Без вины виноватая

Выдра умчалась, а Малфой снова хмыкнул. Гермиона резко развернулась к нему, готовая высказать все, что вертелось на языке.

— Не хотел бы я, чтобы моя девушка разговаривала со мной таким тоном. Может, у Уизли этот… Эдипов комплекс?

Яростное желание защитить друга и пройтись по тому, что Малфой не имеет права на такие высказывания, было отодвинуто ошеломлением.

— Откуда ты знаешь, что такое Эдипов комплекс?

— Почему я не должен об этом знать? Я, по-твоему, отсталый?

Уже второй раз она слышала о том, что считает Малфоя менее умным, чем он есть. Они со Снейпом что, оба притворяются?

— При чем здесь ум? Я про магловское понятие.

— Я думал, ты в первых рядах кричащих, что психика у магов и маглов устроена одинаково.

— Никогда не слышала, чтобы волшебники изучали психологию.

— Ты почитай книги, которые я тебе дал. Понимание устройства мозга и принципа его работы — основа. Ни к одной из ментальных практик нельзя приступать без этих знаний.

— Но Эдипов комплекс — это специфическая психология.

— Грейнджер… Ну что ты пристала? Интересно было. Начал читать что-то одно, зацепился за незнакомое понятие. Не про Эдипов комплекс. Не надо так на меня смотреть. Потом наткнулся на книгу Неоса Лавгуда. Это дед Полоумной.

— Луны! И что там?

— Он прошелся по основным магловским работам родоначальников психологии. Поверхностно, но достаточно интересно, чтобы захотелось с ними ознакомиться.

Гермиона скептически приподняла бровь. Обычно интерпретации волшебниками магловского наследия — как культурного, так и научного — оставляли желать лучшего.

— Интересно было бы взглянуть на труд этого Лавгуда… — снисходительно начала она.

— Могу послать Пикса и за этой книгой…

— Потом, — еще не хватало, чтоб авроры заметили шныряющего туда-сюда эльфа. Она вернулась к заинтересовавшей теме. — Ты читал маглов?

— Книги — всегда книги. Удивлю, если скажу, что две больших секции нашей библиотеки составляет исключительно магловская литература?

Удивил, но виду Гермиона не подала. Наверное.

— Врага нужно знать в лицо? — вскинула она бровь.

— Прадед был сумасшедшим библиофилом, скупал все, что представляло ценность.

Неужели когда-то на свете жил Малфой, способный вызвать искреннюю симпатию Гермионы?

— Считал, что маглам не дано сохранить бесценные фолианты.

Ну может, не совсем симпатию… Хотя Грейнджер пришлось признать, что у магов гораздо больше возможностей сохранения книг.

Малфой замолчал, посмотрел на том у нее на коленях и снова забеспокоился.

— Читала? — спросил нервно.

— Нет, думала. Обо всем этом…

— Я же извиниться хотел. Я не совсем осознавал… Я должен был сразу же прервать их разговор. Или отключиться, или заговорить со Снейпом. Прости, соображал плохо. Черт! Они меня… Черт, черт, черт, это так жалко!

Бедный маленький Малфой, которого не держат в курсе дела. Гермиона подавила вспыхнувшее презрение и посмотрела на ситуацию иначе. Будь она на месте Драко, не смогла бы терпеть, что за ее спиной строят планы, а ее даже не ставят в известность.

— Драклово зелье, — снова выругался Малфой. — Прости, я еще не совсем... Думал, безоар подействовал, но что-то еще не так.

— Безоар, смешиваясь со слюной, сорбирует то, что еще не разнесено по организму, а потом ослабляет действие отравы в крови. Хоть и называется универсальным противоядием, он не может полностью нейтрализовать любое вещество, — автоматически процитировала Гермиона «Справочник зельевара-любителя», а потом сосредоточилась на сказанном собеседником: — Подожди, зачем тебе безоар, если ты переборщил с Умиротворяющим бальзамом?

— Ты не поняла? Она что-то добавила в мое зелье!

— Она?

— Мать! — выпалил Драко и испуганно посмотрел на Гермиону. — Я… — он осекся, не зная, что сказать, пока она медленно осознавала.

— Твоя мать добавила...

— Забудь!

— Нет уж, — услышанное все еще не хотело укладываться в голове, — объясни.

Малфой открыл рот, закрыл, дернулся к волосам и беспомощно опустил руки. Нет, с ним все еще что-то было не так, Гермиона ощутила легкий пинок совести, но удержаться от расспросов было выше ее сил. Она собирается спасти Драко Малфою жизнь, печься о его чувствах — перебор.

— Что объяснить? Она не призналась, что это было.

— Но чем-то же мотивировала свой поступок.

— Хотела, чтобы мы с тобой поговорили, как выразилась, без моих дурацких ужимок. Черт!

Гермиона дернула губой. В голове мелькали догадки, чем могла оказаться добавка. Но… нет. Это слишком низко и действует иначе, так что… И это тоже нет.

— Я разложу по Голпалотту и найду. Все равно.

— Но зачем она?.. — никак не могла угомониться Гермиона.

— Грейнджер, — Малфой самым натуральным образом залился краской. Он выглядел так, словно собирался убежать, но убегать от нее ему скорее всего было страшно (вдруг передумает помогать?), а может, он счел, что это будет невежливо, — в конце концов сам попросил подождать. «Любое предположение — только предположение», — напомнила себе Гермиона. — Это такая дурость. Я тебе в глаза смотреть не смогу, если скажу.

Она проанализировала сказанное и застыла с открытым ртом.

— Не могла же она подумать, что ты… Что я…

Драко сквозь зубы помянул то ли застрявшего у него во рту черта, то ли какую-то магическую нечисть и посмотрел на нее открытым несчастным взглядом. А ведь точно, никогда раньше она не видела Хорька таким беззащитным.

— Очень даже могла. Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, под всей этой своей… — он сделал неопределенный жест, — женщина, которая слушает Селестину Уорбек и читает Маглезию Торквуд, Керри Лавли и Риту Скитер.

Не то чтобы Гермиона хорошо ориентировалась в магической беллетристике, но два имени из четырех ей были знакомы.

— То есть она подумала…

— Видимо, сочла, что раз я тебя — условно — дергал за косички в школе, то тайно в тебя влюблен. На всякий случай проясняю — она ошиблась.

Не захихикать было совершенно невозможно. Малфой тоже несмело улыбнулся. А потом спрятал лицо в ладонях и пробормотал:

— Ты не расскажешь обо всем этом Уизли или Поттеру.

Это невозможно будет рассказать вне контекста, а в контексте она рассказать не может — спасибо Снейпу. Так что, как бы ни хотелось…

— Не скажу, живи.

— Благодетельница, — несчастно скривился Малфой.

— Ты ведь размышлял о том, что именно тебе могли подлить, да?

Малфой болтал и явно не мог оставить ее вопрос без ответа, но ответы формулировал не бездумно, значит, не…

— Не Веритасерум, не Болтушка для молчунов, не Дурманящая настойка. Есть совпадения со всеми тремя, я не могу смолчать, и я говорю… намного больше, чем привык. И веду себя совсем иначе.

— Да, твои жесты и мимика… — вступила Гермиона, отодвинув ненадолго мысль о матери, так поступившей с сыном. Сочувствие к Малфою было лишним и ненужным.

— Слетел окклюментный блок, и я не могу снова закрыться.

— Ты используешь окклюменцию?

— С начала шестого курса, — в голосе Малфоя зазвучали знакомые хвастливые нотки.

Гермиона восхитилась и почти зауважала его, окклюменция — наука, которую она собиралась освоить, да все не выпадало времени.

— Интересно, что за зелье могло сломать крепкий блок. Почему ты уверен, что добавлено что-то в бальзам, а не в Противоядие от истерики?

— Потому что Противоядие у меня в кармане, а Умиротворяющий бальзам закончился, и я просил домовика принести мне пузырек.

Вот что бывает, если используешь рабский труд. Интересно, почему Пикс предпочел пойти против Драко и выполнить указание Нарциссы?

— Эльф не сам это сделал, — странно, что Малфой заступился за него. — Просто взял из рук матери и принес мне.

В голове не укладывалось, что так можно было поступить со своим сыном.

— Что же это могло быть?

— Тот же вопрос.

— А Снейп не знает?

— Знает, естественно. Но за кого ты его принимаешь? Он меня учит. Если я хочу получить ответ, должен найти его сам.

Грейнджер захотела присоединиться к решению задачки, на время позабыв о своих наполеоновских планах, а потом очередной возникший вопрос снова включил ее подозрительность.

— Почему ты вернулся, если знал, что под влиянием зелья? — с обвинением спросила она.

— Не знал я. Безоар снял большую часть симптомов, Антипохмельное — заторможенность, почувствовал себя собой. Когда заговорил, понял, что еще не в норме, но… было бы невежливо оставить тебя тут одну, после того как попросил дождаться.

— Драко Малфой и вежливость, — с сарказмом выпалила Гермиона.

— Куда я теперь от тебя денусь, придется привыкать.

Ей привыкать или ему? Или им обоим? К чему привыкать — к вежливости или друг к другу? Идея привыкать к Драко Малфою, даже в вежливой ипостаси, откровенно не нравилась Гермионе.

— С чего бы? — резко спросила она. — Даже если… если не найдем другого способа. Сам сказал, что нам вовсе не обязательно... — она не знала, как закончить фразу: «быть вместе» — Мерлин упаси, «общаться» — тоже вроде как не совсем то слово.

— Отец и Снейп умирают от желания попасть в этот кабинет с первого исчезновения Лорда. Думаешь, они от тебя отстанут? А мать не отстанет от нас...

Планы матери Драко не интересовали ее ни капельки. Эта женщина вызывала еще большую неприязнь, чем раньше. Люциус тоже не состоял в списке любимых людей, Снейп… ну со Снейпом она решила смириться. В любом случае, даже если придется иметь дело со старшими, это не значит, что Гермиона будет иметь дело с Драко. И без него тошно.

Кабинет. Снейп… Черт! (ругань Малфоя заразна?) Нельзя отвлекаться.

— Слушай, — просить было неудобно, но не признаваться же, что не знает, как вернуться в палатку, — у тебя еще есть зеркальце? Можешь передать профессору, что я готова принять его предложение?

— Можешь и сама сказать, — изобразил любезность Малфой и потянулся к карману.

Ора, лишенная его внимания, недовольно подняла голову.

— Тихо, девочка, — Драко продолжил с усилием чесать ее за ухом свободной рукой.

— Это странно, — не выдержала Гермиона. Не то чтобы она хотела воспользоваться искусственно вызванными болтливостью и открытостью Драко Малфоя… Да ладно. Врать себе — последнее дело.

— Что именно?

— Ты и собака… Ты и это место, где полно зверья. Я помню тебя на уроках Хагрида, я помню, как ты жаждал казни Клювокрыла.

— Той заразы, которая распорола мне руку?

Как ожидаемо. Он даже имени не запомнил.

— Ну вот! — Гермиона всплеснула руками. Значит, все-таки это постановка?

Малфой замер и потер зеркальце о штанину.

— Грейнджер, — он заговорил медленно, подбирая слова, — жизнь животных мне интересна. Я действительно рос тут, где их много, и наблюдал за ними все детство, и на уроки по уходу пошел, если честно, потому что это легко. Некоторых, вот Ору, например, люблю, но безоглядной любовью ко всему живому, прости, не страдаю. Монстры вроде драконов, акромантулов, мантикор, фестралов и гиппогрифов мне неприятны. Прости еще раз, но то, что у нас было вместо уроков… Мне так часто хотелось прервать этого уро… профессора.

Гермиона почувствовала необходимость вступиться за Хагрида, но внутренний борец за справедливость не позволил. Как бы то ни было, педагогическим талантом лесник не отличался.