Исполнить обещанное

Кэтрин Барроу почти сразу после школы вышла замуж за Торфинна Роули — что было несколько неожиданно — и в первый же год стала мамой двух прелестных малышей, мальчика и девочки — двойняшек. Вообще, все девчонки — однокурсницы Изабеллы, и даже те, кто были младше — постепенно повыходили замуж и обзавелись детьми.

А Изабелла до сих пор была одна — нет, иногда она в кого-то влюблялась, но предметы ее увлечений, как на подбор, не годились не только для брака, но даже для легкого необременительного романа. Ей очень нравился один из ее приятелей-художников, но она случайно узнала, что молодой человек предпочитает мужчин. Ей стало так неловко, что она некоторое время избегала его общества. Другой, к кому Изабелла питала симпатию — владелец лавки, где она покупала кисти, холсты, краски — был женат, и она так и не отважилась дать ему понять, что он ей нравится. Поразмыслив, она решила, что это и к лучшему.

Изабелла и сама сознавала, что ее мимолетные увлечения несерьезны — они как легкая рябь, пробегающая по воде от ветерка, не нарушая царящую в глубине тишину. Время от времени и за ней кто-то начинал ухаживать, но ответного чувства у нее не возникло ни к кому.

И сэр Ланселот, как Изабелла постепенно поняла — тоже влюбился в нее. Но он был уж слишком стар, и она даже мысли не могла допустить, что между ними возможны другие отношения, кроме как учителя и ученицы. Да и он ни разу не позволил себе ни единого намека на что-то большее, чем дружба и уважение.

Родители не заговаривали с ней ни о помолвке с Рабастаном, ни о замужестве с кем-то другим. Хотя Констанция, сама счастливая в браке, всей душой желала того же своим детям — но тут она рассудила, что лучше всего положиться на судьбу. В конце концов, Изабелла еще очень молода.

А вот бабушка и тетка по отцу, жившие на севере Шотландии, к которым Изабелла время от времени приезжала погостить, казалось, задались целью во что бы то ни стало выдать ее замуж за кого-нибудь из их многочисленных знакомых. В последнюю встречу — на похоронах старой миссис МакДугалл — тетя Эйлин даже обиделась на племянницу, когда та отказалась встретиться с очередным ее протеже.

— Мой брат сделал большую глупость, — ворчала тетушка, — а ты вбила себе в голову, будто тебя это к чему-то обязывает... Так и останешься одна, если не возьмешься за ум.

Изабелла в конце концов тоже обиделась.

— Ничего я себе в голову не вбивала. А у вас, тетя, какая-то навязчивая идея... Даже у гроба бабушки ни о чем другом говорить не можете.

Перед отъездом она помирилась с тетушкой, но все же на душе остался неприятный осадок: Эйлин вела себя слишком бесцеремонно и напористо, чем вызывала протест, однако то, что она говорила, все же вносило в душу Изабеллы тревогу и сомнения.

"Может быть, это магическая помолвка так действует, и поэтому я до сих пор одна, не только не замужем, но у меня даже не было никого? — думала она временами. Обычно подобные мысли посещали ее накануне очередного дня рождения, особенно после того, как ей минуло двадцать три года. — Хотя нет, ведь иметь любовников даже магический брак не мешает — миссис Джагсон и не скрывает, что неверна мужу. Да ее и не осуждает никто — ведь Джагсон в Азкабане пожизненно. Но у них хотя бы есть сын...".

Иногда Изабелле приходило в голову, что она просто холодна от природы. Правда, один из ее знакомых журналистов, неравнодушный к ней, однако женатый, говорил, глядя на ее работы — а у нее тогда был такой период, когда она постоянно рисовала цветы: "В вас много чувственности, Изабелла, много страсти. Эти ваши цветы, что вы рисуете — они не просто живые и дышат, они горят желанием, томятся жаждой любви...". Он находил в стеблях и лепестках, в бутонах, в каплях росы такое, что Изабелла, у которой и в мыслях ничего подобного не было, когда она стояла у мольберта, только краснела и переводила разговор на другую тему.

Портрет Рабастана Лестрейнджа теперь висел у нее дома в мастерской вместе с портретами его брата и невестки, и еще несколькими работами, которые Изабелле не хотелось продавать: там же был и рисунок, с которого она написала свою первую картину — мама с маленьким братом, и папа в парадной мантии, и брат на фоне ацтекской пирамиды, во время командировки в Мексику. И Мораг в шотландском костюме — он очень шел девочке, из всех детей только она получилась похожей на отца, с типично шотландской внешностью. Трой-младший и Изабелла больше напоминали мать.

После побега Сириуса Блэка из Азкабана Изабелле впервые пришло в голову, что ее встреча с Рабастаном все-таки возможна. Хотя... вряд ли он, даже оказавшись на свободе, станет снова всем рисковать, явившись в дом своей невесты или ее родителей — ведь Трой МакДугалл никогда не состоял в организации Упивающихся смертью, а, напротив, был лояльным и добросовестным министерским чиновником.

А когда поползли слухи о возвращении Темного Лорда, она, недолго думая, написала Нарциссе Малфой и напросилась в гости. И только взглянув на подругу, поняла, что слухи не врут — Нарцисса была бледна и испугана, отвечала невпопад, и тревожно поглядывала то на окно, то на дверь. На прямой вопрос Изабеллы Нарцисса ответила едва заметным кивком головы. Когда в комнату вошел Люциус, Изабелла поразилась перемене и в нем — он был хмур и сосредоточен, без обычной своей любезной и чуть насмешливой улыбки... Ей пришло в голову, что Малфой, похоже, не слишком рад происходящему. "Конечно, ведь это значит, что опять будет война... — подумалось Изабелле. — А Лестрейнджи... Они в Азкабане, и они еще живы... Темный Лорд их освободит, как и говорила Беллатрикс..." — вспомнила она прочитанный когда-то в газете судебный отчет и фотографии, которые произвели на нее такое сильное впечатление.

Посидев у Нарциссы еще какое-то время для приличия, Изабелла заторопилась домой. Придя к себе, она вошла в мастерскую и долго, пристально смотрела на портрет Рабастана. Каким он стал за все эти годы? Изабелла не видела его — дай Мерлин памяти — шестнадцать лет, с тех пор как осенью семьдесят девятого года их родители подписали тот брачный договор. А сейчас уже лето девяносто пятого, и ей через месяц исполнится двадцать шесть...

Примечание:

(1) Если проанализировать текст канона с точки зрения постороннего человека, не общавшегося с Гарри, то становится понятно, что общественность Магической Британии, и даже ученики других факультетов, не дружившие с Трио, знали о Гарри, его приключениях и его борьбе с Темным Лордом очень мало.