных ассигнований, недостаточном техническом оснащении и крайне низком уровне квалификации значительной части сотрудников, однако из-за массовости проводимых операций они являлись противником, с которым следовало считаться. Весьма помогало румынской разведке установленное еще в 1920 году сотрудничество с II отделом генштаба польской армии. В Кишиневе была открыта его временная пляцувка (резидентура) под руководством поручика Ежи Лаховского-Чеховича. 3 марта следующего года, после подписания политического межгосударственного договора и военной конвенции о сотрудничестве, взаимодействие обеих разведок углубилось. В 1922 году румыны передали полякам добытую ими информацию о сотрудничестве баварского и венгерского штабов, об организации и вооружении итальянской армии и ее взаимодействии с венграми. В 1923 году в Румынии действовали уже две пляцувки II отдела, а также шли переговоры о возобновлении работы точки в Кишиневе. Прекрасно взаимодействовали политические полиции обоих государств, более известные как “сигуранца” и “дефензива”. Однако в 1926 году польские разведчики установили, что начальник “сигуранцы” Эужен Кристеску вместе с представителем МИД Румынии негласно отбыл в Одессу, откуда после встречи с представителями ОГПУ отправился на переговоры в Москву. Подобная информация была весьма настораживающей, однако не повлекла за собой изменение курса Бухареста. Отношения двух государств омрачил другой эпизод. 10 ноября 1928 года руководителя пляцувки “Шараш” в Кишиневе Евгения Шадурского арестовали по обвинению в сотрудничестве с советской разведкой и выдаче ей сведений о румынской агентуре в СССР. Новый генеральный инспектор “сигуранцы” Хасуреску утверждал, что некоторые из выданных Шадурским агентов были в СССР расстреляны. Арестованный польский резидент категорически отверг обвинения в свой адрес и заявил, что причиной инцидента стали интриги его предшественника Мариана Петровского. Проверка II отдела не подтвердила выдвинутые против руководителя пляцувки обвинения в предательстве, и румыны, хотя и остались при своем мнении, все же отпустили арестованного. Шадурский отбыл в распоряжение львовской экспозитуры (периферийного поста) № 5, а отношения двух разведок на длительный период времени оказались существенно омраченными.

Подозрения в широкомасштабном проникновении советских спецслужб во все сферы румынского государства и общества были хотя и преувеличенными, но небеспочвенными. Известна успешная работа в Бессарабии резидента Региструпра РККА И. К. Парфелюка. Позднее, в начале 1920-х годов, в Румынии недолго, однако весьма результативно действовала агентурная сеть, руководимая венским групповодом военной разведки “Феликсом Вольфом” (В. Г. Раков). Нарушения основополагающих правил конспирации привели к ее массовому провалу, создавшему весьма негативный образ Советского Союза в Австрии и Румынии. Разгром, безусловно, заметно ослабил агентурные позиции разведки, ставшей к этому времени Разведупром, но не подорвал их полностью. Наличие в стране значительной массы эмигрантов и русской, а также украинской диаспоры предопределили обширную вербовочную базу для всех ветвей советских спецслужб, и в первую очередь для оперативных органов погранвойск. На этом направлении существенно развилась их разведка по закордону, а также разведка военных округов РККА.