Кукум

Зло

Мои дети родились в лесу. Мои внуки выросли в резервации. Первые получили образование на наших землях, а вторые – в пансионе. Возвратившись, малыши хорошо изъяснялись по-французски. Белые священники запрещали им говорить на языке инну-эймун и даже наказывали тех, кто не слушался. Так разрушили еще один мост, соединявший поколения. Они думали, что, лишив их родного языка, сделают их белыми. Но инну, который умеет говорить по-французски, остается тем же инну. Вдобавок еще и с травмой.

В первый раз за всю нашу историю молодые инну не обращались к старшим, чтобы чему-то научиться. Хуже того – они питали к ним недоверие, поскольку их преподаватели твердили им, что их предки, не умеющие читать, были дикарями, некультурными, отсталыми. Вынужденные это выслушивать, они в конце концов сами в это поверили.

Клеман Симеон плывет по реке Перибонке.

Когда в конце лета самолеты появились снова, детей опять увезли в Форт Джордж. Нас ожидала еще одна зима без них. Это тоже вызывало ярость.

Томасу удалось убить несколько лосей, чтобы обеспечить нас шкурами. Мокасины и расшитые бисером рукавицы продавались хорошо, как и плетеные из бересты корзины. Долгие часы мы просиживали за работой, и мой младший, Жерар, как и раньше, помогал нам. А вот Клеман ходил с отцом в лес. Антонио часто оставался дома и напивался. Есть печали, которые оставляют на сердце неизгладимые шрамы.

Мы начинали замечать странные явления, каких отродясь не видели в Пуэнт-Блё. Мужчины целыми днями напивались вдрызг и принимались колотить жен. Пили и матери, даже беременные, а потом дрались меж собой. В прежние времена люди употребляли летом, но никогда – в остальное время года, ибо никто не привозил спиртного на наши земли. Теперь же, когда все осели в Пуэнт-Блё, многие просто не знали, чем бы им еще заняться.

А еще появилось много несчастных случаев на железнодорожных путях. Одурманенные алкоголем люди шли по рельсам, нимало не тревожась о том, что тут могут проезжать локомотивы. Некоторые прямо там засыпали, и днем, и ночью. После трагической гибели нескольких человек поезд, въезжая на территорию Пуэнт-Блё, стал тормозить, и машинист включал сирену, которая гудела до тех пор, пока он не выезжал из резервации. Они и сейчас еще так делают.

Первые самоубийства вызвали настоящее потрясение. Такого здесь никогда не видели. Что могло толкнуть людей на столь отчаянный шаг? Потом их становилось все больше. Внезапно разразилась эпидемия смертельных случаев.

А со стороны казалось, что ситуация в резервации улучшалась. Строились новые дома, открывались новые магазины. Прежняя палаточная деревня начинала походить на современную общину. Наконец пришел прогресс. Но накапливались и признаки разрухи: обветшалые кварталы, улицы глинобитных хижин, где поздними летними вечерами бесцельно шаталась молодежь.

Алкоголь и насилие не были проблемами сами по себе. Скорее – симптомами исподтишка подкрадывающегося зла, которое подтачивало людей инну.