Без вины виноватая

Глава 11 Голос из темноты

Гермиона попыталась успокоиться.

Это ненадолго.

Она не пленница.

Просто нужно вести себя благоразумно и не добавлять проблем в тот момент, когда их и без ее участия много. Если станет невмоготу — уйдет. Она может.

После того как пародия на чаепитие закончилась, Малфои и Снейп оставили ее в обществе юркого домовика, щелчком пальцев удалившего всякое свидетельство застолья.

Кто-нибудь вообще пил чай?! Гермиону настолько поглотили переживания, что она почти не обращала внимания на происходящее в… с позволения сказать, беседке и под прицелом палочки не вспомнила бы, были ли на столе десерты, чаевничали ли сами хозяева, планировавшие сначала полноценный обед. Помнилась только чашка, которую подала ей Нарцисса.

Эльф аппарировал по своим эльфийским делам или по делам своих хозяев, и Гермиона осталась одна. Несмотря на усталость, она понимала, что не сможет уснуть. Поэтому медленно обошла свое временное (хотелось в это верить) пристанище, вдумчиво изучая. Просто чтобы чем-то заняться.

Спальня оказалась совсем небольшой и скудно обставленной: всей-то мебели кровать без балдахина, вешалка для одежды и тумбочка с магическим светильником в форме какого-то дивного зверя, возможно даже мифического. Окно располагалось на одной стене, вход из гостиной — по второй, возле третьей стояла кровать, а на четвертой было целых две двери. За одной скрывался маленький кабинет, едва вмещавший пустующий стеллаж для книг, массивный секретер и два стула, за второй — воистину огромная и роскошная ванная комната размером с половину хогвартской ванной старост. Соотношение размеров кабинета и ванной не оставляли сомнений в том, что «беседка» создана для отдыха, а не для работы. Несмотря на вычурность, в экстерьере и интерьере чувствовалась английская сдержанность, но при оформлении ванной комнаты она дизайнеру изменила. Там все было слишком: яркая роспись на потолке, иллюстрирующая какую-то неизвестную Гермионе историю, в которой фигурировали маг, волшебница и дракон, невысокие, увитые каменным плющом колонны по углам, а вода вытекала из ощеренных пастей драконов — периметр огромного резервуара украшали позолоченные и посеребренные скульптуры всех известных видов этих тварей. Сложно было определиться, бесила ее окружающая помпезность или просто раздражала. Несмотря на эти эмоции, перспектива принять ванну манила. Нужно было смыть с себя то, что налипло невидимым слоем за последние часы, дни, а может, и месяцы.

Гермиона открыла краны, и вода с разными ароматами стала наполнять резервуар. Она выбрала лаванду и вербену и начала небрежно сбрасывать одежду. Тело отозвалось болью, пробуждая память о синяках, которые оставила защита Норы. Гермиона не стала распыляться на жалость к себе, приложила усилие и переключилась на ликвидацию ущерба. Три заклинания — и никаких следов физической боли.

Она опустилась в идеально теплую воду и позволила себе расслабиться, абстрагировавшись от места, где расслаблялась. Ну как расслабиться? Палочка оставалась под рукой на бортике. На всякий случай.

Пока тело блаженствовало, мозг работал с удвоенной силой, раз за разом прокручивая разговор со Снейпом, то ли чтобы уловить ложь и найти нестыковки, то ли чтобы обнаружить ускользнувшее. И на пятый раз кое-что вспомнилось. Прежде чем поймать их на подслушивании и препроводить внутрь, Нарцисса упомянула Лестрейнджа. Что она имела в виду? Захотелось немедленно отправить Снейпу патронуса с вопросом, но в памяти всплыло, чем тот занят и рядом с кем находится. Мог ли об этом что-то знать Драко? Впрочем, какая разница. Он вернулся в палатку, а если та скрыта так же, как палатка Снейпа, ее не найти.

Случайно зацепившись, мозг никак не желал отпускать упоминание хозяина хранилища. Гермиона вылезла из ванны, накинула выцветший махровый халат, найденный в бездонной сумочке, и принялась мерить комнаты шагами, а когда длины двух комнат стало недостаточно для разгона, вышла наружу. Нет, не затем, чтоб отправиться на поиски Драко или Снейпа, просто проветриться, исследовать территорию вокруг своего временного дома, обойти его, подышать чистым вечерним воздухом. Тем более что через окно спальни увидела что-то вроде фонтана, украшенного такими же скульптурами драконов, как и ванна, только не вокруг резервуара, а в центре.

Гермиона почему-то совсем не удивилась, когда увидела Драко, свесившего ноги внутрь чаши. Рядом с ним сидела Ора. На звук шагов она обернулась и дважды хлопнула хвостом по земле.

— Стережешь, чтобы не сбежала? — спросила Гермиона, присаживаясь по другую сторону от собаки.

— Ага. Дракон, знаешь ли, обязан охранять принцессу.

Гермиона сама не могла объяснить, почему ей вдруг стало так смешно. Она прыснула в кулак и помотала головой.

— Драко-о-он, — протянула она издевательски, представляя маленького белого дракона с… острыми зубками и пушистым хвостом.

Драко взглянул на скульптуры в фонтане и пожал плечами:

— Ну, какая принцесса…

Гермиона напряглась:

— Что это должно значить?

— Расслабься, Грейнджер, я дразнюсь.

Расслабиться, когда Драко Малфой дразнится? Это что-то из альтернативной вселенной.

— Почему фонтан не работает? — сменила Гермиона тему.

— Брось Агуаменти, может, и заработает, — безразлично ответил он.

— Хм… — было в сухом фонтане что-то этакое… атмосферное, — потом.

Малфой снова пожал плечами, а она решила, что хватит с них праздных разговоров. Раз уж Магомед пришел к горе, грех не воспользоваться ситуацией.

— Лестрейндж. Нарцисса, когда мы вошли, говорила о нем. Ты не знаешь, что она имела в виду?

— Знаю. Только давай сразу условимся, что ты не будешь так яр… ярко реагировать, как… ммм… умеешь.

Гермиона собиралась возмутиться, но попридержать темперамент было в ее интересах. Она нуждалась в информации.

— Не спорю, что это абсурд, — Драко наклонился к ней через разлегшуюся между ними собаку, — но если Родольфус подаст заявление об ограблении своего сейфа в Отдел магического правопорядка, преступление обретет совсем другой статус. Пока что жадные твари всего лишь желают наложить лапы на твои деньги. Если же добавится заявление от волшебника, дело приобретет статус криминального.

— Это бред, я… — Гермиона не знала, что хочет сказать, аргументов было столько… В голове не укладывалось, что преступник уровня Лестрейнджей…

— Самое интересное, что без запроса от гоблинов это не сработало бы.

Странный магический мир и его архаичные и нелогичные законы.

А Малфой разливался как обученный связной речи джарви:

— На тебя работает то, что добавлять истории огласки не в интересах кривоносых, а появляться в досягаемости законников не в интересах Лестрейнджа. Но если… Снейп не параноит и ты действительно можешь понадобиться кому-то из… Упивающихся, если я не параною и Винс… — он сделал паузу, — умер не только из-за собственной дурости… В общем, вызвать тебя в Министерство — легкий способ выманить из укрытия.

Всякий раз, когда кто-то заговаривал о том, что другие Упивающиеся могут заинтересоваться ею, Гермиону пробирал озноб. В памяти мазками возникали битва в Отделе тайн, битва за Хогвартс, оскал Беллатрикс, холодные глаза Долохова в прорези маски, а может, и не Долохова...

— Эй, Грейнджер, — на ее скрещенные перед грудью руки легла большая теплая ладонь, стряхнуть бы, но она давала ложное ощущение неодиночества. — Знаю, что ты не веришь никому из нас, и совершенно не осуждаю. Я сам не верю ни себе, ни родителям, но Северус не даст тебе пропасть, раз уж взялся беречь. Он гениален, и это не преувеличение. Я был уверен, что Лорд уничтожит меня после… неудачи с Дамблдором, — Гермиона отметила, что Драко гораздо сложнее дается фамилия директора, чем Снейпу, — даже надеялся, что директор сам меня прихлопнет, но это неинтересные тебе детали, а крестный смог каким-то образом повернуть ситуацию так, что всё обошлось малой кровью.

Как там Снейп сказал? «Разобраться». Чувство несправедливости отдавалось пощипыванием в носу. Когда-то ее детские идеалистические представления об устройстве мира одной точной фразой сломала Милана, просто сообщив своим обычным поучительным тоном «в этом мире нет справедливости, деточка». Она до сих пор помнит свой шок. Вернуться бы сейчас к тому своему пятилетнему наивному я.

— Разобраться, — выпалила она ядовито.

— Будь ты уже моей… в смысле, если бы ты имела даже опосредованное отношение к семье, отец просто внес бы необходимую сумму. Гоблины приняли бы молча, они понимают такие… взаимоотношения и… не трындят. После этого подавай Лестрейнджи хоть сто исков, никто не станет их рассматривать. Даже устного «удовлетворены» от гоблинов будет достаточно, чтобы об этом вашем приключении с разгромом банка больше никогда не вспоминали.

От мысли, что ее мифический долг гоблинам заплатили бы Малфои, стало мерзко, от «опосредованного отношения к семье» — вдвойне.

— Брось, после всего, что было, это даже не часть компенсации, — видимо, ее мысли легко читались по лицу.

— И как они… Ведь мы не… — в этом плане ничего не менялось, Гермионе все еще сложно было говорить о том, что… может случиться с ней и Драко.

— Думаю, внесут что-то вроде благотворительного вклада, только никто не должен понять, откуда он пришел. Или Снейп сам внесет, когда его имя официально очистят.

Все равно это было ужасно. Ужасно несправедливо.

Гермиона поняла, что Малфой до сих пор придерживает ее предплечья. Она слегка повела ими, и рука исчезла.

Слизеринец внушал смутное беспокойство. Грейнджер, конечно, радовало, что кто-то терпеливо и охотно отвечает на ее вопросы, и невольно восхищало, как легко Драко ориентируется в происходящем, когда сама она чувствует себя неразумным третьекурсником на уроке подготовки к ЖАБА, но чрезмерное дружелюбие и открытость… смущали? Напрягали? Вызывали подозрение своей внезапностью.

— Слушай, я уже сказала, что не нужно меня стеречь, обхаживать или делать еще что-то вроде этого, — взяла она хвосторогу за рога, как гриффиндорцам и положено. — Я дала слово, что в случае… я готова…

Кстати, не пора ли приступить к поиску решения? Раз уж она здесь, самое время почитать книги, которые нельзя выносить за пределы мэнора.

— Мне интересно, — ровным тягучим голосом сообщил Малфой. — Жизнь дает мне шанс познакомиться поближе с самой Гермионой Грейнджер.

Ее размышления были не просто прерваны — после этой неожиданной фразы она не смогла вспомнить, о чем думала несколько секунд назад.

— Малфой, на тебя кто-то Обливиэйт наслал? — наконец нашлась она. — Мы с тобой учились на одном курсе шесть лет. Виделись почти каждый день и…

Конечно, тогда он считал ее пылью под своими ногами. Теперь ветер переменился, она — как там выразился Снейп и усовершенствовал сам Драко? — «правое и левое полушарие мозга победителя Волдеморта». Полезное знакомство при новых порядках?

— Проживание в одном замке и просиживание на одних уроках не делает нас хорошо знакомыми. Я знаю, что ты думаешь о моем отношении к тебе и волшебникам твоего происхождения в школе. Скажу больше. Я его не изменил. Стоп! — ее гнев поднял волоски по всему телу дыбом. — Есть много разных вещей, которые я сейчас не берусь увязывать, над которыми просто еще не готов размышлять, чтобы не сойти с ума. Это жутко, когда впитанное в детстве расходится с жизненным опытом, когда в некоторые постулаты ты веришь, но они противоречат другим, в которые тоже веришь. Мы… Нам рано вести такие разговоры.