Голубая кровь (трёхтомник)

17. Месть

Илария Хауц была злопамятна и долго помнила нанесённые ей обиды. Она не умела прощать.

Отойдя от Эриндо и Астры, к которым как раз приближались ещё несколько подруг, Илария прямиком направилась к тем двум парням, о нападении которых Нейман рассказала сестрам и Астре.

— Вы, надеюсь, ещё помните четырёх Эриндо? — обратилась Илария к своим друзьям. — Я уже больше не могу их терпеть и хочу, на этот раз по-настоящему, отомстить им за всё. Вы должны мне помочь. Ганс, Хэл, вы мне не ответили!

Оба парня пребывали в замешательстве.

— Я лично больше не хочу с ними связываться, — признался Хэл.

— Нам в прошлый раз хорошо досталось, мы чудом унесли ноги. А твоему брату, Илария, вообще не повезло — он остался хромым, — напомнил Ганс. — Мне ещё не надоело жить.

— С этой ненормальной Нейман де Эриндо лучше совсем не связываться. Я теперь к ней ни за что не подойду и на пушечный выстрел.

— На этот раз открытого нападения не будет, — Илария олицетворяла непоколебимую решимость. — Да и кто вам сказал, что придётся иметь дело с Нейман? Нет, на этот раз мы изберём другую сестру, более уязвимую. Всё сделаем так, что то, что произойдёт, будет выглядеть несчастным случаем, но доставит немало слёз этим Эриндо. Разве вы не хотите отомстить за ваши синяки и ушибы?

Предложение выглядело заманчивым. Два друга Иларии с минуту размышляли.

Наконец Хэл спросил:

— Что он нас требуется?

— Я слышала, что в субботу Ноэми просят присутствовать в испытательном институте на каком-то эксперименте. Вы должны подстроить так, чтобы в том помещении, где будет происходить опыт, внезапно сработала система защиты, и было выброшено какое-нибудь излучение, желательно смертоносное. На следующий день газеты опубликуют статью о несчастном случае в институте и не более, — Илария коварно и мстительно улыбнулась.

Гансу и Хэлу идея понравилась, но ещё следовало обсудить детали. Они не прочь были помочь Иларии в этом деле, но почему — об этом не знал никто, кроме них троих.

— Илария, но ведь вместе с Ноэми излучению подвергнутся ещё несколько человек, она же будет не одна, — сомневался в затее Хэл. — К тому же, кто нас пустит в субботу в институт? Ведь этот день считается выходным и там практически никого не бывает. Наше появление вызовет массу подозрений.

— Если вместе с Ноэми ещё кто-то пострадает, то это будет неудивительно и ещё больше станет походить на случайность. Так как никто не сочтёт логичным производить диверсии в выходной день, когда в институте никого нет. А что касается вас, то вам вовсе и не нужно быть там в субботу. Насколько мне помнится, у вас в пятницу практические занятия в институте. Вам всего лишь надо пробраться к компьютеру защиты и запрограммировать его так, чтобы выброс излучения произошёл в нужном месте в нужное время. Ну а время, когда будет происходить эксперимент, вы сами узнаете. Вы сможете это сделать? — спросила Илария.

— Да, — подумав, ответил Ганс, — только в этом случае Эриндо не догадаются, что это твой ответ им. И какой тебе толк от мести, которой нельзя похвастаться?

— А это не ваше дело, — прошипела Илария и удалилась, так как прозвучал сигнал к очередной лекции.

В субботу Ноэми встала с головной болью. Она уже два дня не посещала лекции из-за болезни, но сегодня ей было лучше. Ей предстояла поездка в Аулент, а потому она приняла таблетку и настроилась на работу, пообещав себе, что вечером раньше ляжет спать.

— Ноэми, как ты себя чувствуешь? — Нейман вошла в комнату сестры, излучая беззаботность.

— Уже лучше и собираюсь поехать в Аулент, — ответила Ноэми, пытаясь улыбнуться в ответ, но улыбка у неё получилась вымученной.

— Нет, тебе этого делать нельзя, — воспротивилась Нейман, — и я, как твой врач, запрещаю тебе это.

— Но у меня на руках некоторые документы, а они должны быть сегодня в институте. Их мне дали для того, чтобы я высказала своё мнение и внесла, если необходимо, поправки. А на эксперименте они понадобятся. Поэтому мне всё-таки придётся поехать.

— А что если их отвезу я? Думаю, что они не секретные и ничего не случится, если их передам я, а не ты. Мой Измаил поправился, и я с радостью доставлю документы в Аулент и этим устрою прогулку Измаилу. Посмотри, какой сегодня чудесный день! — Нейман взглянула в сторону огромных окон, заливавших спальню Ноэми лучами яркого Альтаира. — Я буду рада прогуляться, и поездка в Аулент не станет мне в тягость. Во всяком случае, тебя я из дома не выпущу.

— Ну, хорошо, — сдалась Ноэми, чувствуя, что сегодня ей не по силам как поездка верхом, так и в карете. — Только тебе надо успеть ровно к одиннадцати часам. Иначе ты опоздаешь и подведёшь меня.

— Уже бегу седлать Измаила. Затем накину вуаль, и через пять минут приду за документами, — сказала Нейман и выбежала из комнаты, беззаботная и сияющая, как Альтаир.

Через час не быстрой езды, Нейман спешилась у института и вошла в двери, услужливо открытые привратником. Был выходной день и во всём здании, где царила тишина, находилось лишь несколько человек, которым предстояло провести эксперимент с каким-то новым веществом. Нейман разыскала их и объяснила причину отсутствия Ноэми.

— Хорошо, что ты привезла документы, — сказал старый профессор. — Если можешь, останься на эксперименте, так как мы не знаем, чем он кончится и, может, кому-нибудь понадобится медпомощь. Наш врач сейчас взял отпуск, а медики из клиники находят всякие отговорки, чтобы только не присутствовать тут, ведь наша работа порой чревата неожиданностями, которые не совсем безопасны. А я слышал, что ты хоть и начинающий врач, но у тебя уже много клиентов из поместья графини де Эриндо и ближайших сёл.

— Я останусь, если вы так хотите. Мне и самой интересно понаблюдать за вашей работой. Когда начнётся эксперимент?

— Наверное, через полчаса, — ответила наставница Ноэми, тоже присутствовавшая здесь. — Один из сотрудников ещё не пришёл.

Минут двадцать спустя явился последний учёный. Он извинился за опоздание и сказал, испытывая неловкость, что сегодня выходной день у няни его сына и ему пришлось взять ребёнка с собой.

— Детям запрещено находиться в институте, но раз у вас нет другого выхода, то пусть остаётся, — неохотно разрешил профессор, посмотрев на четырёхлетнего малыша, который рос без матери и был единственным утешением овдовевшему отцу.

— А теперь, — обратился профессор к коллегам, — давайте пройдём в мой кабинет и обсудим некоторые детали испытания.

Сотрудники института и Нейман зашли в просторную лабораторию профессора, находившийся рядом с залом, в котором происходили испытания. Учёные занялись своей работой, ребёнок играл в коридоре.

Мирную работу исследователей неожиданно прервал рёв сирены. Она оповещала о том, что в зале испытания происходит мощное радиоактивное излучение. Учёные бросились туда, не понимая, что случилось, и кто включил эту систему защиты.

Зал был огромный, со стенами из особого вида стекла. В случае необходимости, это помещение могло герметически закрываться, а также оно было оборудовано различными видами защиты. Сейчас зал освещал яркий свет, похожий на сияние неоновых ламп, но нёсший с собой смертельную дозу облучения. Кто-то кинулся к компьютеру защиты, чтобы прекратить облучение помещения. Подбежав к залу испытаний, люди увидели сквозь стеклянные стены ребёнка, который, оставшись без присмотра, зашёл туда.

В огромном помещении перепуганный мальчик, не зная куда бежать и испуганный воем сирены и вспыхнувшим светом, залез под железный стол, стоявший посредине зала. Облучение всё возрастало и становилось смертельным, но обезумевший от испуга за сына отец бросился к двери, которая вела в стеклянное помещение. Его силой оттащили назад, зная, что помочь мальчику сейчас нельзя ничем и лезть туда — самоубийство.

Нейман, выбежавшая из кабинета последней, и узнав, что происходит, схватила один из защитных плащей, висевших в кабинете. Накинув плащ на голову вместо вуали, она подбежала к двери испытательного зала, от которой только что оттащили отца мальчика.

— Нейман, назад! — услышала она позади голос профессора. — Этот плащ не защитит тебя, облучение слишком сильное!

Два учёных бросились за Нейман, но она уже открыла дверь и шагнула в зал. Она побежала к малышу как могла быстро, и не оглядываясь. Тот, перепуганный, всё ещё сидел под столом.

Заметив, что к нему бегут, мальчик вылез из-под стола и кинулся к Нейман. Она, сняв с себя плащ, поспешно накинула его на ребёнка и почти сразу же почувствовала сильное головокружение и звон в ушах. Подтолкнув мальчика к двери, она сказала:

— Беги!

Малыш довольно резво, хоть и пошатываясь, побежал к отцу, которого увидел за стеклянной стеной, а Нейман, сделав несколько шагов, упала на пол. Странная слабость и головокружение не позволили ей подняться на ноги, а после её сознание незаметно отключилось. Мальчик быстро достиг двери, где его тут же взял на руки отец. В тот же миг ребенок тоже впал в беспамятство.

Излучение в зале всё усиливалось.

Вскоре сирена замолкла, а ещё через пять минут зал был автоматически очищен от опасного воздействия последствий излучения.

Все это время Нейман лежала, не подавая признаков жизни. Как только в зале стало безопасно, исследователи и профессор поспешили к Нейман. Не успев до неё добежать, они, к всеобщей радости увидели, что она приподнялась на локте. Её перенесли в кабинет и положили на диван.

— Невероятно, но она жива, — изумлялся профессор, найдя слабый пульс Нейман. — Обычно человек погибает, если пробудет при таком излучении две минуты. А она находилась там больше трёх. Что с мальчиком?

— Всё хорошо, — ответил отец ребёнка. — Быть может, у него будет некоторое время болеть голова и ему, на всякий случай, нужно сделать переливание крови, но он выживет. Возможно, даже не будет осложнения, ведь он пробыл там всего полминуты и в основном его защитили стол и плащ.

— Нейман нужно отправить в камеру нейтрализации. Может, всё-таки удастся частично уничтожить ту радиацию, которую она приняла. А потом я отвезу её домой, так как врачи здесь бессильны. Нейман должна сама выздоравливать, раз ей удалось выжить при таком облучении, — сказала женщина, которая знала и учила Ноэми много лет.

— Почему сработала система защиты? — задумчиво произнёс профессор, удивляясь тому, что произошёл сбой в программе компьютера, который всегда работал чётко и безотказно.

На это вопрос не мог ответить никто.

Вскоре Нейман пришла в себя, и наставница её сестры Ноэми отвезла её домой, объяснив графине Ронде, что произошло.

В понедельник все газеты города опубликовали материал о происшествии в испытательном институте, не упустив случая лишний раз поругать вредность некоторых испытаний и выразить предположение, что ко всему этому могла быть причастна Лэс-Тера. Впрочем, последнему никто не поверил, но и не удивился — из Лэс давно сделали козла отпущения и сваливали на неё всё то, чему не могли дать объяснения.

Изабелла, Мария и Ноэми, приехав на занятия, с утра отбивались от корреспондентов, желавших знать что-нибудь новое о Нейман де Эриндо.