Исполнить обещанное

Беллатрикс, которая никак не отреагировала ни на истерику Басти, ни на их разговор, погруженная в какие-то свои мысли, поднялась и направилась к двери. Рабастан, уже пришедший в себя, окликнул ее:

— Куда ты, Белла?

— Мне кое-что нужно сделать… — она явно не хотела говорить при всех.

— Подожди, — он тоже встал и вместе с ней вышел в коридор. — Послушай, Белла… Я теперь еще больше хочу забрать их домой, — он напомнил ей о разговоре, состоявшемся у них пару недель назад. — Изабел прекрасно сможет кормить Дельфини и в Лестрейндж-холле. Поговори с Повелителем, когда выдастся подходящий момент. Но, я думаю, он разрешит. Он ведь всегда, в любое время, может прийти к нам. И ты тоже, конечно.

— Да, Басти, я понимаю, — неожиданно покладисто кивнула она. — Наверное, так будет лучше. Поговорим об этом позже, хорошо? А сейчас мне надо идти.

Она удалилась стремительной походкой. Рабастан же вернулся в кабинет Люциуса, где уже собрались и другие участники так плачевно закончившегося заседания Ближнего круга — и на пороге столкнулся с братом.

Рудольфус сказал, что пойдет в Гринготтс — вдруг из сейфа пропало что-то еще, да и охранные чары необходимо на всякий случай проверить. Конечно, гоблины сейчас будут из кожи вон лезть, чтобы произошедшее сегодня не повторилось — однако хозяйский глаз не помешает. Кроме того, он наконец решился сделать то, о чем думал еще в Германии — написать завещание в пользу своего внебрачного сына Сэмюэла — и после визита в банк намеревался наведаться к нотариусу. Долохов вызвался идти в Гринготтс вместе с Рудольфусом — ведь убийство двоих гоблинов и одного охранника надо было как-то замять.

— Пойдем к ним и побеседуем… С нами гоблины спорить побоятся, — мрачно усмехнулся Антонин, поглаживая рукоять кинжала, прикрепленного к поясу рядом с волшебной палочкой. — Мы им доходчиво объясним, что их соплеменники и охранник погибли в результате вооруженного ограбления банка Поттером с сообщниками, которых они сами же и проморгали — пусть так и отвечают репортерам, которые наверняка уже там кишмя кишат... И все претензии — к Поттеру. Да и того охранника, который жив, предупредить не мешает… чтобы не болтал лишнего.

Басти и Торфинн Роули пошли к жене — теперь уже вдове — Джагсона, урожденной Эделии Розье. К миссис Селвин с горестной вестью отправился Трэверс.

Позвонив в дверь загородного дома Джагсонов, Басти и Торфинн ждали, что им откроет эльф. Но на пороге их встретила сама хозяйка. Эделия Розье когда-то была одной из самых красивых девочек в Хогвартсе. Когда Джагсона посадили в Азкабан, его жена не хранила ему верность и даже не особенно скрывала это — ее похождения стали притчей во языцех у всех сплетников Магической Британии. Правда, после возвращения мужа Эделия присмирела.

Сейчас перед ними стояла очень хорошенькая женщина, на вид тридцати с небольшим лет — белокурые волосы уложены в красивую прическу, губы ярко накрашены — одетая в скромное, но кокетливое темно-синее платье. Она испытующе взглянула на них.

— Добрый день. Прошу… — Эделия посторонилась, и тут ее взгляд упал на то, что они принесли с собой — тело, накрытое черным плащом.

Ее лицо исказил ужас, она отогнула край плаща, закрывающий голову, и с отчаянным воплем упала на труп Джагсона. Рабастан силой поднял ее на ноги, а Торфинн внес мертвого хозяина дома в прихожую и закрыл дверь. На крики и плач хозяйки выбежали две эльфийки, которые тоже принялись громко рыдать и выкручивать себе уши, колотясь головами о стены.

Басти с трудом удалось довести Эделию до дивана в гостиной. Торфинн прикрикнул на эльфиек, чтобы они перестали вопить и вспомнили о своих обязанностях. Одна подала миссис Джагсон стакан воды и успокоительное зелье, а другая куда-то унесла покойника — видимо, готовить тело к погребению.

Потом Торфинн и Рабастан сидели с Эделией за столом — она велела принести кофе и огневиски, и сама пила рюмку за рюмкой, то и дело вновь начиная плакать.

— Я знаю, что обо мне говорили… Но мне так плохо было одной… Вам этого не понять, — говорила она, а слезы лились по ее лицу, на котором бледность сменилась лихорадочным румянцем. — Редко кто из мужчин способен понять сердце женщины. А мне временами умереть хотелось… и он, когда вернулся — ему кто-то все рассказал — он пальцем меня не тронул, но перестал замечать. И почти не разговаривал со мной. Только ночью… и он был как чужой. Но у нас есть сын — ради него я все терпела, старалась сохранить семью...

Оба гостя испытывали некоторую неловкость от этих не очень уместных откровений, да и за окном сгущались сумерки, но прервать хозяйку дома им казалось невежливым. Наконец Рабастан все же собрался с духом и произнес:

— Миссис Джагсон… мы все глубоко скорбим и сочувствуем вашей утрате.

— Да! — всхлипнула Эделия. — Сначала Эван, потом отец… потом мама умерла. И вот теперь я и мужа потеряла…

Брат-близнец Эделии, Эван Розье, веселый бесшабашный парень, погиб еще в восьмидесятом году, вскоре после свадьбы сестры с Джагсоном, а отец, посаженный в Азкабан, когда исчез Темный Лорд, умер, не протянув там и двух лет. Младший же брат, Феликс, давно уехал из Англии — окончив школу, он стал драконологом и работал в Перу, в заповеднике.

— Мадам, — Торфинн осторожно дотронулся до ее руки, — вы всегда можете на любого из нас рассчитывать, если вам нужна помощь.

— Чем вы мне можете помочь?! — снова зарыдала она. — Я даже не знаю, что сейчас делать надо. Когда убили Эвана, я была еще совсем девчонкой, и похоронами занимался отец…

— Миссис Джагсон… — произнес Рабастан, — я понимаю, что вам сейчас заниматься всем этим тяжело… Но вам первым делом следует уведомить вашего семейного нотариуса и обратиться в похоронное бюро — может быть, нотариус посоветует, в какое именно. Они все, что нужно, сделают. Вам останется только выписать чек.

— Нотариус? — Эделия смотрела на Рабастана заплаканными глазами, как будто не понимая, о чем он говорит.

В конце концов, Роули, довольно хорошо знакомый со старшей сестрой Джагсона, написал ей короткое письмо, где сообщил о смерти брата и попросил ее прибыть в дом вдовы.

Миссис Бартон, худощавая, изысканно одетая дама лет сорока пяти, появилась очень скоро. Она велела эльфийке принести Эделии еще успокоительного зелья и уговорила невестку пойти отдохнуть.

— Иди, немного поспи, дорогая. Я сама все сделаю, — и добавила, когда Эделия, пошатываясь, вышла: — От нее никакого толку. Она, знаете, просто большой ребенок, капризный и избалованный. Бывают такие женщины… — вздохнула сестра Джагсона. — А у вас, джентльмены, наверное, свои дела есть? Я вам очень признательна, что вы нам сообщили… и что принесли его... О дне похорон мы известим.

Примечания:

(1) Цитата из У.Шекспира, "Макбет", акт III, сцена 4.

(2) Неточная цитата из Библии (Книга Притчей Соломоновых).