Без вины виноватая

Глава 25 Свет в ночи

Третью ночь — третью чертову ночь — Гермионе снилась какая-то чепуха.

Она села на постели, пытаясь избавиться от совершенно неуместного волнения и… возбуждения? Бросила взгляд в окно, вспомнив, что кто-то из сестер Патил говорил, будто это верный способ забыть сон. Мозг автоматически отметил абсолютную темень, но ни содержание сна, ни вызванные им эмоции не исчезли из головы.

Какого дракла ей уже второй раз приснился Снейп? Ладно Малфой (который приходил в ее сон накануне) — этот часто тёрся рядом, по поводу и без повода провоцируя тактильные контакты, но Северус… Он появлялся только к вечеру, мрачный, желчный и еще более резкий, чем обычно, сквозь зубы выдавливал короткую сводку новостей, раздавал задания и ретировался либо в библиотеку, либо в кабинет с документами Волдеморта. Но Снейп из снов не был похож на себя настоящего: в прошлом сне он закрывал ее телом от неясной угрозы, в свежем — пожертвовал собой, чтобы спасти. Искаженная версия Северуса порождала странную смесь чувств, как и весьма отличная от оригинала версия Малфоя, которая тревожила ее покой прошлой ночью. Сон не запомнился, но после него тоже осталось неясное томление. Это делало неловкими даже мимолетные дневные контакты с ними обоими.

Возможно, причиной стали тревожные новости, возможно, подсознание так защищалось от шоковой информации, показывая Гермионе, что она не одна. Ведь началось всё после сообщения Снейпа о том, что Упивающиеся готовят реванш. В тот момент Грейнджер почти услышала, как лопается мыльный пузырь, в котором они, как оказалось, жили после победы. Сценарий с реваншем рассматривался, да, но как сферический гиппогриф в вакууме, нечто размытое, теоретическое, с формулировкой «может быть когда-нибудь», в то время как разум генерировал бравурное «они не рискнут», «куда им лезть без своего Лорда?». Конечно, необходимо было убедиться, что Волдеморт не придумал альтернативного пути возвращения, а заодно разобраться с тем, какого рода кровная связь с ним у Гермионы, но для реализации задуманного не стояли временные рамки (она отдавала себе отчет, что прокрастинирует, но также понимала, что просто не имеет внутренних ресурсов на быстрые и решительные действия). Попытка же Упивающихся отыграться, вернуть свои позиции — что-то иное, реальное и пугающее здесь и сейчас, что-то снова пробуждающее не до конца улегшийся ужас, сопровождавший их весь прошлый год. Выходит, она неосознанно держалась за уверенность, что теперь ключевые позиции в Министерстве занимают условные «хорошие» (да, есть нюансы, но эти люди на стороне добра, равных прав для волшебников разного происхождения, а главное, против проволдемортовских сил). Что будет, если это изменится? Что, если путем подковерных манипуляций или открытого противостояния к власти снова придут те, кто вверг этот мир в хаос в прошлом году?

Вывалив на головы слушателей эту информацию, словно ушат холодной воды, Снейп повернулся к Нарциссе. Они как ни в чем не бывало перешли к обсуждению способов оградить «молодежь» от того, что может произойти. Их с Драко, по обыкновению, лишили права голоса (то есть не голоса, высказываться-то никто не запрещал — права на выбор), пришли к выводу, что Хогвартс в сложившихся обстоятельствах безопаснее мэнора, и отменять отправку туда не стали. Тем более что для Малфоя участие в реставрации школы — часть приговора, а просьба о пересмотре меры привлекла бы ненужное внимание. Затем сам собой возник вопрос, должен ли Драко примерить на себя роль шпиона и прощупать почву среди бывших софакультетников. Нарцисса высказалась категорически против, хоть понимала, что такая помощь Отделу магического правопорядка сразу бы обелила репутацию сына, конечно, Драко взбрыкнул и к консенсусу они не пришли.

Тот вечер закончился битвой взглядов. Миссис Малфой задумчиво смотрела на стол, Снейп — пронизывающе — на нее и на Драко, Драко — вызывающе — на Снейпа, на мать, та возвращала ему непреклонный взгляд и кидала понимающий Северусу. Гермионе казалось, что она улавливает ход мыслей каждого. Спровоцированы ли ее сны этими шпионскими настроениями, появившимися три дня назад? Был ли вызван сегодняшний сон последним взаимодействием со Снейпом?

За ужином Нарцисса торжественно вручила Гермионе сквозное зеркало Люциуса, а Снейп сухо уронил, что средство связи всегда должно быть под рукой. На ее попытку отказаться от артефакта и напомнить, что не нуждается в няньках, рявкнул, что шутки закончились и миндальничать он не намерен. А затем отозвал в сторону и дал задание. Весьма вероятно, из-за всего этого и приснилось черт-те что.

Она проверила время. Два часа ночи. Последней ее ночи в мэноре. В беседке. Гермиона накинула шаль, вытянутую из так и не перебранной кучи на ощупь, и, подсвечивая себе Люмосом, вышла к фонтану. Она почти не удивилась, увидев сидящего на бордюре Драко, удивилась лишь его спутнику или спутнице — обычно с ним ходили собаки, а сейчас рядом сидел низзл. Или полуниззл. Кажется, абсолютно белый.

— Грейнджер, — констатировал Драко, сдвигаясь, будто рядом не было полным-полно места. Гермиона кинула на камень согревающее и присела, с интересом разглядывая насторожившегося зверя, которого Малфой чесал за ухом.

— Нубби, — представил он питомца, хоть Гермиона не задавала вопроса. — Бедняга сейчас появляется только ночью. Иногда. Совсем одичал.

— Он низзл?

— Полукровка, — фыркнул Драко. — Когда-то…

— Отец подарил тебе пару элитных низзлов. Слыхала от Северуса.

— Да, он фанат моих экспериментов.

Воспаленный мозг подбросил мысль: Нубби — результат селекции, затеянной Малфоем, а она сама — результат селекции, затеянной Волдемортом. У Тома Риддла и Драко Малфоя одинаковые хобби… Гермиона помотала головой. Какая же чушь иногда приходит на ум!

— Почему не спишь? — светским тоном поинтересовался Драко.

— Могу вернуть вопрос.

— Я нормально сплю только после зелья, пробую отвыкать, поскольку в Хогвартсе это станет недопустимой роскошью. «Сон без сновидений» слишком глубоко вырубает, его можно принимать только там, где уверен в своей безопасности.

Гермиона задумалась про зелье сна без сновидений в контексте своей проблемы и решила, что оно того не стоит. Вот если ее начнут мучить кошмары — другое дело, теперешние сны кошмарами определенно не были.

— Хогвартс — самое безопасное место в Великобритании, — бездумно повторила она заученную когда-то фразу.

— Сама веришь в то, что говоришь?

Нет. Не верит. Безопасных мест не бывает.

— Кроме того, последняя ночь дома. Черт его знает, когда мы вернемся.

«Мы». Думает ли он... Неважно.

— Почему именно здесь? Этот фонтан какой-то особенный? — Гермиона с неудовольствием обнаружила в собственном голосе кокетливые нотки.

— Ты же в курсе, принцесса. Дракон должен тебя охранять, — ответил Малфой в тон.

— Дракон, — фыркнула она. — Ядозуб комнатный.

— Мэнорный, — Драко изобразил высокомерие, но сдался и прыснул. — Да расслабься. Здесь было одно из моих любимых мест для игр.

— Ты, наверное, везде играл, — она сделала Люмос поярче, чтобы рассмотреть каменных драконов внутри чаши.

— Убери, пожалуйста, свет, слепит и меня, и Нубби, — Драко отстранился от нее, картинно прикрывая рукой глаза.

Гермиона выполнила просьбу. На мгновение показалось, что кто-то рассыпал Перуанский порошок мгновенной тьмы. Темнота заставила ее бездумно придвинуться еще ближе к Драко. По ее ногам ощутимо пробежались маленькие лапки, и она с трудом сдержала крик. Дальнейшую траекторию движения зверька можно было отследить только по треску веток.

— Вот скотина неблагодарная! — проводил питомца Малфой.

Гермиона собиралась наколдовать банку с огнем, но Драко успел раньше. Он пробормотал неизвестное заклинание, и фонтан наполнился светом. Свет полился из пастей драконов как вода.

— Это…

— Надеялся, что успею тебе показать, — кивнул Драко, наблюдая больше за ее лицом, чем за плюющимися светом драконами. Выглядел он при этом таким гордым, будто сам спроектировал этот фонтан.

— …невероятно, — Гермиона встретилась с ним глазами.

— Чтобы ты не считала всех Малфоев злом во плоти.

— Я не считаю.

— Зря, наверное, — противореча себе самому, буркнул Драко и перевел взгляд на струящиеся по камню световые потоки. — Много думал в последние дни об отце. У меня язык не поворачивается сказать, что он заслужил, никто не заслужил, но…

— Прекрати! Снейп найдет способ…

— Грейнджер, не нужно меня обманывать. Северус уже два дня говорит о кислородном голодании и непредсказуемых последствиях для мозга. Подводит нас к мысли. Готовит почву. Даже если противоядие найдется, нет ни единого шанса, что отец останется… прежним.

— Ты…

— Он… ему уже не больно. Вроде бы. А вот мне жить с тем, что я не успел ему сказать. И я сам виноват.

Это… Это было очень по-взрослому, больше похоже на Драко из вчерашнего сна, чем на привычного капризного, манерного мальчишку. Накатила неловкость. Кроме неловкости ощущалось что-то еще — что-то плохо идентифицируемое.

— Ты не должен себя винить! — она схватила его за руку, застыдилась порыва, но отстраниться ей не позволили. Малфой переплел ее пальцы со своими и сильно сжал.

— Я не то чтобы виню…

— Винишь!

— Чей бы фестрал кричал!

— Это другое.

— Конечно. И еще одно хотел сказать: что бы там крестный и мать ни говорили, я попробую прощупать наших. А это значит… Прости, если мне для этого придется…

— Вести себя со мной как раньше?

— Что-то вроде того. «Как раньше» не выйдет, но… могу показаться недостаточно…

— Любезным? — Гермиона хмыкнула, вспоминая их взаимодействие в школе.

— Да. Я плохо представляю, как это совместить с защи…

— Я прекрасно могу защитить себя сама! Справлялась с этим без тебя и без Снейпа! — волевым усилием она затолкала поглубже отголоски сна и приятное ощущение сильной руки рядом.

— Как же! Напомнить, как часто ты оказывалась на волоске от смерти?

— Не драматизируй!

— Я не драматизирую. Я… мне важно, чтобы ты была в порядке. Ты и мама.

Заявление обескуражило. Как он может ставить ее в один ряд с матерью? Впрочем, жизнь Нарциссы Малфой напрямую зависит от того, жива ли Гермиона Грейнджер, поэтому Драко и сформулировал мысль таким образом. Разговор ушел куда-то не туда, она не знала, как вырулить обратно на безопасную почву.

— Если дело в Обете...

— Да как ты не понимаешь, я забочусь о тебе! — вспылил Малфой, соскакивая на приступок внутри фонтана прямо перед Гермионой. Поза вышла неловкая, он стоял между ее ногами, вцепившись в них руками, чтобы удержать равновесие. И даже когда обрел устойчивость, рук не убрал, разве что жесткая хватка сменилась смущающими поглаживаниями. Драко стоял почти против света, но блики отражались на скулах и шее, причудливо освещая лицо, а подсвеченные сзади волосы напоминали нимб, который совершенно точно не положен этому человеку. Он заглядывал ей в глаза, а Гермиона пыталась увернуться от его бушующего непонятными эмоциями взгляда.

Длинные пальцы легко пробежались по ее рукам до самых плеч, а затем сомкнулись сзади на шее под волосами, мягко побуждая не опускать голову. Гермиона замерла, как кролик перед удавом. Страх смешивался с предвкушением. Малфой шумно выдохнул, и этот звук почему-то отозвался покалыванием у нее за ребрами. А потом чужие губы мягко прижались к ее губам. Было ли это неожиданно? Да. Ожидала ли Гермиона подобного? Да. Даже предвкушала.