От Цезаря до Августа

Поведение Антония возмущает Октавиана

Легионеры испугались и замолкли, но Антоний своими подозрениями возбудил в них идею о мятеже; и как будто для того, чтобы подтвердить это, сменил всех офицеров и приказал провести суровые расследования — найти присланных Октавианом подстрекаелей. Но найти их было нельзя, так как они не существовали.[294]К несчастью, мысль о мятеже возникла не только у солдат, но и у самого Октавиана, узнавшего об этих событиях в Кампании как раз в то время, коща ему удалось собрать в окрестностях Казилина и Калатии около 3000 ветеранов.[295] В это время он произносил апологию Цезарю, объявил о желании отомстить за него, и более того — воспользовался золотом, привезенным на его мулах, и предложил каждому по две тысячи сестерциев. Так как Антоний очень боялся его, то казалось возможным привлечь к мятежу македонские легионы, имевшие теперь реальный повод к недовольству и доведенные до отчаяния казнью центурионов. Предприятие, конечно, было очень дерзким и опасным, но Октавиана подталкивало к нему безрассудство Антония, легкость набора и одобрения из Рима. Наконец, он решился и, когда Антоний направил три легиона вдоль берега Адриатического моря для занятия Цизальпинской Галлии,[296] а сам с легионом «Жаворонка» отправился к Риму, послал эмиссаров к этим трем легионам, обещая им также по 2000 сестерциев на человека, если они пожелают встать на его сторону. Вдали от Антония они легче могли бы решиться на бунт.[297] Однако это предприятие, несмотря на счастливое стечение обстоятельств, было не по силам нескольким неопытным и неавторитетным молодым людям, так что Октавиан и его друзья в эти дни испытывали волнение и нерешительность. Они не знали, что им делать со своими тремя тысячами людей: оставить их в Капуе или вести в Рим; они спрашивали себя, должен ли Октавиан отправиться в другие колонии Цезаря или к македонским легионам, двигающимся на Аримин;[298] они хотели бы, чтобы им дали совет и оказали помощь могущественные люди, которые, взяв на себя часть ответственности, облегчили бы им тяжелое бремя. Узнав, что Цицерон был в Путеолах, Октавиан хотел попытаться привлечь его к себе. Он написал ему письмо, в котором просил конфиденциального свидания в Капуе или в каком-нибудь другом месте.[299]