Без вины виноватая

— Прости, я оконфузился, — забубнил неразборчиво. — Ты... а я... черт, не смог отплатить…

Гермиона закрыла ему рот ладонью. Почему этот несносный тип должен такое проговаривать?

— Все нормально, — она нервно закусила губу и выпалила скороговоркой: — Я не знаю, что на меня нашло.

К ее ладони прикоснулись влажные губы, Гермиона отдернула руку.

— Не отказывай этому чему-то, когда оно найдет на тебя в следующий раз.

Ну как у него это выходит? Только что едва мог два слова связать от смущения, а уже включил несносного поганца. Будто она и без гадких комментариев не была готова провалиться сквозь землю.

— Эй, — он стал серьезным, — не знаю, о чем ты думаешь, но прошу тебя, не жалей.

— Ты не жалеешь? — выдохнула она вопрос, который жег язык.

Драко издал смешок.

— Как я могу?

— Ну я позволила себе… так много, не спрашивая.

— Заранее даю добро на все эксперименты.

Он что, думает, что это повторится?!

— Эй, — Драко потянул ее на себя, укладывая на своем плече, и, повернувшись, посмотрел в глаза. — Прекращай анализировать. Я и мечтать не мог, что любимая девушка...

— Не городи чепухи!

— Что такого? Тебя этот статус ни к чему не обязывает.

— Не разбрасывайся такими словами, — взвизгнула она, с трудом удерживаясь от того, чтобы по-детски прикрыть руками уши. — Мы едва знакомы.

— Лень спорить. Считай, как хочешь.

— Драко, это слишком. После… ну после того, что случилось, ты можешь неправильно воспринимать свои чувства. Эндорфины, знаешь, — положение не позволяло ей жестикулировать так активно, как хотелось.

— Я раз пятьдесят назвал тебя так, когда мы… вчера ждали… ждали Снейпа. Ты, наверное, не слышала, ты была... — его голос изменился, в кокон, созданный неожиданным общим интимным опытом, просочился кусочек реальности, — в общем, повторить в пятьдесят первый — уже несложно. Почему тебя это пугает?

Она сжалась в комочек, не отвечая.

— Емкое определение, — продолжил разглагольствовать Драко, игнорируя невербальный призыв прекратить, — его можно использовать для привязанности любого типа, мы любим родителей, друзей…

— А-а-а, если так… — Гермиона и под пыткой не призналась бы, что разочарована объяснением.

— Мне нравится смотреть на тебя, нравится обнимать тебя, общаться с тобой, нравится твой… все, что составляет тебя, даже когда я не понимаю, как можно быть такой. Если обозначить совокупность всего этого коротко…

— Можно тебя попросить кое о чем? — вклинилась она раньше, чем прозвучало лишнее.

Малфой вскинул бровь.

— Не говори таких слов сейчас, ладно?

— Что мне за это будет? — тут же сориентировался потомственный слизеринец.

— А что тебе надо? — Гермиона закатила глаза.

— Перестань отрицать взаимное влечение.

— Зачем? — устало спросила она.

— Не хочу, чтобы утром ты снова закрылась.

— Ты же понимаешь, что после… Я еще долго буду шарахаться от чужих рук.

Именно потому в данный момент спокойно лежит у него на плече. Оба не стали проговаривать это вслух.

— Я обещаю сдерживаться.

Гермионе казалось, что от нее ждут ответа на другой вопрос.

— Я еще не готова… — к отношениям? Как назвать то, что он предлагал? Даже в таком куцем варианте фраза прозвучала откровенно глупо после всего, что было. Она поймала отражение этой же мысли на лице Драко.

— Ты ведешь, я подстраиваюсь. Недавний опыт показал, что у нас это неплохо получается, — он подмигнул, и ей захотелось приложить его чем-то тяжелым.

— Грейнджер, — тон в очередной раз резко изменился, — то, что ты сказала… в библиотеке. Поверь, я бы никогда... Силой… Прости, если это так выглядело.

Смешно. Вот что такое карма. Позавчера она обвиняла Малфоя в сексуальном насилии из-за его напора и наглости, и судьба-злодейка тут же показала ей, что такое настоящее принуждение. Гермиону передернуло. А ведь теперь к… насилию прибегла она сама: практически использовала Драко, чтобы доказать себе... Нет, не только поэтому, но ведь и поэтому тоже.

— И ты прости, — Гермиона потянулась и коротко чмокнула его в уголок челюсти. — Чувствую себя гадко. Сама в себе разобраться не могу и тебя этим задеваю, вишу на тебе обузой, — выпалила она во внезапном порыве честности.

— Можешь разбираться в себе сколько хочешь, Грейнджер, можешь висеть, сидеть, лежать на мне, как тебе удобно, — разрешил Драко со снисходительной улыбкой, от которой Гермионе пришлось разгонять вспорхнувших в животе бабочек, а с теплом, разливающимся внутри, совладать не удалось. — Поспи еще чуть-чуть, — он наклонился и прижался к ее лбу губами. Когда отстранился, его взгляд был встревоженным. — Слишком?

Когда Малфой успел стать таким эмпатичным? Даже если притворяется, даже если ведет себя так... покладисто ради своих эгоистичных целей, это подкупает. Гораздо проще держать ненужные реакции в узде рядом с эгоистичным инфантильным придурком, чем с придурком, поддерживающим и готовым подстроиться под нее.

— Нет, все хорошо, — она уткнулась носом ему в грудь и закрыла глаза.

Когда Гермиона открыла их в следующий раз, в палатку пробивался свет. Без анестезирующего ночного сумрака произошедшее показалось катастрофой, но, прежде чем она начала паниковать, бодрый (слишком бодрый!) голос произнес:

— Мы договорились.

Малфой стоял возле кровати в одних пижамных штанах с полотенцем на плечах. Гермионе пришлось отвернуться, чтобы он не заметил в ее взгляде ненужного. Собственная реакция рассердила, ведь ничего интересного — тощий, бледный, длинный.

— Гермиона здесь? — послышался от входа взволнованный голос Снейпа.

— Да, — сквозь зубы процедил Драко, тут же захлопываясь, как ракушка.

Она покраснела до корней волос. Малфой выбрал что-то в шкафу и вышел, стараясь не задеть входящего Снейпа.

— Как вы? — не акцентируя внимания на том, в чьей постели ее застал, спросил он.

— Нормально, — Гермиона поняла, что не врет, а действительно чувствует себя почти хорошо. Последнее переживание оттолкнуло вчерашний травмирующий инцидент куда-то далеко, прямо как ей хотелось. Почему же тогда так стыдно?

— Я на завтрак, — услышала она от входа и вскочила сама.

— Позавтракаете чуть позже, — остановил ее Северус. — Хочу вас осмотреть.

Осмотреть?

— Ментально. Я не буду лазить по свежим воспоминаниям, меня интересует, где...

— Это не то, что вы подумали!

Снейп прервал невнятные оправдания:

— Это между вами и Драко.

Он заглянул ей в глаза, Гермиона постаралась расслабиться и отогнать очень не вовремя возникшее сравнение с посещением гинеколога. Сделалось неловко оттого, что Снейп обязательно поймает эту мысль.

Он мучил ее не дольше минуты, а затем отвел взгляд и удовлетворенно кивнул.

— У вас уникальный мозг, мисс Грейнджер.

Звучало слишком анатомично для комплимента.

— С помощью зелий и одного полезного заклинания я собирался ускорить процесс… заживления, но вы справляетесь сами. Я вчера всего лишь указал вашему сознанию путь, а сегодня вижу, скажем, добротный рубец там, где была открытая рана. Мозг вытолкнул травмирующее воспоминание в гиппокамп — туда, где хранится давно прожитое, как организм выталкивает инородное тело. Это не полное излечение, есть легкая гаптофобия, возможны реакции на триггер, но у вас уйдут недели, а может, и дни на то, на что остальным нужны месяцы, если не годы.

Гермиона кивнула, не зная, как еще реагировать на подобные замечания. Сейчас в Снейпе говорил ученый, которому было любопытно потыкать палочкой в ее мозг. Он продолжал еще некоторое время смотреть на нее, как на интересную задачку по нумерологии, а затем сухим «докторским» тоном добавил:

— Я бы на вашем месте воздержался от… некоторых вещей. Пока что. Не нужно себе ничего доказывать, не нужно торопиться. Драко подождет.

Она густо покраснела.

— Прекратите, — отмахнулся Северус. — Он хороший парень, несмотря на некоторые… нюансы. Сложный — да, но простой вам скоро наскучит.

Это давно просилось с языка:

— Слишком быстро всё развивается.

— Не то чтобы я был экспертом в сфере чувств... Должно быть иначе?

Адски захотелось выговориться, поделиться сомнениями.

— Но я… любила Рона, мне казалось, что мы созданы друг для друга, мы так долго к этому шли. А теперь этих чувств словно не было, и я… возможно, мне нравится кто-то еще. И когда мы с Роном… тоже был момент, когда меня заинтересовал другой человек. Может, я просто ветреная?

Снейп хохотнул, а затем его взгляд стал несвойственно мягким.

— Вы какая угодно, но не ветреная. В вас хватает любви на всех. Разной.

Услышать такое из уст Снейпа было так неожиданно, что Гермиона застыла с открытым ртом. Впрочем, тот не нуждался в ответе. С абсолютной мукой на лице он продолжил:

— Поверьте, мне вести этот разговор так же некомфортно, как и вам, а может, больше. Но раз мы уже говорим, посмею предположить, что ваше увлечение мистером Уизли было рассудочным. Удобный выбор: вас принимает его семья, у вас есть общий друг, вы знаете его как облупленного и умеете взаимодействовать с его характером. Необременительно. Прагматично.

— Прагма,один из видов любви по классификации древних греков. Рациональная любовь, возникающая не от сердца, а от ума, от осознанно принятого решения любить конкретно человека. — прошептала Гермиона.

— Прагма, — подтвердил Снейп. — Всего лишь один из семи видов любви, согласно древнегреческим представлениям.

Грейнджер с трудом отмахнулась от попытки тут же классифицировать все свои привязанности. К Гарри она испытывала любовь платоническую, к самому Снейпу… ну она уважала его, ей нравилось быть объектом его заботы, хоть иногда это и раздражало, она впитывала то, что он говорил. Были ли обе привязанности разновидностями сторге?один из видов любви по классификации древних греков. Любовь — дружба. Драко… Проще было переложить ответственность на взбесившиеся гормоны. Возможно — просто возможно — это было тем, что греки называли эросВосторженная, пылкая влюбленность с идеализацией любимого.. Сильно и ярко. Не является ли «быстро» естественным продолжением логического ряда? Что, если она даст этому шанс, а ее интерес пройдет, как прошло увлечение Роном? А что, если интерес утратит Драко?

— Уж я знаю, как это сложно людям, подобным нам с вами, но… попробуйте отпустить ситуацию. Перестанет Драко вас интересовать — разойдетесь, но я заверяю, что он сделает все, чтобы такого не случилось. Хоть он и избалованный мальчишка, с его стороны это не сиюминутная прихоть, — плавно вплел свой голос в ее мысли Снейп. — Это глубже. Завоевать привязанность Малфоя непросто, но если он привязался... Лучше не нащупывать границы того, на что способны Малфои ради тех, кому преданы. Страшные люди! Знаете, зачем пращур Драко и Люциуса пришел сюда с Вильгельмом? Его супруге-травнице понадобилась ядовитая тентакула, которая не росла на материке. Влажный английский климат понравился леди Игнасии, здесь оказалось гораздо больше редких магических растений, чем во Франции, и она захотела обосноваться на острове. Арманд ненавидел сырость, но не смог отказать супруге.