Склеивая осколки

— Почему ты такая упёр-р-ртая? — он прорычал весьма красноречиво. — Уступить для тебя равносильно проиграть? Знаешь... Мне тут вот снова стало интересно, кто я для тебя? Друг? Парень? А может, всё-таки жених? — на эмоциях он вскочил с места.

— Рон, пожалуйста... Не надо опять... — Гермиона отвела взгляд. Захотелось взвыть. Только не это! Снова?!

Но следующая фраза откровенно удивила:

— Про свадьбу я согласен, перегнул. Не стоило так давить, — неужели Рон услышал хоть кого-то, кроме себя? Гермионе не верилось, но факт оставался фактом. — И тем более в поезде. Забыли, хорошо?

— Это ты так просишь прощения? — она вскинула брови.

— Думай, как хочешь, — сунув руки в карманы, Рон отошёл от стола, уставился на витраж и стал разглядывать его, как будто видел в первый раз. Но уж лучше изучать разноцветные стёклышки, чем орать. И есть минутка, чтобы решить, стоит ли вообще продолжать разговор. Ведь самое главное так и не сказал.

— Мне не нравится этот ответ. Тебе что, ни капельки не стыдно за недавнее представление? Это было... — опять возникла пауза, как попытка подобрать слово полегче, но на выдохе всё равно сорвалось: — ужасно...

Рон обернулся и, немного поколебавшись, вернулся на место.

— Гермиона, — хмыкнул он, прикрыв рот кулаком. — Я, может, и не умнее тебя, но в состоянии отличать хорошие поступки от плохих. Но я не жалею. Много о себе интересного узнал, — последняя фраза прозвучала скорее недовольно, чем самокритично. — А ты всё ещё обижена?

— Немного.

— Вот в этом между нами и разница! В этом самом. Я быстрее остываю, чем ты. И вообще, может, стоит относиться ко всему проще? И тогда ссор станет меньше, — с видом философа заключил Рон.

— Я не пойму, что ты хочешь сказать, — Гермиона прищурилась. — Что я всё усложняю? Поэтому у нас проблемы? Ты сейчас про что конкретно? Думаешь, только я виновата?

— Да нет же! Чёрт! — Рон нервно потёр колени. — Не умею я объяснять. К чему париться? Давай так. Ответь мне на один вопрос: я тебе нужен?

— Странно слышать это от тебя...

— Вот опять! Блин, Гермиона, просто ответь! — Рон чуть раскачивался от волнения, потому что боялся ответа. — Без лишних бла-бла-бла...

— Да! — не раздумывая, заявила она. — Так тебе ясно? Да!

Слова разнеслись по общей гостиной громче, чем следовало бы. Но промолчать было бы неразумно, учитывая, что сама настаивала на подобной беседе.

Рона отпустило. Он, довольный, взял Гермиону за руку:

— Не обижайся. Пожалуйста. Я... Я... Ты в курсе, какой я.

И тут она поцеловала его. Без лишних усилий. Легко и отрешённо. Поцеловала и поняла, что больше не сердится.

— Гермиона, я тут… — Рон мялся, — отложил немного… пока работал у Джорджа. Последнее время дела шли очень хорошо... Ну и...

— Не тяни. Ты о чём? — сердце ускорилось от догадки.

— Я... я снял комнату. Маленькую. Ненадолго. В Хогсмиде...

По его глазам Гермиона всё поняла ещё до того, как услышала слово «снял». Рон хочет её. Хоть чего-то, чтобы точно знать, что он ей нужен. И насколько…

— Хорошо, — она сама не поверила в то, что сказала. Поднялась и пошла в спальню для девочек. Точнее, попросту сбегала.

— Что? — от волнения переспросил Рон. — Мне не показалось?

— В субботу, — ответила Гермиона совсем тихо. И едва-едва улыбнулась. Довольно натянуто, однако он не заметил.

Сердце Гермионы стучало как сумасшедшее, но решение было принято. Главное — уйти, не оборачиваясь. Не ссорясь. До того, как появятся сомнения. Банально принять этот факт и забыть.

— Суббота, — тихие слова Рона заглушил бой часов.

Полночь.

* * *

В назначенный день они просто шли по направлению к Хогсмиду. В компании Гарри и Джинни. И думали каждый о своём. Гарри чувствовал себя счастливым. Джинни предвкушала приятные выходные. Рон радовался. Гермиона нервничала.

А чьи-то глаза расчётливо следили за удаляющимися фигурами, и холодные губы шептали:

— Только не подведи меня, Уизли. Не подведи. Мне нужна Грейнджер. Она — следующая...

___________________________________________

Страх — это ожидание зла. Аристотель.

От автора: Если верить Википедии, заключённые до решения суда, то есть до отправки в Азкабан, содержатся в тюрьме Министерства на самом нижнем этаже.