Крепость в Лихолесье

Он сломал торчащую рядом из воды сухую палку и тщательно прощупал ею ближайшую мшистую кочку за краем гати. Кочка почти не подалась — выходило, что здесь практически твёрдая земля. Гэдж осторожно шагнул вперёд, на мох, готовый в случае чего немедленно запрыгнуть обратно на настил — но под сапогом чувствовалась твердь, нога его не провалилась в топь ни на дюйм. Приободрившись — кажется, болота были вовсе не так опасны, как о них говорили — Гэдж, опираясь на слегу, сделал ещё один осторожный шаг… и ещё…

Ненадежный ковёр мха подался под ним, ушёл куда-то вниз, и орк разом погрузился в болото чуть ниже колен.

Мягкие холодные объятия трясины плотно охватили его ступни и голени. Под ногами не было опоры, и Гэдж продолжал медленно погружаться в хлябь… В какую-то секунду в душе его поднялся смертный ужас, он отчаянно рванулся, пытаясь выбраться из трясины, освободить хотя бы одну ногу, но тут же вспомнил — трепыхаться нельзя… Он отошёл от гати всего лишь на несколько шагов, и выбраться из ловушки — пока ещё! — было несложно. Он перевел дух, нащупал слегой твёрдую кочку поблизости, и, опираясь на неё, попытался вытянуть одну ногу.

Сухая палка переломилась в его руке с громким злорадным треском, и орк, не удержав равновесия, с плеском ухнул в мягкую податливую слякоть.

Да что за невезение!

Он разом погрузился в болото еще на несколько дюймов — в холодное месиво, в жадную густую глубину, в которой не было дна. Забился — отчаянно, судорожно, изо всех сил, потом понял, что этим только усугубляет положение: трясина хватала его и затягивала в себя, как кисель хватает неосторожную муху, из глубины топи поднимался в воздух сладковатый смрад одурманивающих болотных испарений. Гэдж замер и постарался выровнять дыхание.

Дурень! Болван стоеросовый! Куда его понесло… Не хватало только утонуть в болоте… тут, в двух шагах от спасительного настила! И составить компанию этому неопознанному черепу…

Над ухом монотонно зудел комар, и Гэдж яростно отмахнулся. Спокойно, парень, сказал он себе. Спокойно, дыши глубже… Сейчас, надо только собраться с силами…

Внезапно ему стало ясно, что им заинтересовались не только комары.

Негромкое шипение раздалось чуть позади него, в тумане, и, вздрогнув, он бросил опасливый взгляд через плечо. Что-то было там, неподалеку, что-то двигалось в призрачной белесой мгле, какое-то непонятное существо, многоногое и осторожное, точно паук. Выступило на секунду из мглы чье-то серое брюхо, похожее на плотно набитый волосатый мяч, какой-то трудно различимый клубок щупалец — и тут же исчезло…

Гать была совсем рядом.

Обломком палки, оставшимся в его руках, Гэдж тщательно прощупал глубину топи между собой и настилом. Ну была же где-то тут вполне надежная твердь! Ему наконец удалось нашарить рядом что-то похожее на плотную кочку, и он попробовал на неё опереться, навалился на сухую ненадежную слегу… ну же, милая, не подведи…

То, что скрывалось в тумане, подобралось ближе. Вновь раздалось короткое резкое шипение. По спине Гэджа струйкой пополз мерзостный холодок, он уже чувствовал, как тварь подползает к нему вплотную, бросается ему на плечи, и её холодные липкие щупальца охватывают его шею…

Как эти гады держатся на воде?!

Он в ужасе рванулся — вперёд, к настилу, упал в тёмную слякотную хлябь, выбросил перед собой руки, устремился к опоре и телом, и мыслью… Пальцы его схватились за край гати. За мокрое, скользкое, липкое дерево — но такое доброе и надежное…

Теперь осталось только покрепче ухватиться за настил, подтянуться, вырывая ноги из алчных объятий болота… Еще немного…

Что-то изменилось. Не на болотах — с другой стороны, на лесной дороге, проходящей через пущу.

С хриплыми воплями взметнулась над деревьями стая галок, рассеялась где-то в унылой болотной серости. Из глубины леса до ушей Гэджа доносились невнятные, плохо различимые пока еще звуки: хриплые покрикивания, фырканье лошадей, скрип тележных колес, дробная поступь множества тяжело переступающих ног. Какой-то не то обоз, не то большой караван шел по лесной дороге и готовился вот-вот вступить на гать. Он был еще далеко, но Гэдж понял, что, если он сию секунду не выберется из болота, встречи будет не миновать. Он торчит здесь, посреди гати, как прыщ на ладони, и деваться ему отсюда некуда…

Увертливые бревна скользили под его пальцами.

Но он ухватился за них цепко, как улитка, и, подтягиваясь и оскальзываясь, выкарабкался-таки на дорогу — перепуганный и дрожащий, истекающий жидкой грязью. Выполз на бревна, поднялся на трясущиеся колени, привстал, чтобы утвердиться на ногах…

Позади раздался негромкий плеск.

Не раздумывая — некогда было раздумывать — Гэдж обернулся и вломил обломком палки по чему-то, выскочившему на него из мглы. Он даже не успел испугаться. Тварь была размером с собаку — темное волосатое брюхо, невнятная, паучья какая-то морда, множество длинных гибких ног-щупалец… Гэдж не успел её разглядеть, ибо, отброшенное ударом дубинки, существо шлепнулось в воду и тут же исчезло, не то утонуло, не то бесследно рассосалось в серо-зеленоватой мгле. Вот же дрянь…

Топот, скрип колёс и лошадиное ржание слышались уже совсем близко.

Приходить в себя было некогда: Гэдж подхватил торбу с немейником и опрометью бросился обратно к лесу, навстречу подходящему обозу, надеясь метнуться в ближайшие достаточно густые заросли и пропустить идущих, кем бы они там ни были, мимо. Лес был совсем рядом, и Гэдж уже наметил торчащую на обочине купу ракитника, в которой можно было схорониться, уже видел рисунок листьев на ветках густого спасительного куста… Поздно! Настил закачался: авангард каравана тяжело ступил на гать.

— Хараш! Стой!

Прямо перед Гэджем выросла плотная фигура: высокая, широкогрудая, облаченная в тёмное одеяние и, кажется, вооруженная… Цепкая лапища схватила Гэджа за шиворот и выдернула из кустов на дорогу, будто пескаря из пруда, Гэдж не успел даже вскрикнуть.

— Что ты тут делаешь, щенок?

Гэдж не ответил. У него перехватило дыхание…

Тот, кто его поймал, был крепок и плечист, с лицом скуластым, мрачным и грубым: широко расставленные глаза под крутыми надбровьями смотрели хмуро и зло, на коротком прямом носу темнел рыхлый рубец, рот щерился кривыми желтоватыми клыками. Несомненно, это был орк — такого же роду-племени, как и сам Гэдж, только большой, сильный и явно побитый жизнью. Урук.

Сердце Гэджа пропустило один удар. Он едва верил своим глазам… Это было невероятно… неожиданно и ошеломляюще, как поворот сюжета в захватывающей сказке, от которого по спине бегут мурашки и все внутри сжимается не то от страха, не то от восторга… Гэдж оторопел; кто-то словно стукнул его обухом по голове, и в ней не осталось ни единой мысли — лишь жалкие обломки мыслей, беспорядочное крошево, плачевные остатки кораблекрушения.

— Ну? — рявкнул урук на всеобщем. — Чего молчишь? Язык проглотил?

Гэдж по-прежнему не мог выдавить ни слова, только растерянно таращил глаза. Ему требовалось время, чтобы прийти в себя и собрать эти убогие ошметки мыслей в какое-то подобие связного разумения.

Вокруг них начали собираться другие орки: такие же темнолицые и угрюмые, в грязных, поистрепавшихся в дороге одеяниях со множеством ремней, шнурков и медных застежек. Они смотрели на Гэджа не то чтобы злобно или враждебно, скорее — подозрительно, с неодобрением, как на нечто, неожиданно найденное в самом неподобающем месте; так привередливая красавица, наверно, разглядывала бы некстати вскочивший на подбородке уродливый прыщ.

— Что стряслось? Лагдаш! Что там у тебя? — раздался сердитый возглас.

— Зайца изловил, — проворчал Лагдаш.

Орки расступились — вперед вышел рослый урук в плотном кожаном гамбезоне, надетом прямо на голое тело. Под темной кожей вожака перекатывались тугие узлы мускулов, на поясе висел длинный кнут без кнутовища, в густые черные волосы был кокетливо вплетен шнурок с нанизанными на него мелкими белыми ракушками.

Глаза у него были ядовитые, кисло-зеленые, как крыжовник.

— Ты! — он смотрел на Гэджа исподлобья, без всякого интереса, как на приблудную собаку, заслуживающую хорошего пинка. — Откуда взялся, сопляк?

— Из болота выскочил, щенок! — с готовностью пояснил Лагдаш. — Вон, гляди, весь в дерьме…

— Из болота? — переспросил вожак. — Из Замка удрал, сучонок?

— Вестимо, из Замка, — проворчал кто-то. — Откуда же ему еще взяться?

— Далеко же тебя занесло, гаденыша. — Зеленоглазый оглянулся на кого-то, невидимого для Гэджа. — Знаешь парня, Радбуг?

— Первый раз вижу, — отозвался из-за спины Гэджа другой орк, надо полагать, Радбуг. — Глянь, Каграт, он одет не по-нашенски.

— Разумею, что не в дерюжку. — Вожак как-то неприятно усмехнулся. Потом взял Гэджа двумя пальцами за подбородок и, вздернув ему голову, внимательно всмотрелся в его лицо, повернул направо, налево, разглядывая уши. — На тебе нет Знаков рода… Откуда же тебя принесло, такого… особенного? Ну, чего стали?! — властно рявкнул он на кого-то поверх головы Гэджа, так, что тот чуть не вздрогнул. — Балаган вам тут, что ли? Кому кнутом по заднице — подходи! Лагдаш, поддай им горяченького… Ну? — отрывисто спросил он, вновь обращаясь к пленнику.

Гэдж облизнул губы. Обстановка отнюдь не располагала к искренности и доверию… Чем дальше, тем больше в окружении этих крепких лихих парней ему становилось не по себе.

— Я… я не из Замка, — сказал он едва слышно.

— Да ну, правда? — Каграт хмыкнул. — Тогда откуда?

— Изд-д… Издалека, — пробормотал Гэдж, не на шутку струхнувший. Что, если его сейчас сочтут за лазутчика? Как-то не так представлял он себе встречу с сородичами… Он слышал позади, на дороге, шаркающие шаги множества ног, чьи-то вздохи и кряхтение, неразборчивое бормотание, скрипение несмазанных колес, топот копыт, фырканье не то лошадей, не то мулов, проходящих мимо; ему очень хотелось обернуться, посмотреть, что там происходит, но он не смел, да и не мог — Каграт по-прежнему крепко сжимал его подбородок, и пальцы у него были жесткие, как стальные штыри.

— Издалека, говоришь? — медленно переспросил вожак, его пронырливые зеленые глаза колюче въедались в пленника, точно маленькие буравчики. Гэдж глотнул, чувствуя себя крайне неуютно под этим испытующим взглядом; мысли его проносились в мозгу так быстро, что он не успевал сосредоточиться ни на одной.

— Ну да. Я не здешний. И просто собирал немейник… тут, на болотах, — в полнейшей растерянности выдавил он наконец, не зная, как бы половчее объяснить этим суровым ребятам причины своего появления на их пути. — А вы… вы — орки? — добавил он почти шепотом.

Глупее вопроса, наверное, придумать было невозможно. Ответом ему, как и следовало ожидать, был дружный хохот дюжины луженых глоток.

— Нет. Эльфийские девы, — спокойно сказал Каграт; он, единственный из всех, не заржал громко и нарочито, захлебываясь от восторга, не стал подталкивать соседей локтями, даже не улыбнулся. — Эй, парни, — гаркнул он своей кодле, — ну-ка, живо рассыпаться по полянке, цветочки собирать! Ну, чем мы не эльфы?