От Цезаря до Августа

Вергилий

Среди стольких революций и войн общество с изумлением увидало, как становился знаменитостью человек, умевший обращаться только с пером. С некоторого времени имя Вергилия, ранее известное в небольшом кружке молодых поэтов (vecotspoi) и ученых, стало известно широким кругам общества; актеры, и в том числе знаменитая Киферида, вольноотпущенница Волумния и любовница Антония, принялись декламировать в театре его буколики.[844] Меценат и Октавиан, бывшие образованными людьми и старавшиеся всюду приобретать себе друзей, пожелали наконец познакомиться с Вергилием, чтобы вознаградить его за конфискацию, жертвой которой он стал, они дали ему земли в Кампании. Это покровительство еще более увеличило его литературную известность, и Вергилий становится в атмосфере постоянных волнений очень видным и влиятельным лицом. Он продолжает совершенствоваться в своем искусстве и сочиняет два других подражания Феокриту, свои седьмую и восьмую эклоги, одна из которых изображает в очень коротких куплетах состязание между двумя пастухами, а другая, вдохновленная первой и второй идиллиями Феокрита, выводит на сцену двух слишком утонченных пастухов, встречающихся на заре и воспевающих в мелодичных и образных стихах несчастную любовь молодого человека и колдовство влюбленной женщины, желавшей вернуть себе своего возлюбленного, уехавшего в город. Но он не ограничивался теперь только писанием стихов, а старался также воспользоваться своим влиянием в пользу своих бедных собратьев, друзей и сограждан. Однажды, призвав на помощь сицилийских муз, он понадеялся убедить Алфена Вара отказаться от конфискации земель Мантуи; потерпев неудачу, он постарался в начале 39 года помочь Горацию улучшить его положение, представив его Меценату.　

Момент был выбран удачно: испуганные триумвиры и их друзья открыли свои двери просителям. Однако Меценат, ласково принявший молодого человека, от робости сумевшего пробормотать только несколько слов,[845] не мог тотчас же заняться им: у советника Октавиана было много других забот. Триумвиры ошиблись, думая, что для перемены в общественном настроении достаточно сделать новые уступки и дать пройти немного времени: голод продолжался, и народ, видя колебания триумвиров, становился все требовательнее; демонстранты обратились даже к Муцин, матери Секста, прося ее вмешаться и угрожая сжечь ее дом в случае отказа.[846] Что оставалось делать? Октавиаи хотел упорно сопротивляться, но Антоний понимал, что на время надо уступить, и просил о посредничестве Либоиа, бывшего одновременно тестем Секста Помпея и шурином Октавиана.[847]