От Цезаря до Августа

Письма Кассия и Брута

К счастью, 9 апреля с разных сторон были получены известия о Кассии. Высадившись в провинции Азии раньше Долабеллы, он получил деньги от Требония, а от квестора Лентула, которого удалось привлечь на свою сторону, — отряд кавалерии, посланный вперед Долабеллой. Потом, набрав в Азии новых солдат и собрав деньги, он вторгся в Сирию, где пять легионов правителей Сирии и Вифинии, осаждавшие в Апамее Цецилия Басса, перешла на его сторону; за ними скоро последовал и легион Цецилия Басса. Таким образом, консервативная партия имела теперь на Востоке новую армию, и Долабелла погиб. Но, с другой стороны, два дня спустя после этих счастливых известий Цицерон получил от Брута очень странное письмо, посланное 1 апреля. В этом письме знаменитый заговорщик казался напуганным и просил совета: потеряв Азию и все, что с ней было связано, он оказался без денег (шестнадцать миллионов талантов уже были израсходованы); Брут писал, что, по его мнению, прежде чем обнародовать полученные от Кассия известия, их надо хорошо обдумать; он признавался, наконец, что не знает, как обращаться с Гаем Антонием, братом Марка, сдавшимся ему в плен недавно в Аполлонии. Просьбы Гая «слишком тронули его».[451] Действительно, Брут, как все ученые, вынужденные действовать, был очень непроницательным человеком; в то время как он забавлялся, чеканя монету с фригийской шапкой, кинжалами и надписью ЕЮ MAR (Idus Martiae), хитрый Гай Антоний дурачил его льстивыми словами и старался поссорить с Цицероном, говоря, что последний приводит в отчаяние цезарианцев, с которыми, однако, можно сговориться; что глупо доверяться Октавиану, вместо того чтобы стараться прийти к соглашению с его братом. В общем, он постарался возобновить прежнее недоверие заговорщика к сыну Цезаря. Таким образом, слабый Брут сделался наконец его другом и стал мечтать о союзе с Антонием против Октавиана. Он даже совершил поступок, о котором не осмелился рассказать Цицерону: дал Гаю командование над Иллирией вместо Ватиния. Цицерон сухо отвечал ему на следующий день, что у него нет денег, что нельзя более набрать солдат, что нужно держать Гая Антония в качестве заложника до тех пор, пока не будет освобожден Децим;[452] что же касается известий о Кассии, то он считает лучше объявить их во всеуслышание, чем держать втайне.