Склеивая осколки

— А будущий аврор Рональд Уизли напомнит всем шестой закон Гампа, имеющий непосредственное отношение к теме занятия и весьма легкомысленному утверждению, что трансфигурация ужас как безобидна! — Макгонагалл прищурилась: — Так что специально для кое-кого я несколько расширю учебный курс. Заклинание, о котором пойдёт речь, относится к моему предмету, а не к Защите от Тёмных искусств.

Рон наморщил лоб и, невольно копируя манеру Грейнджер, продекларировал:

— Волшебника, эльфа, гоблина и прочих нетленных созданий, владеющих магией, нельзя трансфигурировать в неживое, кроме как по собственной воле.

В дверях показалась кислая физиономия Грэхэма.

— Присаживайтесь, мистер Монтегю, — Макгонагалл указала на место рядом с Гойлом. — Наказание я озвучу позже, — затем она нарочито обратилась к Рону: — Совершенно верно, мистер Уизли. А сейчас поговорим о некоторых нюансах обратной трансформации, для чего перейдём к малоизвестной... — намеренная пауза, — страшной, — ещё секунда тишины, — и довольно поучительной истории.

Студенты на мгновения оживились и зашушукались. Отложили перья и уставились на профессора, сгорая от любопытства, а потом навострили уши, и наступила полная тишина.

Магконагалл, явно довольная произведённым эффектом, продолжила повествование:

— Хочу заметить, что очень немногие из ныне живущих помнят о таинственной пропаже единственной дочери министра магии Гектора Фоули свыше семидесяти лет назад, и уж тем более мало кто знает подробности. Галатея Фоули по праву считалась первой красавицей волшебной Англии, чьей руки добивался не один маг. По воспоминаниям Дамблдора, среди них был и ваш прадедушка, мистер Малфой. Но после своего восемнадцатилетия бедняжка неожиданно исчезла. Три года авроры Министерства безуспешно разыскивали несчастную, пока лучший из них, волей случая, не наткнулся на нечто особенное в поместье одного из самых одарённых, но и нелюдимых волшебников своего времени — Велизара Селвина.

Гермиона начала рьяно листать учебник, как будто что-то забыла.

— Не утруждайтесь, мисс Грейнджер, — жестом остановила её Макгонагалл. — За долгие годы стараниями трёх Министров магии это имя изъяли из учебников. Из библиотечных книг и родословных. Да и из списка преступников тоже. Но не из человеческой памяти, которая, как вы понимаете, не вечна. В качестве наказания Велизара Селвина попытались придать своеобразному забвению, и оставить сведения о нём только за закрытыми дверями Аврората. Но я считаю, пришло время нарушить вынужденное молчание.

Макгонагалл перестала ходить из угла в угол и остановила взгляд на Роне, заставляя того ёрзать на стуле:

— Те, кто имел несчастье знать Селвина лично, считали его талантливым скульптором и истинным ценителем прекрасного. Говорили, что палочка Велизара творит невозможное, вдыхая в бездушный камень жизнь. Так или иначе, многочисленные творения впечатляли каждого, стоило лишь однажды взглянуть на них. Так и произошло, когда Аммосу Грюму, отцу небезызвестного Аластора Грюма, представилась эта необыкновенная возможность. В огромном, полным фонтанов и зелени парке Селвина среди прочих других он увидел белую мраморную статую Галатеи Фоули. Она предстала юной и необыкновенно прекрасной, но вместе с тем холодной и, конечно же, неживой.

— Неужели Велизар изваял Галатею по памяти?! — удивлённо и мечтательно воскликнула Лаванда, накручивая белокурый локон на палец. — Как романтично...

— Терпение, мисс Браун, — весьма серьёзно заявила Макгонагалл и вернулась к рассказу: — Очарованный, Аммос стал тайком посещать владения Велизара и любоваться величайшим творением мастера, хотя каждая из скульптур считалась по-своему неповторимой. Но истинная трагедия состояла в том, что все эти необыкновенные произведения искусства, как выяснилось после, когда-то были... очаровательными молодыми девушками. Только спустя год Грюм смог раскрыть страшную тайну Велизара Селвина. Все его статуи — человеческая жизнь в камне. Не мёртвые и не живые. По-своему бессмертные и одновременно очень уязвимые. Созданные магией по велению чёрной души, одержимой стремлением обладать неприступным.

— Но как же... шестой закон Гампа? — недоумевая, поинтересовался Рон.

— Может, кто-нибудь догадался? — спросила Макгонагалл, оглядывая курс.

— Но это ужасно! — возмутилась Гермиона. — Значит, все эти девушки были... — она замолчала, осознавая масштабы преступления.

— Двадцать баллов Гриффиндору, и не продолжайте, мисс Грейнджер, — прервала её Макгонагалл. — Кто-нибудь ещё может ответить?

— Все жертвы были маглами, — не поднимая руки, хладнокровно ответил Драко, не позволив Не-идиоту-Поттеру вставить хоть слово. — А исчезновение подобных никак не могло интересовать волшебников. Так что, если бы Селвин не польстился на дочь министра... — Малфой развёл руками.

— Двадцать баллов Слизерину, — Минерва искренне радовалась прозорливости студентов. — Ну а как же вы объясните мисс Фоули с учётом шестого закона Гампа? — обратилась она к сообразительным слушателям.

Гермиона предположила первой:

— Скорее всего, обман. Потому что Империо не отвечает требованию «по собственной воле».

— Совершенно верно, — подтвердила Макгонагалл и пояснила: — На допросе Велизар признался, что убедил бедняжку, будто хочет сотворить лишь её копию в камне. Сделать мраморный дубликат. Ведь такая красота достойна быть вечной. Венцом творения! И мисс Фоули, тронутая льстивыми речами, согласилась стать на время зачарованным подлинником. Конечно же, Велизар и не думал отменять своё колдовство. Когда ужасная правда о Галатее открылась, Гектора это подкосило.

— Но разве не удалось вернуть жертвам их прежний облик? — спросил Гарри, переглянувшись с другом.

— А вот это как раз тот урок, который надо извлечь из этой истории. Обращая человека в неживое, будьте особенно осторожны, ведь иногда, как в случае со статуей, расколдовать его сможете только вы сами.

— И что же помешало заставить сделать это Селвина? — поражённо поинтересовался Симус. — Опять нужна собственная воля?

— Увы и ах, мистер Финниган. Но прежде всего для этого необходимо быть живым. Так уж вышло, но Велизар смог противостоять сыворотке правды, — от слов Макгонагалл Драко невольно напрягся. — А потом... убил себя. И чтобы поиздеваться над бедным отцом Галатеи, над аврорами, над всем волшебным миром, будучи жестоким и тщеславным, в завещании изложил не только новое преступное заклятье, но и уже невозможный способ снять его. Больше всего в жизни Велизар мечтал быть хранителем вечной красоты. И её единственным обладателем. Но его смерть, как и во многих тёмных делах, не стала избавлением для несчастных девушек. А раз Министерство так и не смогло отправить Селвина в Азкабан, то решило наказать хотя бы имя.

— Но что стало с бедными девушками? — пролепетала Лаванда. — С Галатеей...

— По решению Министерства, их вернули в мир маглов. Запечатанными в камне навеки. И если время и войны не разрушили ужасные творения, то им предстоят долгие и долгие годы заточения. Галатею предоставили родному отцу, и до самой его смерти она была рядом: близкой и безмолвной. Гектор Фоули в сердцах проклял Велизара Селвина, но с учётом кончины последнего, подобная кара отдавала помешательством.

— И где Галатея теперь? — спросил Гарри, даже не пытаясь строить предположений.

— Никто не знает, — спокойным тоном ответила Макгонагалл. — После смерти Гектора она таинственно исчезла из его дома, а возобновлять поиски никто в Министерстве не счёл нужным.

— Наверное, Галатею утащил Грюм, — мечтательно предположил Блейз. — Интересно...

— К сегодняшней теме это не имеет ни малейшего отношения! — зло прервала Макгонагалл, взмахнув в воздухе палочкой.

Настенные факелы вспыхнули ярче. Снова воцарилась полная тишина. Макгонагалл вернулась к своему столу и непринуждённо продолжила:

— А теперь перейдём к наглядной демонстрации.

Парвати и Лаванда ахнули, не сговариваясь.

— Мистер Уизли, — тон не оставлял никакого выбора. Кое-кому явно решили преподать урок. — Прошу вас, — Макгонагалл указала на место у доски.

Многим почудилось, что у вчерашнего героя волосы на затылке зашевелились. Рон нехотя поднялся и так же несмело, то и дело оглядываясь на задумчивую Гермиону, проследовал вперёд.

— А почему я? — недовольно протянул он. — Отчего не... — «вы» намертво прилипло к нахальному языку, не в силах сорваться, — не лучший из нас? — на ходу поправился Уизли. И сам оторопел от сказанного и чуть не сказанного.

У Панси весьма некрасиво отвисла челюсть. «Рыжий что, торгуется с Макгонагалл?» Вероятно, боится стать новоиспечённым Велизаром Селвином на глазах у стольких свидетелей, поэтому спасительно переводит стрелки на Грейнджер. Но подобная фраза не смотрелась комплиментом даже со словом «лучший».

— А по тому, что не будь это заклинание столь зловещим, оно бы обязательно вошло в список исключений Макдугала с грифом «только для мужчин». Ни мне, — Макгонагалл словно видела Уизли насквозь с его претензиями, — ни мисс Грейнджер оно не подвластно. Должно быть, магия считает, что настоящее зло способны творить только вы, — и профессор удручающе развела руками.

Рон лихорадочно сглотнул.

— Осталась только одна маленькая проблема, — она пытливо обвела глазами студентов. — Кто не побоится стать — и это очень важно — добровольной жертвой мистера Уизли? Никаких внутренних протестов, лишь доверие. И крайне желательно, чтобы ей стала девушка. Поэтому, мистер Поттер, сядьте на место, потом скажете мне «спасибо». Позже вы поймёте почему… — Макгонагалл опять улыбнулась. — Кто-нибудь ещё готов помочь своему однокурснику?

В первые несколько секунд не поднялось ни одной девичьей руки. Рон даже порадовался, что представление вот-вот сорвётся. Внутренности скрутило от страха вдруг ошибиться с контрзаклятием, и тут:

— Я, — Гермиона смело выпрямилась.

Малфой на секунду застыл. Он давно перестал удивляться безумным выходкам Грейнджер, но не самоубиваться же! Неприятный холодок пробежал по спине. Ладони немного вспотели.

«Что за бред?!»

Успокаивало одно: вряд ли Макгонагалл стала бы рисковать любимицей, не будучи уверенной в её безопасности.

— Я нисколько не сомневалась в вас, мисс Грейнджер, — невозмутимо констатировала Макгонагалл, когда та уже встала напротив Уизли. — Всё складывается как нельзя лучше.

Рон побагровел и был готов чуть ли не придушить любительницу новых, даже опасных ощущений.

— Ты что творишь, драклову мать?! — процедил он, приблизившись к подруге.

— Даю тебе шанс доказать всем, что ты умеешь колдовать, — Гермиона отошла назад и отложила в сторону свою палочку. Прямо на первый ряд, перед носом Симуса.

— И с каких пор это достаточная причина для сумасшествия? — Рон сжал кулаки. — Я… я… — он терялся. — А как же политика не идти на поводу у чужого умысла, а?

— А ещё я хочу почувствовать, каково пришлось Галатее, — огрызнулась Гермиона, немного пригладив ладонями копну волос. — Это достаточная причина?