Сердце Армы. Стремление скрыться.

Тот немного помолчал и сказал:

— Вероятно, я смог бы всё им простить — одарённым людям прощают многое.

— Ах, вот как? — Модеста была слегка обижена и рассержена. — Но и мы, команда «Ветзо», подобраны на конкурсной основе, и многое умеем и знаем.

— Вы ничего не умеете и не знаете! Я уже раскаиваюсь в том, что решился создать команду «Ветзо», потратив на это слишком много средств и времени! — злился теперь Рубен.

Модеста поняла, что ей лучше уйти. Никогда не стоит напрасно сердить начальство.

— Я сообщила вам всё, что знала. Теперь мне можно уйти? — спросила Модеста, встав.

— Да, конечно. Завтра я жду ваш отчёт, — напомнил Рубен.

Модеста покинула кабинет и после сама не заметила, как вышла из здания МКСА. Она была погружена в свои размышления и ничего вокруг не замечала. Машинально двигаясь в нужном направлении, командир шла не спеша, а её глаза казались невидящими.

Вышла Модеста из глубокой задумчивости, лишь когда попала в сад. Ей следовало найти здесь своих подруг, и она интуитивно направилась туда, где пальмы и роскошные тропические растения образовывали густые заросли. Среди этих дебрей была небольшая поляна, где стояло несколько столиков, и за одним из них сидели Глориоза и Олдама. Они тоже были задумчивы и в молчании поджидали свою подругу. Кроме них вокруг не было ни души, и даже приход своего командира девушки, казалось, не заметили.

Модеста тихо села в одно из свободных плетёных кресел и, чуть склонив голову, сказала:

— Я рассказала Рубену о результатах поисков. Он был не в восторге.

Некоторое время девушки сидели молча, и каждая думала о чём-то своём, не замечая присутствия подруг. Они казались подавленными и уставшими, как люди, зашедшие в тупик поле долгих скитаний.

Первой нарушила молчание Глориоза, но сделала это скорее машинально, чем осознанно.

— Мы знакомы не так давно, но успели за это время подружиться и привязаться друг к другу. Будет очень жалко расставаться, когда нас отправят работать в разные места или даже планеты, — произнесла негромко индианка, будто размышляла вслух.

— Да, мы стали очень дружны, но, пока работаем на Агентство, нам нужно будет расстаться, если прикажут, — задумчиво отозвалась Олдама и вновь погрузилась в свои думы.

— Мы не выполнили задание, но, возможно, если мы попросим Рубена, то он не разлучит нас, и отправит работать вместе, — предположила Модеста, но без особого оптимизма и надежды. — Обидно, что мы не справились с заданием, но что теперь уже сожалеть?

Девушки вновь замолчали. Они знали, что их мнения не особо будут спрашивать при назначении очередной задачи. В конце концов, контракт предполагал не такую уж большую свободу выбора и тем более для новичков. Над поляной повисла тягостная тишина, какая бывает перед бурей. Девушки даже избегали смотреть друг на друга, каждая чувствуя за собой вину. Что-то было не так в их последнем задании, и это неуловимое ощущение действовало угнетающе. Ведь каждая чувствовала, что они были очень близки к достижению цели, но что-то незримо уводило их в сторону.

— Знаете, я, как ваш командир, не могу допустить, чтобы вы полностью провалили задание и загубили свои карьеры, — сказала после паузы Модеста, но подруги едва ли слышали её, погружённые в свои размышления. — Вы мне стали дороги…

Она вздохнула, выпрямилась, взглянув с какой-то обречённостью на безоблачное небо, и решилась продолжить:

— Я не хочу подвести вас, и поэтому вы должны доставить к Рубену Энерговампира. Его не надо долго искать — так как это я.

Её слова слились с голосами почти одновременно заговоривших подруг, сосредоточенных на своих думах и не вслушивавшихся в реплики других.

— Не знаю, почему раньше не отважилась вам это сказать, но я и есть тот, кого называют Мстителем, — произнесла Олдама, пропустив мимо ушей признание Модесты.

— Воин погиб, но оставил после себя дочь и ученицу, и это — я, — заявила индианка, ещё не разобрав и не придав полного значения признаниям подруг.

Их откровения позвучали почти одновременно, как эхо друг друга, полное безысходности, но не сожаления. На несколько секунд девушки неподвижно замерли, пытаясь вспомнить и оценить признания подруг.

Осознав то, что они услышали друг от друга, агентки разом поднялись с мест и отскочили от стола в разные стороны, с удивлением, замешательством и страхом глядя друг на друга. У Олдамы был вид человека, очнувшегося после страшного сна и ещё не осознавшего, что происходит наяву; Модеста, замерла, всем своим видом являя крайнюю степень сосредоточенности, и только её ярко-синие глаза стали ещё лучистее от удивления; рука Глориозы в первую секунду инстинктивно потянулась к оружию, но так и не коснулась его.

Первой придя в себя, Модеста, чуть улыбнувшись, отмерла, выходя из шока, тряхнула головой и шагнула к столику. Глориоза и Олдама, со смущённым и немного виноватым видом, тоже приблизились, и команда «Ветзо» вновь села на свои места. Девушки смотрели друг на друга, не зная, как вести себя дальше. Слишком неожиданным было то, что они узнали друг о друге. И ладно бы это была одна из них… но все три?

— Мы не ослышались? — немного недоверчиво спросила Олдама. — Мы действительно сказали это друг другу?

— Кажется, — слабо кивнула в ответ всё ещё ошарашенная Глориоза.

— Да, — подтвердила Модеста, тихонько выдохнув, потому что мир, вопреки её ожиданиям, не рухнул и не перевернулся. — Но никто из нас, признайтесь, не ждал от других подобных заявлений.

— Реакция на это у нас была довольно смешной, — расцвела в улыбке приободрившаяся Глориоза и быстро — так, на всякий случай — окинула взглядом окрестности, но рядом никого не было. — Наверное, со стороны мы выглядели глупо.

— Ещё бы, пережить такое… Но в будущем не будет ничего подобного — мы уже научились доверять друг другу. Не так ли? — произнесла Модеста, всё же не без беспокойства поглядывая на подруг.

Нет, за себя она точно не боялась — её волновало их отношение к ней. Их доверие и мнения были для неё ценными.

— Да. И как мы до сих пор хранили друг от друга свои тайны? — спросила Олдама, вдруг почувствовав, что удивляется больше этому, а не тому, с кем ей, оказывается, пришлось работать бок о бок в последние дни.

— Наверное, потому, что мы наделены некоторыми способностями, которых не имеют другие люди. Мы сверхлюди, как говорит Рубен, а значит, не могли доверять посторонним, — ответила Модеста и, пристально взглянув на подруг, выразила своё недоумение: — Но почему вышло так, что мы встретились в Агентстве, где, по идее, нас быть не должно?

— Так вышло. Это судьба, — пожала плечами Олдама, принимая случившееся как данность.

— А, по-моему, мы знали, что кто-нибудь будет нас обязательно искать. Люди, охотятся за нами, и мы все, наверное, приняли одно решение: спрятаться на время охоты в доме самого охотника, и, кажется, нам это удалось. По крайней мере, я рассуждала так, — ответила Глориоза.

— Я тоже, — кивнула Олдама, удивлённая тем, что кто-то мыслит так же, как и она.

— И у меня было подобное решение относительно Агентства, — подтвердила Модеста. — Думаю, тут сработал инстинкт самосохранения, когда мы решили работать на Агентство и пошли на конкурс. Нами двигало стремление скрыться, затаиться, спастись. Мы не хотели лишать себя свободы как сверхлюди, а потому временно лишили себя свободы действий как обыкновенные люди. Когда я решила идти в МКСА, то стремилась лишь к одному — обеспечить себе спокойную жизнь. Два года работы на Агентство не так уж много, но по окончанию контракта я могла бы жить спокойно, на меня не пали бы никакие подозрения. Наверное, и вы думали точно так же.

— Ты права, — согласилась Глориоза. — Два года работы в Агентстве не слишком большая цена за свободу. А то, что большинство уверено, что сверхлюди — это сильные мужчины, тем более отводит от нас любые подозрения. Главное, было не обнаружить свои способности перед начальством.

— Мы старались, очень, — закивала головой довольная Модеста, вспоминая последние дни работы, теперь уже точно выглядевшей как саботаж. Но что было делать?

— Да, но мы забыли, из-за чего были сделаны наши признания и раскрыты тайны. Каждая из нас решила пожертвовать собой, лишь бы две другие получили положенное вознаграждение и смогли сделать карьеру, — напомнила Олдама.

Девушки на миг замерли и переглянулись. В охвативших их эмоциях они позабыли про МКСА и Рубена. Ведь кроме дружбы, их не менее крепко связывал контракт. Да, он не предполагал обязательного доноса на любые признания коллег, но поставил их перед выбором — карьера или дружба и сохранение тайн. Это девушки ощутили в полной мере. Осталось только выбрать один из двух путей, а каждый из них имел свою цену. Или они будут сыщиками-неудачниками, или теми, кого им следовало найти. Вот только узнав правду о своих новых сотрудницах, не обречёт ли их МКСА на пожизненный контракт или, в случае отказа работать на него, на тотальную слежку? Или хуже того — просто сдаст туда, где их будут исследовать и лишат свободы действий и передвижений? Постоянный контроль и наблюдение со стороны стражей порядка — совсем не то, о чём мечтается в юности.

— Как Энерговампир я точно не хочу работать на кого-либо, и само МКСА тут вовсе ни при чём. Мне огласка не нужна, но ради вас я готова пойти и на это, — потупив взгляд, призналась Модеста, ощущая груз принимаемых сейчас решений. — Вот только даже не берусь представить реакцию господина Рубена, если мы все три придём к нему с подобными заявлениями.

Судя по растерянным лицам подруг, она поняла, что они тоже не могут предсказать, как начальник отреагирует на их признания.

— Это так, но я вовсе не хочу выдавать вас Рубену, — заявила Глориоза, отрицательно качнув головой для полной убедительности — мол, даже и не настаивайте.

— Я тоже не имею такого желания, — быстро поддержала её изобретательница, и подруги ожидающе взглянули на командира.

Модеста молчала не с целью оставить последнее слово за собой, а выполнить то, что решат подруги.

— Вполне солидарна с вами, а это значит, что наша дружба действительно прочна, и то, что мы узнали друг о друге, ещё крепче нас объединит. Мне абсолютно не нужно вознаграждение от Агентства, наша свобода и доверие для меня куда важнее и дороже, — призналась Модеста, счастливыми глазами глядя на подруг.

Глориоза и Олдама были полностью согласны с ней, ведь и та, и другая поняли, что наконец-то нашли тех, с кем можно поделиться своими тайнами, и быть самими собою. Они чувствовали, что никогда не выдадут друг друга, и это ещё больше их сближало. Души девушек будто породнились, разделив груз тайн, которые они хранили.

— Что ж, остаётся только с тем же успехом доиграть конец этого спектакля, — решила командир. — Завтра я отнесу доклад Рубену, и пусть он думает, что мы блестяще провалили своё главное задание и не оправдали его надежд. Пусть он считает нас самыми тупыми, бездарными, глупыми и ленивыми агентками, пусть над нами смеётся хоть всё Агентство, вся Земля, вся Вселенная, пусть они смеются, — ведь главное, мы сможем жить так, как решим сами. Мы сумели скрыться от них, находясь у них под носом. Хотя было глупо и нелепо искать самих себя по всей Земле, но зато как убедительно выглядели эти поиски для Рубена и Агентства!