Без вины виноватая

Глава 29 Пешки в игре

Кабинет, куда проводил их странную компанию Уотсон, был большим и просторным. Гермиона с любопытством осмотрелась, отмечая возвращение этого самого любопытства. За фальш-окнами шел дождь, в центре комнаты стоял круглый стол, вокруг которого были хаотично разбросаны стулья, будто те, кто на них сидел, спешно покинули комнату. Скорее всего, так и случилось — работа в отделе правопорядка предполагает срочные вызовы.

В центр стола был вмонтирован огромный Омут памяти (вдвое больше той чаши, что использовали Малфои). Гермиона остановилась как вкопанная. Неужели ей нужно будет отдать воспоминание об… инциденте?

— Позвать Гестию? — впервые она слышала, чтобы голос Уотсона звучал растерянно.

— Погоди, — отмахнулся Снейп и сосредоточился на Гермионе. — Сначала расскажи мисс Грейнджер о процедуре.

— Мисс Грейнджер, есть два способа дать показания. Вы можете описать инцидент словами, приняв минимальную дозу Веритасерума, или позволить нашему легилименту извлечь воспоминание. Наличие свидетелей гарантирует, что вам не будет задано ни одного лишнего вопроса. Свидетелей можете выбрать сами, — он многозначительно посмотрел на ее руки, заставив спешно разжать левую и отпустить Малфоя. — Отдел магического правопорядка гарантирует, что доступ к воспоминаниям будет только у специалистов, которые займутся вашим делом, одним из них стану я, вторым… — он задумался на несколько секунд и переглянулся с Северусом, — позовем Шварца или Джонс. Что еще… Гарантию вы получите в письменном виде на заколдованном бланке; обязанности легилимента временно выполняет мистер Снейп.

Оба способа вызывали живейшее отторжение, у Гермионы сводило горло от одной только мысли, что придется описать весь этот ужас словами, но показать… тем более что… следовало сохранить конфиденциальность разговора, предшествующего... нападению.

— Я буду осторожен и не зацеплю ничего лишнего, — вскинул бровь Снейп, подталкивая к верному решению. По сути, делая выбор за нее.

— Ладно, — кивнула ему Гермиона, чувствуя, как накатывает очередная волна безразличия.

— Присаживайтесь, — наконец опомнился Уотсон, указывая на ближайшие к ней, Малфою и Гарри стулья. Сели они почти синхронно. Как только стол перекрыл начальнику аврората видимость, Драко снова схватил ее за руку. Гермиона не стала протестовать, ей нужны были якоря. После принятия решения она настолько погрузилась в себя, что не могла бы с точностью сказать, кто чинил ее одежду, кто накладывал разглаживающее заклинание на волосы, как они шли до аппарационной площадки и по Министерству, как сушились. В зыбкости ощущений была только одна константа — мертвая хватка, которой она держалась за Гарри и Малфоя.

— Кроме того, — продолжил мысль Снейп, — извлечение воспоминания сделает его более размытым, оно останется у вас в голове — я только сниму слепок, — но яркость восприятия смажется. Я бы рекомендовал именно этот вариант.

Гермиона ограничилась сухим «хорошо», и Снейп поднес к ее виску палочку.

— Просто расслабьтесь и вспомните любую деталь, не обязательно травмирующую.

Подсознание, проигнорировав последнее замечание, вместо деталей тут же подбросило эмоции (боль, страх и отвращение), которые подтянули ощущения (разбитые лопатки, полная беспомощность, навалившееся тяжелое тело, чужая слюна на коже), и Гермиону опять стало колотить. Драко ойкнул. Видимо, она слишком сильно сжала его ладонь.

— Достаточно, — сказал Снейп и отвел палочку от ее лица. Серебристая нить воспоминания потянулась от виска и повисла на кончике древка. В голове стало… прохладно, словно кто-то выдохнул мятной свежестью прямо в мозг. Это и было, и не было похоже на процедуру, к которой неоднократно прибегали в мэноре. Грейнджер заподозрила, что профессор произвел еще какую-то манипуляцию, испугалась, но тут же напомнила себе, что он не может ей навредить.

Снейп стряхнул воспоминание в Омут и погрузился в него. Гермионе стало адски неловко. Чтобы занять себя, она начала нервно двигать пальцами по рукам Гарри и Драко. Гарри никак не прореагировал, а Малфой сей момент ответил тем же — стал нежно поглаживать ее ладонь у внутренней стороны запястья. Это было приятно и немножко щекотно, но самое главное — не вызывало желания вырвать руку и любым способом увернуться от прикосновения. Грейнджер краем глаза взглянула на Драко, только подрагивающий уголок губ говорил о том, что что-то в принципе происходит.

Сочувствие, вину, и легкий страх на лице вынырнувшего из Омута Северуса она, наверное, придумала. Этот человек не допускал сантиментов. Он дернул плечом, приглашая Уотсона занять свое место, и, когда тот погрузился в воспоминание, сказал:

— В том, что с вами произошло, есть моя вина.

Гермиона бездумно кивнула, а затем прокрутила в голове фразу и возмутилась:

— При чем здесь вы!

Теперь сомнения отпали, вина ей не померещилась.

— Я знал, что мистеру Уизли еще нельзя в коллектив, но спустил это на тормозах. Решил, что слишком перестраховываюсь. Зря. Нужно было заставить мать забрать его еще вчера.

— Он совершеннолетний, — напомнила она без запала.

— Сомневаетесь в Молли? — неприятно усмехнулся Снейп и снова стал серьезным: — В анамнезе Рональда Уизли взрывной характер, Салазарова магия удваивает присущую ему от природы агрессию. Если рассматривать с точки зрения биохимии, то он все время на норадреналине, любой повод для взрыва…

— Это не извиняет того, что он сделал, — процедил Драко сквозь зубы.

— Я утверждал обратное? — Северус обернулся к нему, походя скользнув взглядом по Уотсону, который, вынырнув из Омута, отошел в дальний угол, чтобы переговорить не то через сквозное зеркало, не то по телефону. Гермиона тоже механически проследила глазами за действиями начальника аврората.

— Ну да, возьми с Грейнджер пополам вину за…

— Он принимает два зелья: одно выводит остаточную магию на поверхность, второе нацелено на подавление агрессии, — перебил Снейп. — Если упростить, то, снижая норадреналин, оно повышает тестостерон, так как эти гормоны являются антагонистами. Таким образом, да, я вин…

— А Уизли у нас настолько примитивен, что все его действия продиктованы исключительно влиянием темной магии, зелий и гормонами, — Драко окатил их убийственным сарказмом.

— Биохимические процессы оказывают влияние на поведение любой особи… — включила Гермиона внутреннюю заучку.

— Конечно, поэтому давайте простим ублюдка, — злобно фыркнул Малфой, и ее губы расползлись в улыбке: хоть что-то остается неизменным — некоторые все так же не замечают бревна в своем глазу. Было здорово осознать, что еще способна на улыбку.

— Никто не говорит о прощении, — успокоила она Малфоя и переключила внимание на Снейпа: — Спасибо, что объяснили, но я присутствовала при вашем разговоре с Молли и слышала своими ушами, как вы рекомендовали не отпускать Рональда в школу. Не смейте винить себя! Мне стало чуть легче…

Драко хлопнул свободной рукой по столу.

— Тссс! — Северус приложил палец к губам и глазами указал на… спящего по другую руку от Гермионы Гарри. Он умудрился уснуть во время их темпераментного обсуждения? Или он уснул еще раньше?

— Мистер Поттер еще слаб, с ним такое случается. Гермиона, постарайтесь не удивляться, если большую часть того, что произошло сегодня, он не будет помнить.

— Что? У Гарри проблемы с памятью?

— Северус! — позвал окончивший разговор Уотсон.

— Мы поговорим об этом потом, — пообещал Снейп и обернулся к начальнику аврората. Они обменялись тяжелыми понимающими взглядами и кивками. Уотсон выглядел так, словно сжевал «Берти Боттс» со вкусом ушной серы и соплей.

— Мисс Грейнджер… — начал он и запнулся. Гермиона поежилась, не зная, как себя вести в комнате с двумя… тремя мужчинами — свидетелями ее позора, и сосредоточилась на действиях Северуса, который в два движения трансфигурировал один стул в лежанку, второй в ширму и уже левитировал Гарри на импровизированное спальное место.

— У меня есть предложение, — Уотсон смерил ее взглядом, взвешивая за и против. — Вы ведь понимаете, что последствия этого… неблаговидного поступка оставят отпечаток на всей жизни мистера Уизли…

Звук, извлеченный из себя Малфоем, заставил бы дементора позеленеть от зависти.

— …и вряд ли хотите разрушить его будущее, — не обращая внимания на экспрессию Драко, начальник аврората продолжил давить на Гермиону. Впрочем, на нее и давить не нужно было, ее собственные размышления ходили по тому же кругу. — Скажу больше, состава преступления как такового…

— Вы издеваетесь? Нет состава преступления? — вернулся к человеческим способам коммуникации Малфой, не заботясь о том, кто перед ним. — Уизли почти…

— Почти, — вмешался закончивший с обустройством спального места для Гарри Снейп. — Мы не пытаемся обесценить то, что случилось. Но с точки зрения закона совершенные мистером Уизли действия тянут на небольшое взыскание. И еще есть некоторые другие нюансы, о которых не хотелось бы упоминать, Драко. Архаическое устройство нашего мира…

Ну конечно!

— Рон — чистокровный волшебник, я маглорожденная, — горько хмыкнула она.

— Хороший адвокат вполне способен поднять Мерлином забытое постановление трехсотлетней давности, которое не удосужились отменить. А если вся эта ситуация попадет в газеты, неприятно будет не только мистеру Уизли, но и вам.

Не Снейп ли был одним из тех, кто уговаривал ее пойти по пути закона? Не Уотсон ли целиком поддержал это? Гермионе понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, в чем причина смены риторики.

— Вы сейчас говорили с Министром, — констатировала она факт. Эмоции почти удавалось держать под контролем, из-под него вырвалась только злость — благодатная, позволяющая выплеснуть то, что в другой ситуации не дало бы выплеснуть воспитание. Всю дорогу Гермиона уговаривала себя, что поступает по совести, что иного выхода нет, что зло должно быть наказано, кто бы его ни совершил, что статус героя войны (звучит-то как глупо!), правильные действия в прошлом не делают человека неприкасаемым.

— Министр Шеклболт не хочет огласки. Но я… Я пошла на это… чтобы с другими девушками такого не произошло. Не с вами ли мы обсуждали, что безнаказанность рождает…

Она была благодарна Северусу за зелья и… что бы он там ни сделал с ней, но, кажется, переоценила свои возможности. Речь получилась бессвязной, горло опять сдавливало, ей понадобилась минута, чтобы вернуть себе способность говорить.

— Как же так… — еле слышно прошептала Гермиона, а потом вспомнила про важное: — И Малфой… если Рон…

— Да, именно это нужно обсудить. Мистер Уизли пока не знает о лазейках. Я бы предложил вам договориться с ним. На ваших условиях.

Гермиону в который уже раз за день стало трясти от отвращения. Теперь не к Рону, к ситуации.

— К примеру, он поклянется магией никогда больше не позволять себе такого по отношению к вам, — Уотсон, взглянув на нее, поправился: — К любой девушке. И… если вы согласитесь внести этот пункт, не подавать иск на мистера Малфоя.