Кукум

Ужин под Рождество

Из первых пяти лет на Перибонке я извлекла умение жить в ритме охотничьих сезонов. Одни бывали удачными, другие потрудней.

Я ходила на большую охоту с Томасом, а иногда с ним и Даниэлем. Мы спускались по Перибонке до ущелья Мануан или, бывало, поднимались к озеру Онистаган. Однажды по оленьей тропе дошли до гор Отиш. Я узнала ту вершину, какую мне описывал Малек. Суровая и нагая, она царит над всем Севером, а вблизи этих священных мест ощущается присутствие Творца.

Я любила эту кочевую жизнь, так часто требовавшую то собирать, то опять разбивать лагерь и никогда не дававшую устроиться с комфортом. Продолжительный буран может надолго запереть вас в палатке. Но все-таки такой образ жизни вселял в меня то чувство свободы, о котором я мечтала с самого детства.

Мы много переходили с одного места на другое, но где бы мы ни были, – на Рождество всегда возвращались к Перевалам. Многие семейства, родственные или дружественные Симеонам, собирались там на все праздники. В конце декабря и январе всегда стояла такая лютая стужа, что даже животные носа не высовывали из своих нор и берлог. А люди собирались на побережье озера Перибонка, принося с собой доброе количество съестного: вяленое мясо, медвежий жир, клюкву – Малек, да и все старожилы обожали все это. А еще муку для выпечки хлеба и, разумеется, табак.

Малек хотел, чтобы мы всегда прибывали первыми. Думаю, для него это был вопрос чести. Мы разбивали палатки и, ожидая остальных, рубили дрова. Когда собирались другие семьи, мы помогали им разбить лагерь. Пока дети играли, взрослые вместе готовили еду.

Мария на следующий год после свадьбы нагрянула без предупреждения вместе с новым мужем. Ее неожиданное появление поистине согрело нам сердца, а Кристина бросилась ей на шею. Немало времени у них занял переход от озера Мануан. Я подозревала, что Марию мучает тоска по родным краям, и хотя она неплохо поладила с мужниной семьей, она все-таки скучала по Перевалам.

В вечер рождественского пира мы все сгрудились в большой палатке. В полночь кто-то из мужчин выстрелил в небо. Потом мы молились и пели. Я была воспитана в богобоязненности, и в индейцах племени инну обрела людей весьма набожных. Молились мы хором, нараспев, и было что-то прекрасное и трогательное в этом единении вокруг пылающего костра, в чувстве общности с Богом и природой.

Старик Джо Фонтейн рассказал о Рождестве, и все внимательно выслушали его. Родом он был с Северного побережья, и я с трудом понимала его акцент. Инну в тех краях изъясняются на более чистом языке, нежели инну из Ильнуатша, живущие на границе земель наскапи и кри, определенному влиянию которых они подверглись, и это слышится в их речах. Еще они поддерживали связи с гуронами на юге и с могавками, в стародавние времена якобы доходившими до самого Тадуссака. Все эти истории мне рассказал Малек – они восходили к временам, когда меня еще не было на свете.

От Рождества до Нового года люди охотились мало, и все-таки я выходила каждый день с карабином через плечо, потому что обожала это делать. Остальные играли в карты или в шашки, курили, рассевшись у огня и попивая чаек, пока дети развлекались игрой в бильбоке, сделанное из еловых веток, а то и просто носились по лагерю как угорелые.

Мужчины устроили состязание в ловкости и силе, и все собравшиеся подбадривали участников. Муж Марии победил в турнире «кто сильнее всех» – в нем надо было сломать кость лапы бобра. Она короткая, в ней маловато места для захвата, и чтобы справиться с такой задачей, надо и впрямь быть очень сильным. Золовка моя сразу задрала нос, когда раздался сухой хруст и все зааплодировали такому подвигу.

Устраивались и состязания на открытом воздухе. Томас принял участие в бегах на снегоступах, а я в других – где надо бежать в одних мокасинах, без снегоступов, прямо по снегу. Это выглядело забавно – толпа покатывалась со смеху, глядя на отчаянные усилия участников, увязавших по пояс в снегу и извивавшихся как гусеницы, пытаясь выбраться.

Нам не удалось победить ни в том, ни в другом соревновании. Зато мы от души нахохотались, особенно над моим выступлением. Уж не знаю, на что я рассчитывала, но когда я думала, что ставлю ногу на крупную твердую льдину, она вдруг просела под моим весом, и я полетела кубарем, застряв головой в сугробе, что вызвало общий громкий хохот. Я не могла вылезти самостоятельно, пришлось дожидаться, пока кто-нибудь придет меня вытащить.

Медалей не раздавали, так как это были не настоящие соревнования, но уж посмеялись мы все от души. И такая веселая разрядка посреди лютой зимы пошла всем на пользу.

Под конец дня все расселись вокруг старейшин – послушать легенды народа инну. Дети и взрослые сидели плотными рядами и слушали, затаив дыхание. Тогда я впервые узнала легенду о великом бобре Миштамишке и великане Миштапеу, и об устрашающем Аштене. Вот его следовало избегать. Многие старейшины утверждали, будто видели в лесу следы этого зловредного и жестокого существа. Если инну кого и боялись в лесу, то именно его, ибо не могли предсказать свирепость его натуры. И в наши дни есть много людей, которые опасаются даже произносить его имя вслух и утверждают, что на лесных дорогах можно встретить свидетельства того, что здесь прошел Аштен.

Не забывали сказители и о похождениях Чикапеша, обладавшего волшебной силой изменять размеры своего тела как ему заблагорассудится. Легенд о нем сложено великое множество.

Я любила слушать эти бесконечные саги, ибо они помогали мне понять природу и окружающий мир. Одни персонажи смешили, другие пугали, и рассказы часто менялись в зависимости от того, кто их излагал.

А сейчас я сама старейшина в общине и знаю все эти фантастические истории. Но приключения наших героев, ныне изрядно подзабытые, мало что говорят молодежи, а оживающий в них мир – чужой для них.

В первый день Нового года, как и в день рождественского пира, в полночь один раз стреляли в небо – чтобы поприветствовать наступивший год и поблагодарить ушедший. Этот момент нравился мне больше всего. Каждый старался приготовить что-нибудь самое вкусное – чтобы потом разделить со всеми трапезу и порадовать ближних. Мы занимались этим все вместе, и каждая семья вносила свой вклад. В том году мы с Кристиной приготовили клюкву в медвежьем жире – Малек обожал это лакомство.

Дети принимали подарки, сделанные для них родителями: куклы, снегоступы, маленькие саночки. Есть садились все вместе. Некоторые бросали вызов другим – например, кто выпьет больше чашек с медвежьим жиром, я бы такого даже попробовать ни за что не решилась.

После трапезы старшие доставали барабан. Его считали священным, ибо барабанный бой позволяет общаться с духами животного мира, и хранили для мудрецов и шаманов, а те отгоняли с его помощью злых духов. В первый день Нового года он заставлял наши сердца биться в унисон, а наши песни – вознестись к небесам и долететь до самого Творца. Таковы были наши верования.

На следующий день время празднеств закончилось, и во всех сердцах воцарилась печаль. Пришла пора расставаться и собираться обратно в зимний лагерь. Каждая семья возвращалась к своему великолепному зимнему уединению.