Без вины виноватая

Глава 39 Хождение по лезвию

— Убьешь ее и, возможно, никогда уже не доберешься до покоев Темного Лорда.

Гермиона констатировала, что голос принадлежит Малфою и что Малфой находится очень близко. Интонации же… голова раскалывалась, она никак не могла поймать, чьи интонации он копировал.

— Поклянись магией, что она его дочь!

Лестрейндж... Словно потоком холодной воды из ведра, ее окатило воспоминаниями о недавних событиях: Упивающиеся в мэноре, побоище на ступеньках, парализующее заклинание, предотвратившее разрушительный стихийный выброс. Как долго она была в отключке? Где они? О чем толкует Драко? Он ведь не может поделиться…

— Я не утверждал, что она его дочь.

— Ты только что…

— Ты невнимательно слушал. Я сказал «возможно».

Интонации… У Драко такие знакомые интонации… Снейп? Нет. Люциус? Тоже нет, может, частично. Какого черта ее вдруг так сильно интересует этот вопрос?!

— Не тебе играть со мной в словесные игры, щенок, — рявкнул Лестрейндж. — Говори как есть, или…

На плечо легла рука. От смеси страха, отвращения и осознания своей беспомощности перехватило дыхание. Гермиона ровным счетом ничего не могла сделать, чтобы избежать соприкосновения. Как сопротивляться, когда даже веки не поднимаются?

— Я и говорю как есть. Возможно, она ключ к тому, что ты ищешь.

Нарцисса! Драко говорил холодно, отстраненно, но интригуя, используя один из приемов... собственной матери! Грейнджер испытала радость и гордость за свое открытие и тут же мысленно надавала себе по щекам — что за бред, почему она цепляется за такие мелочи, не имея представления об общей картине происходящего?!

— А мне сдается, что ты пытаешься сохранить жизнь своей маленькой грязнокровной…

— Выбирай выражения, дядя! — давно Гермиона не слышала в голосе Малфоя такой ярости.

Головная боль отступила, словно затаилась, но это не улучшило ситуацию. Глаза отказывались открываться, тело онемело, чувствительность вернулась только к коже. Гермиона сосредоточилась на своих ощущениях. На спине у нее по-прежнему лежала чья-то рука, ноги находились на чем-то холодном и ровном (каменный пол? Земля? Точно не ступени), под щекой была ткань, приятная, гладкая, хоть и плотная, под тканью угадывалось что-то твердое, твердое становилось тверже всякий раз, когда Драко заговаривал. Значит… Ошибки быть не могло, ее голова лежала на бедрах Малфоя, бедра были напряжены, а всякий раз, когда он вступал в разговор, становились просто каменными. Это было удивительно, ведь его голос звучал ровно.

Осознав, что ее держит Драко, она расслабилась и стала обдумывать ситуацию. Насколько помнила, открыть тайну ее связи с Волдемортом Малфой не мог. Что же он тогда делает? У него есть план или он просто тянет время?

— Предлагаю разговорить нашего Малфойчика, — присутствие Пайка где-то рядом, когда она настолько беспомощна, подняло новую волну паники. — Я не подчиняюсь тебе, Рудольфус, так что могу…

— У меня идея получше, — зарычал Лестрейндж. — Думаю, он заговорит, если мы повеселимся с его грязнокровкой. Круцио!

От резкой смены положения весь воздух выбило из груди, затылок налился тупой болью после удара о каменный пол, сверху навалилось что-то тяжелое. Драко.

Заклинание ударило чуть правее.

— Ты рехнулся?! — завопил Рудольфус. — Она опоила тебя Амортенцией?!

— Это ты рехнулся! — Гермиона телом чувствовала, как клокочет в Малфое гнев и как потряхивает его от ужаса. — Задел бы меня и лежал бы уже дохлый как Макнейр, — он выплюнул фамилию с такой ненавистью, какую не демонстрировал даже в школьные годы по отношению к Гарри. Макнейр. Питомцы Драко... Как он держится?

— А я могу. Круцио!

Грейнджер ожидала, что заклинание Пайка попадет в Малфоя или в нее, но, судя по звуку, оно разбилось о щит. Драко без палочки, значит… кто-то вступился за него? Кто?

— Вот видишь, Антонин понимает, что такое обращение с хозяином дома может аукнуться, а тебя, должно быть, гоблины в пещерах воспитывали.

— Заткнись! — выплюнул Пайк.

Вспомнилось, что Волдеморт не церемонился с хозяевами, пока жил тут. Гермиона молила Мерлина, Моргану, основателей и магловского бога заодно, чтобы подумала об этом она одна. Драко же продолжил, будто не выдал только что легко опровергаемую ложь:

— А если ты меня ненароком пришибешь, то вы все вылетите отсюда, как бладжеры из коробки, особняк не потерпит чужаков в отсутствие владельцев. Вы уже пробовали сегодня. Понравилось?

И ведь правда. Драко что-то такое говорил о чарах мэнора перед отбытием в Хогвартс. Почему он сам не подумал об этом, когда они убегали с приема? Неужто забыл? Так вот почему он отвесил себе леща, когда они аппарировали в холл.

— Заткнись! — снова закричал Пайк хором с кем-то еще. Второй голос тоже звучал молодо.

— Черт! — тихо выругался где-то над ней Драко, а потом воскликнул громче со смесью веселья и недоверчивости: — Черт! Так это ты — его любовный интерес?

— Что?! — хохот Пайка звучал так фальшиво, что Гермиона испытала подобие испанского стыда.

Пока он хохотал, приговаривая что-то вроде «Любовный интерес! Ой не могу!», Гермиона обдумывала услышанное. Пайк — любовный интерес? Или любовный интерес Пайка? Вряд ли у такого человека есть чувства. Оба голоса были мужскими, тогда… Теодор Нотт! Драко упоминал нетрадиционную ориентацию Теодора во время их последнего ночного разговора, и это почему-то удивило ее… Почему? Словно по щелчку в голове всплыли слова Гестии о том, что Тео подкатывал к ней и ее сестре. Где правда? Как рассказать Драко, что он пошел по ложному следу, если голосовые связки ее не слушаются. Почему она не умеет делиться мыслями по желанию?!

— Черт, Тео! — снова выругался Малфой. — Черт! Тридцатое июня. Тебе… сегодня восемнадцать, значит… значит, ты тоже... — он глубоко вдохнул и вернулся к снисходительно-издевательскому тону: — Бедный малыш Тедди, кажется, я знаю, зачем ты ввязался во всю эту авантюру. Тебе не наследие Лорда нужно, тебе нужна его наследница!

— Рот закрой!

Самым странным было то, что Драко послушался и замолчал. Взял паузу, чтобы разложить информацию по полочкам? Почувствовал свою вину? Воцарившаяся тишина нервировала. Кто-то наматывал круги, как зверь в загоне, пол, на котором она лежала, содрогался при каждом шаге, и это бесило. Малфой хоть и перенес свой вес, но продолжал нависать над ней, причиняя неудобство, и становилось сложно держать эмоции в узде. Гермиона сосредоточилась на дыхании, недопустимо было снова оказаться на грани стихийного выброса из-за накопившегося раздражения. Двигаться она не могла, зато могла думать. Как бы ни хотелось изобразить страуса, Грейнджер прекрасно поняла, на что намекнул Драко. Да что там намекал! Он почти прямо сказал, что Теодор Нотт — один из неудачников, чьи отцы, лопаясь от чувства собственной значимости, сосватали еще неродившихся сыновей за гипотетическую дочь своего Лорда. И ему стукнуло восемнадцать. Значит ли это, что сегодня он умрет? Их ровесник, человек, который не успел распробовать жизнь, умрет из-за тщеславия отца. Спасти его — убить Драко, такой вариант Гермиона отказывалась рассматривать, а другого они не нашли. Не стали искать, если уж начистоту. Вот только, сформулировав свой вывод, Малфой сам себя подставил под удар. Он — парень, переживший восемнадцатилетие, — практически расписался в том, что помолвлен с «наследницей». Как можно быть таким беспечным? Где гарантия, что Пайк (если он действительно привязан к Тео) не убьет Драко прямо сейчас, чтоб освободить место жениха? Глупый Малфой решил пробежаться по лезвию? Собирается ли он дразнить одноклассника возможностью заполучить невесту за оставшиеся часы? Это жестоко. Можно ли оправдать такую жестокость необходимостью?

— Что ты знаешь?

Вес, прижимающий ее к полу, исчез.

Драко где-то наверху сдавленно ойкнул.

— Отпусти его, мать твою! — в агрессивном тоне Лестрейнджа мелькнул страх. Что происходит?

— Может, что-то и знаю, может, нет, — сдавленно просипел Малфой. Его душат?

Глаза резко распахнулись. Свет полоснул по сетчатке, Гермиона на мгновение зажмурилась и сморщила нос. Нос сморщился! Она едва не расплакалась от облегчения: мышцы лица снова стали подчиняться. Взгляд тут же отыскал Драко. Он стоял в шаге от нее, вцепившись в руки Пайка, удерживающего его за воротник.

— Ты же поэтому так порхаешь вокруг нее, блондиночка? Уберем тебя, и она перейдет к нему, — озвучил Пайк ее худшие опасения, перехватил шею Малфоя и потянул назад и без того узкий воротник, перекрывая дыхание. Тот крутанул шеей, с воротника посыпались пуговицы, освобождая горло.

— Она не вещь, она должна дать согласие не под принуждением, — после нескольких глубоких судорожных вдохов злобно выпалил Драко и поспешно добавил: — Если существует какая-то она, конечно.

Гермиона почти забыла об этом. Добровольное согласие. Малфой с месяц назад был уверен, что она не даст своего согласия на помолвку с ним, теперь он убеждает в этом Пайка. Хорошо. Это их лазейка. Следовало вмешаться: что-то сказать, подыграть Драко, даже просто подтвердить «Она существует». Губы шевелились, но издать звук, привлечь внимание не получалось.

— Говори ясно, мальчишка, — Рудольфус дернул племянника за волосы, вырывая из рук Пайка, отчего Малфой громко вскрикнул. — Она знает, как открыть вход? Ну?! Я могу вырывать твои патлы по волоску. Как видишь, магия не считает это вредом.

— Возможно, знает, — процедил Драко.

— Нужна ее кровь, — с предвкушением прошипел Пайк.

— Пустим кровь, и дело с концом, — кажется, этот хриплый голос принадлежал Долохову.

— Вы на самом деле настолько недооцениваете предусмотрительность Лорда? — Малфой натужно хохотнул и застонал, когда Лестрейндж снова потянул за пряди.

— Ты понятия не имеешь, о чем лопочешь, засранец!

Драко был минимум на полголовы выше дяди, который продолжал удерживать его за волосы, запрокидывая голову и дергая каждые несколько секунд.

— Отпусти его, — прохрипела Гермиона, прокашлялась и попыталась заставить голосовые связки работать: — Я проведу тебя туда, куда ты хочешь попасть.

Рудольфус отвлекся от племянника, ослабив хватку на долю секунды, и тот вывернулся, пихнув обидчика в локоть. Драко тут же шлепнулся рядом, прикрывая ее собой. Гермионе стало спокойнее.

— С чего бы? — Лестрейндж скорчил глумливую рожу и прошелся языком по губам, изучая ее лицо. Это подобие человека вызывало омерзение и инстинктивный страх, но Грейнджер удержалась от гримасы, холодно встречая его полубезумный взгляд.

Исследуя возможности затекшего тела, она медленно пожала плечами. Вдоль рук, спины и живота бегали мурашки, но парализующее заклинание отпускало. — Я могу слить твою кровь и открыть все, что мне надо.

Гермиона почувствовала, что Драко готов перебить, и легонько пнула его. Сейчас ее сольный выход. План был рискованным, но если она все правильно поняла, то выигрыш на ее стороне. На их с Драко стороне.

— Можешь. И лишиться шанса попасть туда, куда желаешь, — Гермиона сделала паузу, чтобы набрать воздуха, и тихо закончила на выдохе: — Единственного шанса.