Крепость в Лихолесье

Впереди забрезжил жидкий желтоватый свет, и путники вышли в небольшой подземный зал, тускло освещенный масляными коптилками. Посреди зала чернело невысокое каменное кольцо колодца, прикрытого деревянной крышкой, а рядом стояли перевернутые вверх дном пустые ведра: колодцем пользовались. Возле стены виднелась основательная деревянная плаха с воткнутым в неё топором, лежала груда заготовленных факелов, и стояла кадушка, наполненная смолой. Шмыр задул свечу: сейчас в её скудном свете уже не было надобности. Из зала во все стороны расходились в темноту множество проходов и коридоров, и Пучеглаз, что-то прикинув в уме, уверенно свернул в один из них: такой же низкий, темный и мрачный, как и все остальные.

И почти тут же, не успели лазутчики дойти до первого поворота, как откуда-то спереди до них донеслись голоса и приближающиеся шаги: несколько орков (людей? уруков?) двигались по проходу прямехонько им навстречь.

Требовалось куда-то свернуть, чтобы избежать этого неприятного столкновения, но, увы, укрыться было негде: как назло, коридор не имел ни ответвлений, ни боковых ходов. Гэндальф уже намеревался повернуть назад, к комнате с колодцем, но Шмыр, протестующе мыча, вцепился в него мертвой хваткой и тащил вперед, навстречу подходящим, шаги которых слышались из-за поворота все ближе и ближе. Калека шарил руками по стене, как будто что-то ища, и волшебник, не зная, то ли довериться ему, то ли бежать назад, пока еще не поздно, на секунду замер в нерешимости, сжимая свое единственное оружие — охотничий нож. Идущие были совсем рядом, за ближайшим углом, шаги их гулко отражались от каменных стен, и Гэндальф понял: еще несколько секунд — и они столкнутся с лазутчиками лицом к лицу…

И в этот момент Шмыр наконец нащупал нужный выступ. Одна из каменных плит повернулась вокруг оси, и в стене разверзлась узкая щель, Шмыр проворно нырнул туда и втащил за собой, в затхлую темноту, замешкавшегося волшебника. Как раз вовремя: едва каменная плита успела ввернуться в пазы, из-за стены раздался сиплый, чуть гнусоватый орочий голос:

— О, леший! Чуешь, Ларраш? Вроде человечиной повеяло… чуешь?

Ларраш что-то ответил, но что именно, волшебник уже не расслышал — они со Шмыром удирали куда-то в глухой мрак, протискиваясь по узкой, шириной едва ли в два фута каменной щели, потайном ходе в стене, о котором, по-видимому, было невдомек даже оркам. Лаз был настолько тесен, узок и извилист, повторяя архитектурную фактуру стены, что Гэндальф то и дело натыкался в темноте на какие-то невидимые углы и выступы. К лицу его беспрерывно липло пыльное невесомое вервие — не то паутина, не то плесень, под руку попадалось нечто осклизлое и волглое, в сплошной тьме слышно было только сопенье и шарканье Шмыра, пробиравшегося по лазу ярдах в двух впереди волшебника. «…Шмыр намеревается провести тебя в Замок через подвалы — тайными ходами, пробуравленными в стенах, — всплыли в памяти мага слова Радагаста. — Где-то в этих лазах расположено шмырово «Убежище», которое, если верить Шмыру, надежно укрыто от посторонних глаз…» Гэндальф закусил губу. Если верить Шмыру, — сказал он себе. — А если не верить? Внезапно вспомнился Гэдж: «Не пойму, как ты можешь ему доверять…»

Неожиданно волшебник наткнулся на очередной выступ в стене и нащупал впереди подобие лестницы; пыхтение Шмыра теперь доносилось откуда-то сверху. Гэндальф принялся карабкаться по неровным холодным «ступеням» — и карабкался до тех пор, пока не треснулся затылком о каменный «потолок»; Шмыр, ожидавший мага на верху «лестницы», что-то промычал.

Волшебник тоже остановился и перевел дух.

— Очень своевременно, — пробормотал он, — ты отыскал потайной ход, дружище. «А то ведь в какой-то момент я готов был в тебе усомниться», — добавил он про себя, радуясь, что покров кромешного мрака надежно скрывает его лицо…

Шмыр не ответил. Немного передохнув, они двинулись дальше по проходу, всё такому же пыльному и извилистому, и шли еще несколько минут. Потом Шмыр остановился и, судя по звуку, вновь принялся шарить по стене — должно быть, отыскивал очередную плиту-перевертыш. Негромко щелкнула пружина: плита сдвинулась с места, и тут же в открывшуюся щель ворвался тускло-желтый свет коптилок, душный чад горелого масла и отдаленные гортанные голоса:

— …вот я и грю: слышь, грю, Баграх, ты мне проиграл, грю, так что давай, грю, плати как уговаривались — кожаные сапоги, грю, и кинжал из Гундабада…

Шмыр поспешно опустил плиту на место.

Некоторое время они сидели в тишине.

— Здесь тоже орки, — прошептал маг. — Что будем делать?

Шмыр долго молчал. Потом, судя по звукам, вновь принялся раскачиваться всем телом: взад-вперед, туда-сюда, ширк-ширк, хрясь-хрясь… Наконец замер — и будто растворился в темноте: Гэндальф не видел его и не слышал. Протянув руку, волшебник обнаружил рядом с собой пустое место.

— Шмыр, — прошептал он, — где ты? Я тебя не слышу… Шмыр!

Ему показалось, будто он различил не то тихий вздох, не то всхлип, донесшийся из мрака, и он осторожно пошел вперед по узкому проходу, негромко окликая проводника — но Шмыр не отзывался… На секунду холодный ужас поднялся в душе волшебника — он был затерян среди кромешного мрака, в путанице узких лазов, будто заблудившаяся крыса, заперт в тесном гробу каменных стен… Шмыр оставил его — случайно? намеренно? под «влиянием чар Замка?» Неужели он не справился с прозвучавшим из тьмы яростным Зовом? Неужели так подействовал на него тот далёкий крик, надрывный вопль, унылое стенание страдающей души, терзаемой неведомой нечеловеческой тоской?

Впрочем, спустя секунду калека вновь заскулил в темноте, и Гэндальф немедленно откликнулся и поспешил к нему; но, прежде чем он успел добраться до Шмыра, впереди прозвучал глухой скрип поворачиваемого камня. На секунду в кромешной мгле открылся светлый прямоугольник лаза, в котором мелькнули голова и плечи Шмыра, нырнувшего в открывшийся проход. Но вместе со светом в щель ворвались негромкие невнятные звуки… и в следующий миг тишину подземелья прорезал душераздирающий визг, вопль отчаяния, ужаса и боли — вопль угодившего в силки неосторожного зверя.

Шмыр явно выбрал крайне неудачный момент для того, чтобы пересекать коридор.

За стеной, в коридоре, кто-то был. Караульные? Охрана? Не вовремя проходящий мимо патруль? Кто?

Гэндальф замер, влипнув спиной в холодный камень.

Какого лешего Шмыру вздумалось выскочить из потайного хода именно сейчас?!

Сколько там орков? Чем они вооружены? Успеют ли они кликнуть подмогу?

Что теперь предпринять?

Все эти мысли вихрем промчались в голове мага. Наверно, он мог бы затаиться, отползти назад, затеряться в путанице лазов… но без проводника он был абсолютно слеп и беспомощен в этом темном лабиринте, он не знал ни входов-выходов из запутанных тайных путей, не имел в голове даже приблизительной схемы проходов и лазов. Шмыр должен был довести его до своего Убежища, чтобы показать ему все это — и не довел…

Из-за стены доносилась глухая возня, отрывистая орочья ругань, глухой топот, звуки борьбы, прерывистые подвывания Шмыра: «А-а-а… ы-ы-ы… о-у-ы-ы…»; кого-то там пинали, валяли по полу, били башкой об стену, кто-то сдавленно хрипел и колотил ногами по каменным плитам. Успели ли караульщики поднять тревогу? Сколько их там — двое, трое? Или отчаянный визг Шмыра уже и без того поднял на ноги ближайшую половину Замка? Или… что?

Времени на раздумья не оставалось. Надо было действовать решительно, у лазутчиков еще оставался пусть крохотный, но реальный шанс раскидать охрану, удрать в лабиринт тайных ходов, найти Убежище, отсидеться в нем пару дней… или — все пропало? Пора бежать? И позволить Шмыру вновь попасть в проклятую Башню, в безжалостные лапы дознавателей и палачей?

Ну уж нет!

Волшебник нащупал под полой плаща рукоять ножа и безоглядно ринулся вперед, к плите-перевертышу, навалился на неё плечом; в следующий миг в глаза его ударил тусклый, но показавшийся после тьмы подземелья ослепительным желтоватый свет…