Без вины виноватая

Глава 5 Разговоры под дубом

Она что, действительно собирается гулять по парку в поместье Малфоев?

С этой мыслью Гермиона вылетела наружу, словно пробка из бутылки. Дверь, выглядевшая изнутри обычной, оказалась брезентовым палаточным входом, но, попытавшись юркнуть обратно, Грейнджер уперлась в глухое деревянное полотно, и это полотно… растворялось прямо на глазах. За то время, пока она заносила руку, чтобы постучаться, на том месте, где по законам физики находилось временное пристанище Снейпа, ничего не осталось. Ощупывание воздуха не помогло, палатка, из которой она вышла, просто исчезла.

Гермиона осмотрелась по сторонам в поисках камня, не до конца уверенная, что рискнет запустить им в невидимую цель, и… оторопела. Она не ожидала от малфоевских угодий ничего конкретного, но то, что увидела, совершенно точно не вписывалось в ее представление об этой семье и о парках. Вековые деревья — дубы, тисы, сосны и незнакомые Гермионе виды (возможно, редкие магические) — росли на приличном расстоянии друг от друга, и никакая мелкая растительность не засоряла пространство между ними. Диссонанс в величественный пейзаж вносила разве что пасторально яркая трава вдоль вытоптанных тропинок. Ошеломлял не только масштаб. После тишины внутри палатки в уши ворвались птичий щебет, клекот, крики каких-то невидимых зверей. Гермиона, не отдавая себе отчета в своих действиях, отошла от того места, где стояла невидимая и неосязаемая палатка, на несколько десятков футов.

— Грейнджер?

Гермиона повернулась на голос и застыла столбом. Вроде бы не было в открывшейся картине ничего неординарного. Подумаешь, сидит себе Драко Малфой на корнях гигантского дуба, но… ее глазам предстал какой-то неправильный Драко Малфой: растрепанный, босой, рубашка, расстегнута наполовину и выбилась из закатанных до середины икры штанов, а кисть его руки утонула в шерсти приподнявшей голову собаки, слишком обычной для выпендрежника и сноба, коим Гермиона небезосновательно считала однокурсника.

— Ора, фу. Тихо, девочка, — похлопал он животину по мохнатому боку. А может, это и не собака вовсе, а какая-то редкая фантастическая тварь? Разновидность шишуги? Не то чтоб она боялась собак (Пушок не в счет), просто адекватность собаки, явно доверяющей Малфою, вызывала вопросы.

— Не бойся, Грейнджер, Ора не агрессивная. Она уже пожилая дама.

Никогда Гермиона не слышала, чтоб этот голос звучал так мягко и так… нежно? Было в малфоевской манере говорить и что-то еще более странное… Драко Малфой всегда цедил слова, словно снисходил до собеседника, но то, как он выдавливал их из себя сейчас, было медленно даже для него. Он пьян?

Малфой прикрыл глаза, откидываясь на ствол. Гермиона запаниковала. Как это произошло? Она наедине с Драко Малфоем, а тот в невменяемом состоянии.

— Ты пил? — вопрос-обвинение вырвался быстрее, чем Гермиона убедила себя, что никакого права его задавать не имеет.

— Я? — Малфой открыл один глаз и с трудом сфокусировался на ней. — Нет. Я не употребляю алкоголь, — членораздельно и торжественно сообщил он.

Стало еще страшнее. Неужели судьба столкнула ее с двумя наркоманами за один день?

Малфой открыл второй глаз, его взгляд сначала стал осмысленным, а затем испуганным.

— Это серьезно ты? Ты здесь? — встряхиваясь, спросил он и резко встал.

Грейнджер с трудом подавила желание убежать.

— Черт, я… погоди, — Малфой потянулся к карману, и она, не задумываясь, выхватила палочку. Малфой медленно выставил ладони вперед. — Эй, не нервничай! Я просто хочу достать зелье.

Зелье? Значит, она права!

— Какое? — с подозрением спросила Гермиона.

— Черт, — ругнулся он повторно. — Я, наверное, переборщил с Умиротворяющим бальзамом и Противоядием от истерики. Погоди немного. Выпью Тонизирующее. Минут через десять буду в норме.

Она чуть не спросила: «Зачем?» Нужно ли Гермионе, чтобы Драко Малфой оказался «в норме»? Разве что… Он ведь может вывести ее отсюда.

— Покажешь, откуда аппарировать?

— Грейнджер, пожалуйста. Десять минут — и покажу, что хочешь!

Почему-то Гермиона стремительно покраснела и резко перевела тему.

— Ты не слишком удивлен мне.

— Я… — Малфой явно безуспешно пытался собрать мысли в кучу. — Я не знаю. Садись, — указал он на соседний корень.

Видеть его таким растерянным было непривычно и даже будто бы неправильно. Гермиона чувствовала себя не в своей тарелке. Она послушно присела и постаралась незаметно спрятать палочку (какая разница, преуспела ли, главное, постаралась), а без палочки ей стало нечем занять руки. Собака (Ора, да) посмотрела на Гермиону мутными глазами и лениво хлопнула толстым хвостом по земле. Хвост был один, то есть все-таки не шишуга. Знания мисс Грейнджер о собаках ограничивались несколькими книгами, прочитанными в детстве, но их хватало, чтобы констатировать: «пожилая дама» перед ней — определенно дворняга.

— Можно погладить? — робко спросила она у однокурсника.

Тот расплылся в улыбке.

— Конечно. Ора не укусит.

К встрече с двумя улыбающимися слизеринцами за один день жизнь Гермиону не готовила. Она спрятала свое смущение, сконцентрировавшись на собаке. Шерсть у нее оказалась жесткой, зато спина широкой — гладь не хочу.

— Ора старушка, ее подобрали, когда мне было три или четыре, — охотно поведал Драко.

— Подобрали? — у Малфоев живет подобранная дворняга? В ее представлении у таких, как они, могли жить только элитные звери, самой-рассамой селекции.

— Удивлена? Тут недалеко магловское поселение. У них часто появляются лишние собаки или коты, мы периодически подбираем. Подбирали… Раньше. Здесь им раздолье. Места много, мама накладывала заклинание, чтобы не размножались, и жили себе. Конечно, за последние годы... — лицо Малфоя посуровело, — много животных погибло, и отцовских птиц, и всяких мелких зверей вроде низзлов, джарви, котов и собак. Те, что дикие, умеют спасаться, а ручные… слишком доверяли. Отцовские птицы почти… — видимо, длинная тирада истощила рассказчика, Малфой, не заканчивая предложение, неопределенно махнул рукой.

— Твой отец разводит птиц? — Гермиона сделала попытку поддержать первый нормальный разговор с однокурсником-слизеринцем.

— Да, есть у него такое хобби. Было… У него тут совы, павлины и мелкая живность.

— Никогда бы не подумала, — не сдержалась она.

— У каждого свои причуды, — пожал плечами Малфой. Постепенно он делался более собранным.

Гермиону осенило:

— Аурум из питомника твоего отца?

— Сова крестного? Конечно.

— Мне показалось, он даже аппарировать умеет.

— Ну… он магическая птица, точно. Но аппарировать — нет. Над яйцами колдуют эльфы, дракл разберет, что они вкладывают в птенцов.

— Эльфы? — Гермиона насупилась.

— Грейнджер, — Малфой опять махнул рукой, демонстрируя, что его состояние еще далеко от нормального, — это самые счастливые эльфы из тех, что я видел. Они в восторге от своего занятия.

После такого удивительно нормального разговора на отвлеченные темы Гермиона поняла, что может выполнить просьбу Снейпа и даже попросить книги. Но всё по порядку. Кое-что ей все еще казалось подозрительным. Она вернула разговор в прежнее русло:

— Ты совсем не удивился моему появлению. Почему?

Не могли же они со Снейпом продумать все вплоть до этой встречи? Попахивало паранойей. Портключ был настроен на прикосновение, а не на время, она могла явиться завтра. Не ждали же они на исходных позициях? Или были готовы ждать? Или рассчитывали на то, что она не станет тянуть низзла за хвост?

— Да, я… — Малфой покраснел и пробормотал что-то неразборчивое, а потом фыркнул: — А, к драклам! Фантазировал о тебе.

Гермиона не нашлась с ответом, только округлила рот.

— Ты бы видела себя! — хихикающий Малфой был бы милягой, если бы не так у… удивлял.

— В смысле фантазировал, будто ты приходишь и говоришь, что готова… Забудь!

— Малфой, — это, оказывается, будет совсем просто, только вот запомнит ли он? Его адекватность все еще была под сомнением, — ты же не думаешь всерьез, что я позволю тебе умереть?

— Я стараюсь не допускать мысли, что не позволишь. Так проще.

Честно.

— Конечно, то, что… ну… тот самый выход — он крайний… Я бы хотела почитать… Снейп сказал, что у тебя книги… возможно, есть что-то другое… — Мерлин, как стыдно, мямлит, как хаффлпаффская первокурсница на зельеварении.

— Если бы, — снова фыркнул Малфой.

Гермиона открыто посмотрела на него: лицо Драко все еще казалось расслабленным, мимика слушалась хуже, чем артикуляционный аппарат, но глаза уже смотрели осмысленно. — Целых полчаса радовался, что нашел способ... Думал, достаточно моего согласия. Потом перечитал внимательнее…

— Расскажи мне о ритуале.

— Зачем?

Действительно…

— Хочу понимать, во что придется ввязаться, если…

— Нет конкретного ритуала. То есть ритуал есть, но его провели отец и... Темный Лорд. От нас требуется только устное подтверждение в произвольной форме. Что мы согласны сделать это.

— Сделать это?

— Ну да, сделать это…

— Обручиться, или… ну… что-то другое?

Почему так неловко?

— Зависит от того, что обещают друг другу стороны. Я не смотрел отцовское воспоминание. Я с ним вообще… не разговариваю, — кто бы стал винить Драко? — Но крестный сказал, что там ничего, кроме самого обручения.

— Вполне вероятно, — кивнула Гермиона. По словам Снейпа, Волдеморт ни секунды не рассчитывал на помолвку, значит, скорее всего, и дальнейших планов не строил.

— А если мы не согласимся?

— Я умру.

Ну раз уж он заговорил…

— Ты не подумай, я точно такого не допущу… — ну вот опять приступ косноязычия, — но где-то описано, как это…

— Какой будет моя смерть? — нарочито легко спросил Малфой, и Гермиона услышала в его голосе истерические нотки. Значит ли это, что Умиротворяющий бальзам и Противоядие от истерики выветриваются и Драко скоро проводит ее до антиаппарационного барьера? Она хочет уйти сейчас? — Неа, просто что-то пафосное вроде «падет гнев магии на ослушника или ослушницу». Там старо-английский. Читаешь?

Ну как…

— Читаю, — не признаваться же в том, что плохо.

— Я тоже не очень, но если вчитаться, становится понятно.

Ладно.

Малфой опустил руку на собачью голову, и их пальцы случайно соприкоснулись. Он отдернул свои с поспешным извинением, но Гермиона не могла оставить это без внимания.

— И ты собираешься стать мне… — это даже произносить было нелепо, — женихом?

Он посмотрел, ожидая пояснения.

— Тебе прикасаться ко мне противно!

Вспомнился эпизод после битвы. Это было исключение из правил.

— Я думал, что это тебе неприятно, — пробубнил он и зарылся пальцами в свои волосы («Той самой рукой, которой чесал собаку», — отметила в Гермионе дочь медиков), а затем выпалил: — Слушай, я не буду врать, что полностью пересмотрел свои взгляды на… маглорожденных, а твое теперешнее вероятное происхождение меня пугает гораздо сильнее, чем прошлое, однако...

— Это не доказано! — вскинулась Гермиона, разом забывая все то, что собиралась сказать об отношении к таким, как она.