Много смертей Гарри Поттера

57. Рвота

Скрытность Гарри привела к гибели людей, и мысль об этом давила на него несколько следующих дней. Он избегал чтения газет, хотя и не мог не слышать, как его одноклассники без конца обсуждают случившееся.

Вся доброжелательность, существовавшая в преддверии Святочного бала, исчезла за одну ночь, и одновременно с этим ощутимо выросла встревоженность и озабоченность людей. Многие решили отправиться домой на каникулы до конца учебного года.

В этом году Гарри впервые решил не возвращаться домой. У него появилось ощущение, что Волдеморт точно не захочет перечеркивать свои успехи. Таким образом Гарри в Хогвартсе находился в большей безопасности, чем когда-либо, со времен первого приезда сюда.

Случившееся приводило его в ужас, и чувство вины росло день ото дня по мере осознания, сколько же товарищей по школе оказались родственниками погибших авроров. Выражение ужаса на их лицах после прилета сов и необходимость возвращения домой на похороны, причиняли Гарри боль.

Не помогал и тот факт, что Гермиона продолжала следить за ним. Гарри хотелось, чтобы его обучили легилименции, и тогда он смог бы узнать, о чем она думала. Взгляды ее выражали сочувствие, и от этого Гарри становилось только хуже.

Гермиона последовала его совету и изменила своему обыкновению, не стала возвращаться домой на каникулы. Дамблдор пообещал, что щиты предупредят авроров, если на ее родителей нападут. Наблюдать за ее родителями, авроры, конечно, не могли, так как они и без того разрывались на части.

У Гарри начались ночные кошмары, в которых духи погибших звали его, вопрошая, почему он их не спас. Самой худшей их частью были Эдриан и Колин, стоявшие перед строем безликих людей — всех, погибших по вине Гарри.

Также он боялся, что это лишь начало. Волдеморт в прошлый раз научился многому, что сделало бы его намного более эффективным, и проблема заключалась в том, что Гарри не знал и половины доступного Темному Лорду. Большую часть своих деяний Волдеморт совершал в тайне.

Война Волдеморта — война теней, и большая часть действий происходила таким образом, что общественность о них никогда и не узнавала. Айсберг, и большая часть людей слышала лишь о его верхушке, тогда как вся основная масса оставалась под водой.

Гарри не знал слишком многого. Даже если бы случилась перезагрузка, Гарри не знал, что еще он мог бы рассказать Дамблдору и остальным.

Убежденность в том, что следует все им рассказать, росла и крепла в нем. Они скрывали от него тайны, и он скрывал от них, и из-за этого гибли люди. Если бы он знал, что происходит за кулисами, то возможно, смог бы предотвратить все в следующем повторе.

Гарри убедил Грюма помочь ему, и они начали тренировки Гермионы и Невилла в окклюменции. Профессор ворчал и предупреждал Гарри насчет чрезмерного доверия кому-либо, но в то же время соглашался, что это мудрое решение — научить своих друзей защищать себя.

Если бы это не затрудняло изрядно работу авроров, то Грюм, как решил Гарри, предпочел бы сделать окклюменцию основным предметом Хогвартса.

Единственным утешением выступало то, что ответные атаки, случившиеся в прошлой жизни, в этот раз еще не произошли. Неизбежный прорыв из Азкабана оставался лишь вопросом времени, что Гарри пытался особо подчеркнуть в разговорах с Дамблдором.

Дамблдор поклялся, что сотрудничал с министерством, пытаясь предотвратить те нападения, которые Гарри видел ранее. Единственной проблемой являлось то, что едва Волдеморт заметил бы усиление безопасности, как в то же мгновение мог бы изменить цели, и не имелось возможность узнать, куда же он решит ударить тогда.

Аврорам не хватало людей после потерь в своих рядах, и они оказались деморализованы поражением. Не помогала и постоянная критика со стороны общественности. Газеты критиковали не только Скримджера, они также подвергали сомнению и компетентность авроров.

Гарри знал, что все это играет на руку Волдеморту. Он заставил своих врагов бояться и теперь истощал их без необходимости пускать в ход свои ресурсы.

Ожидание сводило всех с ума.

* * *

Гарри и раньше приходилось наблюдать за экранами с трибун рядом с озером. Хотя в этот раз соревновались только двое, и оба выглядели встревоженно.

Гарри знал, что авроры пристально наблюдали за происходящим, ведь министерству совершенно не хотелось вешать на себя еще одну смерть после разгромов в прошлые недели.

Он размышлял над тем, чтобы подсказать Флер или Седрику, что же их ждет, но Дамблдор заверил, мол, с заложниками будут хорошо обращаться и им ничего не угрожает.

В любом случае, Флер не знала Гарри и не оценила бы его попытки помочь ей. Скорее всего, предположила бы, что он пытается подставить ее, чтобы дать Седрику преимущество в Турнире.

Для Флер не имело значения то, что Гарри больше вообще не волновал Турнир, за исключением тревог о том, что случится дальше.

Седрику, конечно же, вообще не требовалась помощь. В конце концов, он отлично справился с первым заданием, и после негласных расспросов Гарри узнал, что Седрик знаком с чарами головного пузыря. Впрочем, Гарри в любом случае собирался ему помочь, никакого вреда в том, что кто-то окажется ему должен.

Но все же в конечном итоге решил не помогать. Седрик заслуживал своей вспышки популярности, и жульничество с помощью Гарри только все испортило бы. Будь это вопрос выживания, Гарри смухлевал бы, не задумываясь, вообще-то именно такой метод он и предпочитал. Он не верил в дуэли по всем правилам, когда мог ударить людям в спину, или напасть в темноте, или воспользоваться еще каким-либо преимуществом.

В конце концов, враг превосходил его числом, и многие из них до сих пор оставались сильнее его. Ему требовались все возможные преимущества.

— Что-то мне нехорошо, — заявила Гермиона, глядя на экраны.

Их отношения даже немного улучшились со времен бала. Крохотный кусочек правды, выданный им, оказался огромным знаком доверия, и она осваивала окклюменцию семимильными шагами. Также его удивило, что Гермиона по факту обучалась ей быстрее его самого.

Он взял ее за руку и заговорил.

— Все будет в порядке. Авроры повсюду, и они дважды перепроверили все.

Как всегда, величайшим страхом оставалась толпа. В отличие от магглов, обеспечивать безопасность волшебников было сложнее, так как каждый из них носил оружие, а некоторым даже палочки не требовались, чтобы представлять собой опасность. Имелись всевозможные вещи, не очевидные, но все равно представляющие опасность, и часть из них Гарри сейчас принес с собой.

Он приготовился, даже больше обычного, на тот случай, если на зрителей нападут. Он тренировал Гермиону в использовании в темноте чар, обостряющих восприятие, и начал обучать ее и Невилла сражаться. Как ни странно, но в результате он и сам улучшил свои навыки бойца, ведь необходимость объяснять что-то помогла ему понять то, чего Гарри не осознавал ранее.

— Просто такое ощущение, что случится нечто ужасное, — сказала Гермиона.

Гарри усмехнулся.

— В общем, все как всегда.

Она ударила его по руке.

— Я серьезно. Поверить не могу, что они продолжают все это, после случившегося с Виктором.

— В прошлом тоже случались смерти, — отозвался Гарри. — Иногда погибали даже судьи.

Гермиона скорчила гримасу.

— В прошлом также наслаждались петушиными боями и травлей медведей. Нам бы следовало стать лучше и перестать наслаждаться кровавыми забавами.

— Моему дяде нравится бокс, — сообщил Гарри. — А кузену нравится играть в игры, где он убивает, пусть графика там не слишком хороша.

— И твоей тете нравится бить тебя по голове сковородкой, — добавила Гермиона. — Не стоит выставлять их примерами склонностей магглов.

Гарри давно уже пожалел, что упомянул о том случае, пошутил о нем в один из редких моментов раскрытия, и выражение ужаса на лице Гермионы странным образом устыдило его.

Несмотря на все случившееся с ним, жертвой себя Гарри не ощущал. Его никогда не покидало чувство, что он обладает силой изменить всё, пускай Гарри и не всегда удавалось воплотить подобное в жизнь. Возможно, одно из благословений перезагрузок времени.

Но выражение лица Гермионы после его слов о сковородке сделало Гарри слабым и беспомощным, и он ненавидел подобные чувства. Одна из причин, почему даже сейчас ему не хотелось рассказывать ей о перезагрузках, независимо от того, владела она окклюменцией или нет.

Если уж простой взмах сковородкой казался ей концом мира, то, как Гермиона бы восприняла бросок под колеса поезда? То, что его раздавил тролль? Взрыв самого себя в попытке убить Волдеморта?

Гарри сомневался, что Гермиона смогла бы справиться с таким, но даже если бы сумела, то уровень жалости с ее стороны далеко превысил бы все испытанное им ранее.

И все же, что, если не рассказать ей означало бы подвергнуть Гермиону еще большей опасности? Гарри внезапно ощутил симпатию к Дамблдору. То, чем занимался директор, без сомнений, означало одновременное хранение секретов дюжин людей. Раскрытие секрета могло спасти кого-то и обречь других. Гарри возненавидел бы подобную работу, его и без того уже одолевало чувство вины.

Наблюдение за тем, как Седрик Диггори и Флёр погружались в воду, слегка отдавало сюрреализмом. В этот раз камеры включили сразу, так что он увидел первые части их путешествия, пока они уплывали глубже в озеро.

— У Флёр будут проблемы с гриндилоу, — Гарри склонился, чтобы прошептать это в ухо Гермионы.

Та бросила на него острый взгляд, и Гарри пожал плечами. Слова об этом укрепят веру в то, что Гарри может видеть будущее, и одновременно с этим Гермиона решит, что он доверяет ей.

Они наблюдали за тем, как рвался вперед Седрик Диггори. Плавал он лучше и умело сражался с гриндилоу, когда добрался до них. Не так хорошо, как справился бы сам Гарри, даже без преимущества неожиданного нападения, но уступал Седрик лишь немного.

Гарри оценил Седрика как умелого дуэлянта, но тому не хватало скорости реакции самого Поттера. Необычайно важный фактор в настоящих битвах, которому в затылок дышало умение прицеливаться.

Флер не слишком отстала, но затем запуталась в водорослях, и Гарри поморщился. Она попыталась вырваться и запаниковала, и вот так у гриндилоу появился шанс напасть со всех сторон.

— Ей бы следовало практиковаться в Диффиндо, — заметил Гарри.

Пусть он уже и отказался от него как от своего атакующего заклинания, по крайней мере, в обычных условиях, но все еще находил Диффиндо полезным для всевозможных ситуаций.

Гарри посмотрел на экран. С трудом верилось, что в прошлый раз он так волновался из-за заложников. Ему бы следовало знать, что никто не позволил бы им действительно оказаться…

Гарри моргнул и подался вперед. На той части экрана, что отводилась деревне, показывали ее издалека, дабы чемпионы попали в поле зрения камеры. Каждому чемпиону выделили собственный экран, а третий убрали в знак уважения к смерти Крама.

И тем не менее, он заметил движение там, где его не предполагалось. Зрение Гарри было довольно хорошим, из него вышел бы неплохой ловец, если бы не беспокойство, что люди с трибун убьют его.