Голубая кровь (трёхтомник)

— Неужели твоя госпожа так жестока, что отпустила сестру в пустыню, где всё чаще гибнут караваны? — ужаснулся Ратмир. — Ведь, чтобы выбраться с этой планеты, нужно попасть на космодром, а туда только одна дорога — через пустыню.

— Это просто сумасшествие, — добавил Том.

— Да, я тоже так думала, но моя госпожа уверена, что караван дойдёт благополучно. А она никогда не ошибается. Ведь сама Нейман несколько раз пересекала пустыню.

— У твоей госпожи стальные нервы и ледяное сердце, — заметил Артур.

— Это только так кажется, — возразила Нэринэ, — на самом деле она добра и очень ранима. Мы выросли вместе, и Нейман всегда относилась ко мне скорее, как к сестре, чем к рабыне. Во всяком случае, она выполнила свой долг и отправила подальше от Аулента принцессу Изабеллу. Этим, быть может, Нейман сохранила ей жизнь.

— Почему она не уехала вместе с сестрой? — спросил Рэм.

— Не знаю, но после отъезда принцессы Изабеллы, госпожа потеряла всякий интерес к жизни. Ей сейчас очень тяжело.

— Она изменилась. Что с ней происходит? — Том, как и другие, пытался узнать больше.

— Это верно — Нейман изменилась до неузнаваемости, вы даже не знаете насколько сильно, — горестно покачала головой Нэринэ. — После того, как погибли госпожа графиня, Ноэми, Мария и Леонард, а затем отсюда уехала принцесса Изабелла, Нейман стала похожа на призрак. Глядя на неё, можно сказать, что её убили, а потом неудачно воскресили. Она действительно ни жива, ни мертва, а ведь раньше была полна сил, и хоть управляла всем графиня Ронда, Нейман являлась душой этого поместья, здесь всё буквально жило ею и её энергией. Теперь уже не вернуть тех безмятежных дней, ибо сама душа этого дворца погибла, утопленная в крови этих убийств.

— Почему Нейман так озлобилась против всего Аулента? — задал вопрос Артур.

— Потому что в этом городе законом зовётся беззаконие, — в голосе рабыни послышалась ненависть, видимо, Аулент она теперь любила не больше своей госпожи. — В тот же день, когда уехала принцесса Изабелла, моя госпожа отправилась в Аулент и потребовала арестовать и предать суду убийц её семьи. В качестве доказательств она предоставила отгрызенную собакой кисть руки убийцы и два кинжала, которыми были убиты Ноэми и Леонард. Кроме этого она отдала две пули, которые собственноручно вытащила из графини Ронды. Но убийца всё отрицал, говоря, что он никого не убивал, и руку ему отгрызла собака по приказанию Нейман, которая встретилась ему в лесу во время прогулки. Убийца, некий Леон Хауц, заявил, что моя госпожа натравила на него собаку только потому, что он пересёк границу частных владений. Хауц нахально утверждает, что он сам жертва, и судьи, как ни странно, ему поверили на слово, не требуя доказательств. А что касается кинжалов, то они ничего не могли доказать, так как их рукояти были покрыты резьбой и мелкими камнями, на которых не могли остаться отпечатки пальцев.

— У Нейман и правда есть все основания ненавидеть Аулент, — пробормотал Том.

— Госпожа вернулась вечером мрачная как туча, — продолжала Нэринэ, в её интонациях слышалось нараставшее отчаяние человека, которому некому излить душу и который совершенно не знает, что ему делать. — Ей никто не поверил, и убийцу не арестовали, даже не начали следствия, а наоборот, замяли это кровавое дело. Зато самой Нейман намекнули, что её могут привлечь к ответу за то, что её собака покалечила Хауца, а также напомнили, что у её сестры Ноэми была голубая кровь и это подозрительно. Госпожа хотела пойти и отомстить за свою семью, я не раз замечала, что стоит ей вспомнить о Хауцах, как её рука непроизвольно хваталась за кинжал или стилет, но она дала обещание принцессе Изабелле, что не будет мстить и убивать сама, это должен сделать закон — но он встал на сторону убийцы. Поэтому Нейман бессильна что-либо сделать. Так как связана с одной стороны законом Аулента, а с другой — обещанием, данным сестре. Нейман — человек своего слова и она не может его нарушить, так она воспитана. Но мне кажется, что уж лучше бы она не была такой принципиальной и честной и нарушила своё слово, сделав так, как хочет её душа. Принцесса Изабелла даже не подозревает, какой груз она взвалила на сестру, запретив ей заниматься самосудом. Я боюсь, что Нейман сойдёт с ума, если не даст выхода своему гневу, это обещание тянет её в омут безумия, как камень на шее утопленника. После того, как госпожа вернулась из Аулента, она сразу изменилась. Я тогда поняла, то прежней Нейман нам не видать. Она запретила называть её графиней. С тех пор она ни разу не ложилась спать и ничего не ела, даже воды не пила, а всего за несколько часов у неё появились седые пряди. Я хотела их выстричь, но госпожа не позволила. Ей, похоже, стало безразлично, как она выглядит. Нейман надела траурные украшения и одежды териан, и оружие всегда носит при себе. И всё время ходит как неприкаянная душа по этому полутёмному дворцу, погружённому в траур. Некогда он считался самым великолепным во всей округе, а теперь похож на склеп. Раньше госпожа Нейман была беззаботной, хотя и очень хладнокровной, серьёзной и таинственной одновременно, а теперь она походит на привидение, которое не может найти себе места. Её душа успокоится лишь в том случае, если справедливость будет восстановлена, и виновные понесут кару, но это так же невозможно, как воскресить погибших Эриндо. Нейман день и ночь бродит по дворцу, уныло звеня своими браслетами и оружием. Никто, кроме меня, к ней не отваживается подходить. А что я буду делать, если она и правда потеряет рассудок после всего этого? — Нэринэ едва не плакала. — Люди шарахаются при виде Нейман, когда она неожиданно проходит мимо них с отрешённым взглядом, словно слепая. А по ночам иногда слышатся звуки рояля, когда за него садится Нейман и начинает так печально играть, что от этого у слуг волосы встают дыбом и от ужаса они убегают из дворца, предпочитая ночевать под открытым небом. При звуках этих замогильных мелодий, пронизанных нечеловеческим страданием, трудно поверить, что прежде Нейман почти не занималась музыкой и не имела особого таланта. Она играет так, что тихие, почти неслышные мелодии словно гипнотизируют и вселяют ужас в души людей. Я несколько раз входила и прерывала эти жуткие ночные концерты, но кому от этого легче? Ясно, что уж точно не моей госпоже. Каждый раз я видела мертвенно-бледную Нейман, сидящую за роялем при свете свечей или луны. Она играла, а слёзы капали на клавиши и её пальцы, но она этого не замечала. Нейман никогда и никому не показывала своих слёз. Это была душераздирающая для меня картина, но вам никогда не понять её горя. Бедная моя госпожа, — Нэринэ смахнула слезу с покрасневших глаз, свидетельствовавших о том, что в отличие от Нейман, молодая рабыня плакала много и часто.

— Неужели ей никто не может помочь? — спросил Артур, тронутый преданностью Нэринэ к своей госпоже.

— Ей никто не может помочь, — произнесла та, — если только кто-нибудь не воскресит её семью. Но кому это под силу? Если и дальше так будет продолжаться, то вскоре Нейман сойдёт с ума или умрёт от голода. Ведь она ничего не ест и только чудом ещё держится на ногах. Если она умрёт, то мы лишимся нашей последней госпожи и надежды.

— Но разве она не может обратиться к императору? Ведь он может помочь ей разобраться в этом деле, — Том верил в справедливость властей.

— Императору нет никакого дела до моей госпожи. Он всегда завидовал Эриндо и теперь в тайне, наверное, злорадствует над нашей бедой, — ответила Нэринэ.

Приближаясь к выходу из дворца, она вытащила из-за пояса Артура кинжал и тихо сказала:

— Идите не спеша, и садитесь на лошадей.

Сказав это, Нэринэ исчезла за ближайшей дверью.

Группа Риска вышла из дворца, пересекла террасу и медленно спустилась по лестнице. Кони уже стояли наготове и все пятеро сели в сёдла. Артур сел на коня последним и украдкой посмотрел на дворец.

В тот же момент появилась Нэринэ. Она быстро сбежала по лестнице, крича при этом:

— Господин, вы забыли кинжал!

Подбежав к Артуру, Нэринэ сунула ему в руки кинжал и тихо прошептала:

— У госпожи Нейман есть чёрный конь по кличке Фауст.

Затем, не желая привлекать лишнего внимания рабов, Нэринэ ушла прежде, чем Артур успел поблагодарить её за помощь. Засунув кинжал за пояс, он погнал своего коня назад — в Аулент.

Группа Риска, провожаемая недружелюбными взглядами рабов, была окончательно сбита с толку. Артур всю обратную дорогу молчал, размышляя над чем-то, и это очень интересовало его друзей. Однако на расспросы времени у них не было, так как погода вновь решила показать свои капризы, и им пришлось гнать уставших коней почти весь путь карьером, чтобы поскорей найти укрытие от ветра и снегопада.

Когда всадники подъехали к гостинице, Артур сказал:

— Идите в наш кабинет и ждите меня там. Я сам отведу коней в конюшню.

— Но, Артур, ведь это не твоя обязанность. Мы и сами можем расседлать каждый своего коня, — возразил Дик, спешиваясь и глядя на задумчивого Артура, который за весь путь не произнёс ни слова.

— Делайте, как я сказал, — хмуро произнёс Артур. — Я ещё пока командир и вы должны мне подчиняться.

Артур повёл коней в конюшню, а его команда направилась к гостинице, на пороге которой стоял её хозяин, с недовольством взиравший на пасмурное небо.

«Нейман утверждает, что она не Лэс-Тера, и у неё на сегодня есть алиби, — думал Артур, рассёдлывая очередную лошадь и стараясь не забывать о том, что эти животные на Тере ведут себя агрессивно. — Однако у неё есть конь по кличку Фауст. Что это: совпадение или Нейман и её рабы что-то скрывают? Нет, горе Нейман неподдельно, такое отчаяние нельзя разыграть, а она буквально убита обрушившимися на неё бедами. Она глубоко страдает, а в таком состоянии невозможно врать. Или возможно? Нет, Нейман к тому же должна была быть ранена, если биороботы преследовали именно её, а на ней не видно ни царапины… Но Фауст! А, может, Нэринэ действует заодно со своей хозяйкой и направила нас по ложному следу, чтобы окончательно запутать? Во всём этом есть что-то необъяснимое и неизвестно, узнаем ли мы когда-нибудь правду? Иногда самое очевидное и простое оказывается ложным следом, а то, во что труднее всего поверить, является действительностью. Поэтому весьма возможно, что Нейман, даже если она и не Лэс-Тера, что-то знает. И то, что знает она, должны узнать и мы», — так размышлял Артур, возясь с лошадьми, а затем, дав кое-какие распоряжения конюхам, направился к выходу.

Стойл в конюшне было много, но сейчас большинство из них пустовали. Это, впрочем, не дало землянину забыть о том, где стояли самые агрессивные лошади, которых стоило обходить подальше. Некоторые из них зло косились не него, но на этот раз ни одно животное не попробовало сорваться с привязи, чтобы попытаться лягнуть или укусить проходившего мимо человека.

«Чей это конь? Раньше я его здесь не видел», — подумал Артур, проходя мимо относительно спокойной лошади странной масти, которая включала в себя все цвета и оттенки от белого до чёрного цвета, от золотистого до шоколадного. Благодаря пёстрой шкуре, этот иноходец привлекал к себе внимание. Но, погружённый в свои мысли, командир Группы Риска лишь мельком заметил это разномастное животное и через минуту уже направился в гостиницу.