От Цезаря до Августа

Без надежность будущего

Конец римской аристократии, казалось, должен был повлечь за собой конец Италии и империи. Во всей империи была только одна организованная сила — легионы, или, лучше сказать, банды грабителей, которые только по привычке продолжали называться легионами. Их вожди, мнившие себя господами мира, в действительности являлись рабами солдат. Под давлением режима насилия и грабежа все разлагалось с ужасающей быстротой: частное и общественное богатство, законы, традиции, учреждения. Прогрессировала только одна литература. В этом широком беспределе начали свою деятельность несколько удивительных прозаиков и поэтов. Но великих поэтов недостаточно для объединения и управления империей. Был только один человек, который считал, что надо что-то делать для выхода из этого безотрадного положения и для обуздания всеобщего распада. Это был Антоний, которого древние историки обвиняют в том, что после Филипп все мысли его были лишь о Клеопатре. Он изучил составленные Цезарем планы парфянской войны, которыми овладел в ночь на 16 марта, и сказал себе, подобно Цезарю, что только завоеватель Парфии по своем возвращении будет иметь достаточно денег и славы, чтобы стать господином положения.