Охотница. Игра на жизнь. Книга четвёртая

На секунду, всего на мгновение наша компания теряется, потому как наверняка не одной мне кажется, что мы под сильными психотропными или галлюциногенами – даже трава кажется мягкой, словно облако.

─ Это газ или пыльца? ─ шепчет рядышком Ада.

─ Скорее, второе, ─ подхватывает Залесский, и нас ведут по каменной тропинке, а над головами распутываются ветки деревьев, шепча что-то о новых гостях, который стало слишком много, но в этих голосах нет злобы. Им любопытно, что принесли с собой чужаки, и я не могу удержаться от того, чтобы не потянуться своей силой к изящным незнакомым стволам, поймав в ответ волны удивления.

«Слышащая?»

«И даже говорящая»,─ с лёгкой улыбкой отвечаю я, не веря, что передо мной природа, полная жизни. Мне даже не хочется заходить в огромный дом, который нас уже ждал, приглашающе распахнув двери.

Нам выделили целое поместье – ни больше, ни меньше. Белый мрамор так напоминает дом Мастера на Земле, что в первый миг у меня ком стоит в горле от воспоминаний, и я обещаю себе, что мы обязательно вернёмся домой.

А потом настаёт момент, когда нужно, просто жизненно необходимо поговорить с Ником, но он почему-то решает, что можно всё это отложить, о чём я слышу, едва мы переступаем порог.

─ Родная, мне следует кое-что обсудить с Повелителем и остальными, ─ удерживая меня за плечи, убеждает он меня, хотя, эти слова явно больше нужны именно ему.

Значит, не показалось… Ладно, не стоит на него давить – всё же ему было гораздо хуже, чем мне.

─ Иди. Я буду в порядке.

Наверное, буду. Была же как-то до этого, не ныла, а значит, и сейчас потерплю, но немного. Иди. Только не закрывайся от меня на тысячу замков.

Он легко читает все мои эмоции по одному лишь взгляду, с сожалением уходя, будто собрался на войну, а я иду к друзьям, и вместе мы ищем укромное место, а потом располагаемся в саду, разбитом на заднем дворе, где кроме нас ни души, и даже цветы молчаливы. Зато в одной из многочисленных оранжерей словно специально для нас уже накрыт стол, куда мы с радостью присаживаемся, и какое-то время молчим. Я просто не могу надышаться этим упоительным ароматом, в котором не чувствуется примеси мертвечины, и всё ещё пытаюсь не дать ядовитым мыслям о наших с Ником отношениях отравить меня.

─ Ну, ─ смотрю на Нелл, ─ и куда тебя уволокли твои мужья, и где потерялся второй?

Она выпивает залпом свой бокал с вином, и в некотором роде я ей завидую.

─ Я думала, сгорю заживо, ─ делится подруга. ─ А эти двое ещё и угрожать принялась – мол, не угомонишься, сделаем тебя беременной. Что один, что второй… Даром, что бог.

Издаю нервный смешок, но друзья – последние, кто бы меня вообще осудил за такое проявление эмоций.

─ Что будешь с этим делать?

─ Я не знаю, ─ качает головой она. ─ Кажется, я запуталась.

Подруга торопливо рассказывает всё, что с ней случилось с тех пор, как я попала к ин Виарре, выговариваясь, наконец, и я ещё раз убеждаюсь, что все мы, так или иначе, многое вынесли за столь короткий период.

Всё это время Лекс внимательно смотрит на сестру, точно понимая, что она испытывает к обоим мужчинам, а я радуюсь, что моя ситуация даже близко не напоминает эту. Потому что для меня это неприемлемо. Ни в каком из вариантов, даже если это будет единственный выход… И мысли снова начинают клевать меня, возвращаясь к вампиру, поэтому я переключая внимание на Аду.

─ Что там у тебя? Не упусти ни одной детали.

─ Я думала, мы послушаем о твоих приключениях, ─ пытается отнекиваться вампирша, но этот номер не пройдёт.

─ О своих приключениях я даже вспоминать не хочу – не то что говорить, поэтому выкладывай.

И мы требовательно смотрим на девчонку, которая никому не рассказала о своих трудностях, но сейчас, когда мы вновь вместе, она не может сдерживаться, и вскоре подробности коварства богини всё же звучат. Для меня по-прежнему странно воспринимать Таню, как Антаррэль, и то, что она воспользовалась силой моего брата, но при этом поставила его перед таким выбором, не укладывается в голове.

─ Самое обидное даже не в том, что она это сделала, ─ выдыхает девушка. ─ Я могу понять причины, но не могу смириться с мыслью, что он даже не попрощался.

─ Просто Дем всегда поступает только так, как считает нужным.

─ Да, как и мой братец, ─ соглашается она. ─ Но от этого ещё хуже.

─ За любовь, ─ иронично хмыкает Лекс, поднимая бокал, и, похоже, наши мысли приходят к общему знаменателю, поскольку подозрения отчётливо отражается на лицах.

─ Любовь, значит, ─ тяну я, а у друзей такой вид, словно они лично знакомы с очередным божеством, и зародившийся было вопрос, так и повисает в воздухе.

Мы сидим в молчании, не следя за временем, и даже больше не обсуждаем происходящее, просто потому что всех слов не хватит. Эта тишина – самая лучшая передышка, и её не хочется нарушать новыми загадками, обидами на богов и кучей ненужных вопросов. Иногда наступает момент, когда нужно просто остановиться. Перестать сотрясать воздух всеми этими «почему», обращёнными к Вселенной, и просто выдохнуть, даже если страшно. И сейчас мы, похоже, впервые за все годы проживаем этот момент…

Я не знаю, сколько получается просидеть в этой отрешённости, но как только сгущаются сумерки, расцвечивая небо неизвестными созвездиями, хочется только одного – выспаться. Правда, я вскоре осознаю, что мне вряд ли это удастся, стоит увидеть Камиллу, неслышной тенью ступившую в сад. Охотница останавливается у одного из деревьев, прислоняя свои ладони к стволу, и стоит так недолго. Друзья решают, что это идеальный момент, чтобы слиться, и быстро покидают меня, в то время как женщина вскидывает взгляд, встречаясь с моим, после чего медленно подходит.

─ Не помешаю?

─ Располагайся.

Она присаживается, молчит, и я позволяю ей собраться с мыслями.

─ Знаешь, я кучу раз прокручивала в голове речь на случай, если всё-таки встречу тебя, но все слова вылетели из головы, как только до этого дошло. Идиотизм…

─ Скажи, как есть, ─ предлагаю я. ─ Не держи в себе.

Камилла по-прежнему подбирает слова, а затем чертыхается и всё же произносит:

─ Когда я узнала, что беременна тобой, я была в ужасе, потому что прекрасно понимала, какая тебя ждёт судьба. Поэтому сделала всё, чтобы ты не выросла в Питомнике… Всё, что было в моих силах. ─ Она делает пару глубоких вдохов, стискивает кулаки и продолжает, хотя выглядит так, словно охотнице под рёбра заталкивают острые пики. ─ Как только удалось прорваться на Землю, роды начались почти сразу, а твой отец… Алеар словно провалился, и всё, что оставалось юной идиотке вроде меня, это просить помощи.

Я воображаю, как совсем молодая энитири-ши с кинжалом у горла Мастера «просит» помочь ей, и не сдерживаю усмешки, которую повторяет женщина, явно понявшая всё правильно.

─ Всё прошло на удивление быстро, но самое сложное для меня было после. Я не хотела брать тебя на руки, Рина, ─ признаётся она, глядя в глаза. ─ Не хотела, потому что знала, что стоит взглянуть в твои глаза – и я не смогу уйти, но Верховная буквально силой заставила это сделать. Она сказала, чтобы я запомнила, для чего всё это затеяла, вернее, ради кого, и, поверь, с той ночи я никогда не забывала.

─ Наверное, раньше я не смогла бы тебя понять, но теперь, ─ невольно кладу руку на живот, чувствуя ощутимый толчок магии, ─ мне всё ясно. Не знаю только, смогла бы я так же, если бы пришлось.

Вру, и она это знает. Если бы у меня имелся только один выбор – отдать дочь, чтобы росла в безопасности или подвергнуть её всем ужасам жизни среди ин Виарре, я бы даже не колебалась.

─ У тебя замечательная семья, Дарина. ─ Кажется, Камилла вновь набирается смелости для очередного признания, и я чувствую, что это будет неприятно. ─ И если о чём-то я и жалею, так это о том, что сама не отнесла тебя им, не рассказала всё, как есть, но это было опасно для всех. За мной объявили настоящую охоту, даже травлю, и когда поймали… Отец не вмешивался. Я не знаю, был ли он в те моменты Дереком или этим странным созданием, но жрецы полностью управляли им. Он молча смотрел на все мои пытки, смотрел, как меня лишают малейшей возможности иметь детей в будущем, а любимая сестрёнка с радостной улыбкой помогала шаманке, подавая инструменты.

У меня внутри всё переворачивается от такой правды, и я никак не могу принять её, не желаю поверить.

─ Хочешь сказать, Элайна…

─ Та Элайна была настоящей сукой – истинной дочерью нашего папочки, а та, которую я встретила в замке, извинилась передо мной за всё. Понимаешь, к чему я?

Да как тут не понять? Только, выходит, все её слова были враньём, и я даже не знаю, в какой момент она изменилась.

─ Интересно, кто она?

─ Не знаю, но я так понимаю, что кто-то весьма могущественный. Мне хочется верить, что это сама Амирран, и это по её воле после моих многодневных мучений вскоре у охотниц почти перестали рождаться дети. Плач новорождённых всё реже слышался в замке, а потом наступили времена тишины, но к тому моменту я уже была далеко.

Так вот почему я ни разу не видела младенцев? Интересно, богиня таким образом прокляла всех охотников или только нашу отвратительную семейку?

─ Думаю, это справедливо, ─ сама себе киваю я. ─ Такие, как дед не должны размножаться, и этот поступок нельзя оправдать ничем.

Камилла какое-то время смотрит на меня, а потом срывается с места и обнимает, а я не препятствую, ведь испытываю ту же потребность. У меня нет к ней никаких претензий, никаких обид или ненависти. Она моя мать, и это ничто не изменит.

─ Спасибо, ─ тихо шепчет она. ─ Спасибо, что выросла такой.

─ Это тебе спасибо. Не у каждого ребёнка может быть по два набора классных родителей, ─ шучу, пытаясь разрядить обстановку, и женщина тоже улыбается. Я чувствую эту улыбку, полную облегчения, и радуюсь, что чужой груз слетел с её плеч, ведь он достаточно тяготил.

─ Не у каждого.

После беседы мы обе опустошены, но это чувство, скорее, приятное. Оно не давит на душу, не вызывает болезненные спазмы в груди, и дышится от этого в разы легче, поэтому мы с охотницей расходимся, обещая друг другу разговаривать время от времени. Мне тоже хочется узнать её, и я искренне верю, что мы наверстаем упущенное, впрочем, как и с Алеаром. Осталось только с мужем разобраться…

«С каким?» ─ вкрадчиво шепчет лисица, когда служанка провожает в выделенные покои, и на этот вопрос у меня нет ответа, а когда я становлюсь заложницей своих тревог, у меня есть только одно средство.

Я дожидаюсь, когда останусь в одиночестве, и отпускаю себя.

Внутри зарождается вибрация, тело, отвыкшее от всяческих трансформаций, сперва протестует, но жажда моего зверя сильнее, и спустя несколько томительных минут ожидания, хрустящих суставов и недовольного рыка, я вижу свои серебристые лапы.

Дверь, ведущая на балкон, открывается легко, и магия, охраняющая дом, поддаётся в два счёта. Я легко спрыгиваю на землю со второго этажа, пружиня, как кошка, и все девять хвостов игриво покачиваются позади, напоминая об одной потраченной жизни, которую отдал мне Ник.

Я думаю о вампире, когда бегу, легко приминая траву и просыпающиеся в ночи цветы, светятся всеми возможными оттенками, миную фей, пытающихся задержать меня, чтобы поиграть, но у меня сегодня другая цель, и я не останавливаюсь. Перепрыгиваю препятствия, несусь всё быстрее, обгоняя ветер, и только почуяв знакомый запах, останавливаюсь в паре метров от холма. А там, в свете яркой, холодной луны возвышается мой хищник.