Кукум

Возвращение

Томас с братом и две их собаки вернулись обратно по реке. И люди, и животные тащили свою часть добычи. Собаки издалека почуяли запах лагеря. Я выбежала навстречу Томасу, крепко обняла и расцеловала его. Вдохнула еловую свежесть его кожи, пальцами взъерошила густые волосы. Его лицо было усталое и опустошенное.

Малек раскрыл тяжелые сумки, вытащил и разгладил шкуры, оценивая, дорого ли они будут стоить. Охота выдалась удачной. Еще Томас с Даниэлем притащили двух карибу – они заранее порубили их туши на куски и вынули все кости, чтобы ноша стала легче. Мяса теперь было вполне достаточно. Это означало, что на ближайшие недели нам будет чем прокормиться. Как тяжело, должно быть, тащить такой груз по горам до самого лагеря.

Братья ночевали в шалашах из бересты или спали прямо под покровом густых елей, преодолевая днем десятки километров по морозу и снегам по охотничьей тропинке, которая вела от Перибонки. И вот они возвратились с богатыми трофеями – шкурами и пищей для всей семьи. Когда они были маленькими, туда ходил Малек. А теперь ему выросла смена – и старик не скрывал, как сильно он гордится сыновьями.

Кристина отправилась готовить ужин из оставшегося у нас зайца, пока я помогала Томасу и Даниэлю разгрузить поклажу и сложить шкуры. Когда мы снова пойдем в Пуэнт-Блё, Томми Росс хорошо заплатит нам за них.

Мы поели все вместе в палатке, где ароматы дымка от жареного мяса смешивались с запахом хвои. Томас и его брат рассказывали о долгом путешествии. Им пришлось выдержать сражение с дикими ветрами, встававшими у них на пути. Непомерная толщина снежного покрова затрудняла ходьбу. Они шли три недели и не встретили ни одного животного. Удача наконец улыбнулась им только к северу от озера Мануан.

– Мы поймали бобров и даже одну рысь. Роскошные звери. Когда добычи было уже много, решили трогаться в обратный путь. А выйдя на озеро Перибонка, увидели стадо карибу. Двух удалось подстрелить. Все равно больше нам было не унести. Мы прямо сразу их и разделали. Вот было раздолье собакам-то.

Уставшие животные, дотащившие поклажи больше, чем составляла их доля, теперь спокойно спали у входа в палатку, свернувшись калачиком и тесно прижавшись друг к другу. Даниэль жевал, не поднимая головы. От усталости на его лице проступили морщинки.

– Спуск по озеру выдался очень трудным, – сказал он, – потому что за три дня до этого намело свежего снега на добрых три фута. Тобогганы увязали в нем, и мы вынуждены были подолгу простаивать.

– К счастью, Даниэль силен как медведь, – со смехом добавил Томас.

Наконец его брат улыбнулся. Как Томас и отец, он тоже был заядлым охотником.

– Ты бы посмотрел, как он тащил поклажу, – продолжал, поглядев на Малека, Томас. – Ему, видать, это легче легкого.

Старший брат хлопнул по плечу младшего, и тот снова слегка улыбнулся, почти против воли.

– Даниэль настоящий охотник, – сказал Малек. – Точно как мой отец, который однажды убил медведя простым кривым ножом. Зверь застал нас врасплох – мы как раз дубили шкуры. А они ведь редко нападают на людей. Этот, должно быть, совсем изголодался или что-то привело его в ярость. Мой отец сцепился с ним не на шутку. Мать, которая всегда боялась медведей, вся изошла криком. А когда отец наконец встал, весь в крови, то машк был уже мертв. И Даниэль такой же, сильный и невозмутимый.

Малек взглянул на сына, и тут – вот редкий случай! – можно было увидеть, как Даниэль Симеон широко улыбнулся в ответ, обнажая все белые зубы.

– Завтра пойдем и отнесем мяса Полю-Эмилю Джилу, – объявила Кристина. – Старик совсем один, у него только жена Мадлен. Прошлой весной он продал совсем немного шкур и наверняка не сделал больших запасов на зиму. А ведь годы у него уже не те, чтобы подниматься к озеру Мануан. Завтра утром я схожу туда к нему вместе с Альмандой, отец.

Малек кивнул.

После трапезы я пошла за Кристиной, и мы собрали целую связку. Она отложила для старика и его жены почти треть всего мяса карибу. Заметив мое удивление, она объяснила:

– Иначе они этой зимы не переживут. Детей у них нет, и они там совсем одни. Бывает, они даже не ходят летом в Пуэнт-Блё из опасения, что осенью не смогут подняться обратно. Охота в нынешнем году скверная, но у нас вроде бы все налаживается, Альманда. А у них – нет.