Исполнить обещанное

Глава 45

Темный Лорд с неизменной своей спутницей Нагини и Рабастан прибыли в дом Батильды Бэгшот примерно за неделю до Йоля. Вошли через дверь, не защищенную никакими заклятиями, кроме простого Колопортуса. Дом, как и сама хозяйка, низенькая и сгорбленная, закутанная в какое-то тряпье и явно давно не мытая, являл собой жалкое зрелище. Рабастан оглядывался по сторонам, замечая и старую обшарпанную мебель, и вылинявшие ковры, и грязную посуду, в беспорядке расставленную на столе, пыль и паутину во всех углах... Батильда и не видела всего этого — глаза ее были затянуты бельмами.

"Эльфов у нее нет, — подумал Рабастан. — И никто, наверное, к ней не приходит, чтобы по хозяйству помочь."

Мысль о печальной одинокой старости вызвала привычную боль — он часто думал об отце в последний год его жизни. Хотя отец на самом деле был еще совсем не стар, но Бонни рассказывала, что Бодуэн после их ареста совсем поседел и очень быстро одряхлел, как будто принял зелье старения... Все же у отца были эльфы, Бонни заботилась о нем, и старик не оказался настолько заброшенным и всеми забытым, как мисс Бэгшот, да и дом до такого запустения не дошел...

Шаркая ногами, Батильда медленно подошла к Темному Лорду, протянула руку и сразу отдернула, едва коснувшись Нагини, которая сидела у Лорда на плечах. Змея недовольно зашипела.

— Легилименс! — произнес Темный Лорд, подняв палочку и глядя в невидящие глаза Батильды. Через несколько минут он повернулся к Рабастану: — Она ничего не знает о мече Гриффиндора. Вообще-то этого следовало ожидать — ведь меч в Гринготтсе, Северус еще в сентябре отдал его Белле, а Белла отнесла в банк. Завещание Дамблдора — вздор, он не вправе распоряжаться имуществом школы. Но Поттер зачем-то ищет меч, и ему пришло в голову, что он может быть здесь (1). Что ж, тем лучше... Он скоро придет сюда, и я покончу с ним. Как же мне это надоело... — вздохнул Темный Лорд. — Лазить в мозги к Поттеру — то еще удовольствие...

Рабастан знал, что Повелитель, обнаружив ментальную связь с Поттером, насылал на него видения, и в конце концов заманил в Отдел тайн. План Темного Лорда по похищению пророчества сразу показался Басти слишком сложным и, как он и ожидал, закончился провалом. Однако само по себе воздействие Повелителя на чужое сознание было вершиной ментальной магии. И это при том, что соприкосновение с мыслями мальчишки часто причиняло ему неимоверную боль.

— Поттеры умерли, — вдруг сказала Батильда. — Оба умерли в ту страшную ночь... Маленького Гарри сразу принесли ко мне, потом Дамблдор отправил его к тетке... К сестре Лили. Она про нее рассказывала, мы с Лили дружили... Милая девочка... А теперь она умерла... Все умерли. И Альбус тоже умер... И Гелли, мальчик мой дорогой...

Дребезжащим голосом она запела:

— Ты мигай, звезда ночная!

Где ты, кто ты — я не знаю.

Высоко ты надо мной,

Как алмаз во тьме ночной.

Только солнышко зайдет,

Тьма на землю упадет, -

Ты появишься, сияя.

Так мигай, звезда ночная!(2)

Рабастан замер от неожиданности, холод пробежал по спине. Темный Лорд дернулся, словно от боли, глаза вспыхнули красным. А Батильда захихикала:

— Лили часто пела маленькому Гарри эту песню...

— Довольно! — Темный Лорд, казалось, был на пределе терпения. — Посмотрите на меня, мисс Бэгшот! Дамблдор был здесь, у вас? Когда? Он вам что-нибудь оставил?

— Был, конечно, они с моим племянником и дни, и ночи вместе проводили... Потом она умерла... И мой мальчик... Он должен был уехать. А Альбус — я знаю, он тогда тоже наполовину умер.

— Повелитель... — негромко сказал Рабастан, — похоже, она не в своем уме... И Круциатус она может просто не выдержать — ведь она совсем стара...

— Я вижу, — кивнул Темный Лорд. — Да, кажется, я был прав — она ничего не знает ни о мече, ни о Поттере, где он сейчас и что делает. Должно быть, Поттер собирается меня убить этим мечом, — он засмеялся и погладил Нагини, потом прошипел что-то, обращаясь к ней. Нагини зашипела в ответ. Обернувшись к Батильде, он направил на нее палочку:

— Авада Кедавра!

Из палочки вылетел зеленый луч и Батильда упала, как подкошенная, уронив при падении стул. И началось то, чего Рабастан никогда не забудет, сколько бы лет ему ни пришлось еще прожить на этом свете. Темный Лорд, медленно взмахивая палочкой, произносил неизвестные Рабастану заклинания, и через несколько минут труп старухи зашевелился, мертвые губы приоткрылись, и она встала. Нагини с шипением сползла с плеч Темного Лорда и, повинуясь движениям его палочки, обвилась кольцами вокруг инфери, положила свою голову на лицо Батильды, тронула раздвоенным языком ее губы. Мертвая женщина и змея оказались внутри хрустальной сферы, которая засветилась призрачным зеленоватым светом. И в этом свете уже было непонятно, где Нагини, а где Батильда. Когда свет погас и сфера исчезла, змеи не было. Осталась только старуха. Темный Лорд снова обратился к ней на парселтанге, и она ему что-то ответила. Хозяин удовлетворенно кивнул и спрятал палочку в карман (3). Затем повернулся к Рабастану, который стоял, намертво вцепившись пальцами в спинку стула. По спине катился холодный пот, перед глазами все плыло. Он боялся, что сейчас позорно упадет в обморок, как мальчишка, впервые видящий смерть.

Басти всегда считал себя хорошим боевым магом, знал довольно много заклятий, которыми можно было ранить или убить, или иным способом вывести противника из строя. Но он отдавал себе отчет, что его познания в других областях магии, в общем-то, не превышают средний уровень. А то, что произошло только что — это были поистине глубины темной магии. Это была грозная сила, вторгающаяся в святая святых, стирающая границы между жизнью и смертью, между зверем и человеком...

Само по себе убийство старухи его не очень шокировало — что бы там ни говорили эти лицемеры, Авада Кедавра — самая легкая смерть. Он и сам для себя искренне предпочел бы Аваду медленному и унизительному умиранию.

Темный Лорд сказал еще что-то на парселтанге, и Батильда, то есть Нагини в ее облике, согласно кивнула.

— Рабастан, — обратился Темный Лорд к Лестрейнджу, — мне нужно, чтобы ты некоторое время оставался здесь, следил за домом, отпугивал посторонних. Надо, чтобы ее никто не видел. Пока не придет Поттер.

— Да, Повелитель, — склонил голову Рабастан. — Но вы уверены, что Поттер знает, куда ему нужно идти? Он ведь здесь никогда не бывал — только в раннем детстве.

— Об этом я позабочусь. Сейчас я наложу чары на дом Поттеров — там, где все началось, там все должно и закончиться... У нас с Поттером теперь одна кровь, так что я почувствую его.

Темный Лорд усмехнулся и добавил:

— А ты Поттера не трогай, он — мой.

Они вместе вышли из дома — Темный Лорд, Рабастан и Батильда, дошли до полуразрушенного коттеджа, окруженного запущенным садом, с табличкой, напоминающей о ночи Хэллоуина восемьдесят первого года. Темный Лорд навел чары, замешанные на крови. Потом они вернулись в дом, и Лорд аппарировал, оставив Басти с его жуткой подопечной наедине.

Батильда ходила по дому, грузно переваливаясь с ноги на ногу и спотыкаясь — все же змее было непривычно в человеческом теле. Время от времени она что-то недовольно шипела. Потом поднялась в спальню, расположенную наверху, и прямо в одежде улеглась на кровать — незаправленную, и постельное белье на ней, похоже, давно не меняли, а из-под кровати торчал ночной горшок. Рабастану показалось, что Батильда пытается свернуться кольцом, но, естественно, у нее ничего не получилось. Наконец она заснула. В доме наступила тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием старухи.

Рабастан обошел дом — везде царили все те же грязь и запустение. На кухне из еды нашелся лишь зачерствевший хлеб и высохший кусок сыра. Впрочем, чай, кофе и сахар здесь имелись, в шкафу стояли банки с крупой, а также варенье, с виду вполне свежее. "Все равно не буду здесь ничего есть...", — подумал Басти и, достав фляжку с огневиски, сделал пару глотков. Это его немного успокоило, и он подошел к книжным полкам. Книг тут было много, и магических, и маггловских, и современных, и старинных, даже редких. Не все они стояли на полках, некоторые лежали, сложенные стопками, на полу. Басти зажег огарок свечи, поставил его на найденное здесь же фарфоровое блюдце, вытащил первую попавшуюся книгу, взглянул на обложку — надо же, "Молот ведьм", изданный еще при жизни авторов... Он усмехнулся и убрал фолиант обратно на полку. Достал другую книгу, относительно новую и небольшого формата, раскрыл наугад и удивленно улыбнулся, увидев на иллюстрации молодую даму, похожую на Изабеллу, только одетую по моде начала девятнадцатого века.

— Джейн Остин, "Чувство и чувствительность", — прочел он вслух.

Он сел в кресло, предварительно переместив валяющиеся там тряпки в угол, и начал читать. Неожиданно повествование его увлекло, хотя явно относилось к категории "романов для девиц" — а может быть, наивная и умилительная история о двух сестрах представляла собой настолько яркий контраст с тем, что его окружало, с тем, свидетелем чего он сегодня стал, — что он погрузился в атмосферу книги, почти забыв, зачем находится здесь.

Так Басти провел несколько дней. Он старался без надобности не шататься по деревне, но раза два в день все же наведывался в маггловский трактир, предварительно изменив немного свою внешность, и стараясь ничем не выделяться среди других посетителей. Впрочем, знакомых он ни разу не встретил. К тому же жители деревни — и маги, и магглы — готовились к грядущему празднику, у всех было множество своих дел, к кому-то и гости приезжали, так что появление в деревне незнакомца, ведущего себя тихо и скромно, никого не удивило и не насторожило.

В доме же стояла гнетущая тишина. Батильда ковыляла по дому, иногда что-то шипела, но Басти, конечно, ее не понимал. А чаще всего она либо лежала на кровати, либо сидела в кресле у окна. На второй день их совместного житья Басти подумал, что, наверное, надо ее накормить. Но будет ли она есть человеческую еду? Он предложил Батильде сэндвич, купленный в трактире. Старуха помотала головой. От чашки чая она тоже отказалась. Тогда Басти показал ей найденную на кухне банку варенья — в ответ на это Батильда зашипела так возмущенно, что Басти понял без слов, куда ему надо идти со своим вареньем. Он отступился, решив, что если она захочет есть, то поест, и оставил сэндвич на кухне, наложив на него охлаждающие чары, чтобы не испортился. Но это оказалось лишним — в ту ночь он увидел, как Батильда с неожиданным для грузного тела старой женщины проворством поймала мышь, а затем съела ее.

Он опрометью выскочил на крыльцо, и долго стоял там, согнувшись, пока его не перестало выворачивать.

— Брр... — пробормотал он, — гадость какая... Хотя тут нет ничего удивительного, она же на самом деле змея. А ведь я видел, как Нагини человека ела, — вспомнил он убийство Чарити Бербидж. — Похоже, у меня нервы ни к дракклам уже...

Он отпил огневиски и жадно вдохнул морозный воздух. Успокоившись, вернулся в дом — Батильда невозмутимо сидела в кресле и, казалось, дремала.